Пенелопа Уильямсон - Неукротимое томление

• Название: Неукротимое томление
• Автор: Пенелопа Уильямсон
• Жанр: Современные любовные романы

Отчаянно стремясь вырваться из однообразной безрадостной жизни, юная Делия Макквайд выходит замуж за овдовевшего фермера, надеясь обрести покой и счастье. Но встреча с Тайлером Сэвичем переворачивает в ней все. Любовь переполняет ее сердце...

---

У поворота реки он остановился, хотя еще не чувствовал усталость. Часто в детстве Эссакамбит заставлял его бежать весь день и всю ночь без воды и отдыха. Однажды, когда ему было двенадцать, его послали в лес, нагого, не дав с собой даже ножа. Он должен был вернуться через неделю, одетым, сытым и принести отцу в подарок мясо. А когда ему было всего шесть, он совершил переход из Кит-тари в Квебек, неся на себе узел такого же размера, как он сам. Тогда закалились его тело и дух. Однажды он уже потерял любовь и выжил.

«Я выживу и теперь, — сказал он себе, — я должен выжить». Мужчина, который все время получает уроки от жизни, обязан выполнять то, что ему предназначено, и идти вперед...

Он сел на бревно у реки и прислонил ружье к колену. Лучи солнца мягко согревали его лицо. От сильного ветра шла рябь по воде и шумели верхушки деревьев.

До него донесся запах сала и плохо выделанных шкур. Кто-то приближался.

Их было двое, и они старались не шуметь. Но воины абенаки вообще двигаются бесшумно. Возможно, это охотники. Вопрос в том, кто они: дружелюбные англичане или французы, скорее всего недружелюбные.

Медленно и осторожно Тай зарядил ружье. Пристроив его на колене, он положил палец на курок и стал ждать.

Они появились у реки через пять минут — Сильная Ложка и его подруга. Она согнулась под тяжестью груза, а он нес только свое ружье. Увидев Тайлера, он улыбнулся, показав гнилые зубы.

— Ты далековато забрался от дома, а док? — крикнул он, подойдя поближе.

Тай подождал, пока старый охотник встал прямо перед ним.

— Похоже, зима была удачной, — сказал Тай, кивая на кучу бобровых шкурок. Девушка держалась стоически, но Тай видел, что закрепленный на ее голове ремень, которыми были перехвачены шкурки, врезался в кожу лба.

— Мы идем в Фалмут, на закупочный пункт миссис Сьюзен Ты не слыхал, говорят, она хорошо пристроилась! Тай вздохнул.

— И за кого она вышла замуж? — спросил он, хотя его это вовсе не интересовало.

Охотник пожал плечами.

— За какого-то парня из Уэльса. Он раньше был бондарем, что ли. — Индеец почесывал бороду, наблюдая за Таем, и вдруг его лицо выразило смущение. — Знаешь, тут меня просили кое-что тебе передать. Я только теперь вспомнил. Нэт Паркес жив — его не убили и не скальпировали. Это был какой-то другой парень.

— Это мне уже сообщили. Но все равно спасибо.

Охотник заметил взгляд, который Тай бросил на его скво.

— Моя Несува поправилась с тех пор, как ты смотрел ее в Фалмуте, док. Я ей всю зиму давал жевать еловые побеги. Правильно?

Он удовлетворенно улыбнулся девушке, а та смущенно взглянула на Тая, поправляя тяжелый мешок на спине.

— Может, снимешь поклажу со своей женщины? — спросил Тай.

— Чего?

— Ну, помог бы тащить ей мешки.

— А зачем?

Тай снова вздохнул.

Охотник облизнул губы.

— У тебя нельзя хоть немного разжиться зерном?

— Нет, извини. — Тай положил на землю мешок, раскрыл его и достал оттуда кисет с табаком. — Но я могу предложить тебе покурить.

— Кинникинник?

Тай покачал головой.

— Нет, табак.

Охотник был явно разочарован, но все же взял протянутую ему трубку.

— Знаешь, я стал вроде почтальона, — сказал он, пуская кольца дыма — все послания передаю. То от тебя, то от полковника Бишопа, а теперь вот от одного парня в Пенобскот.

— О чем же твое новое послание? — спросил Тай, чтобы поддержать разговор.

— Бостон послал пару недель назад в Пенобскот военное судно. Оно выполняло миссию в Кастайне со своей пушкой и ухитрилось там угробить старого священника, Себастьяна Раля. Теперь абенаки просто с ума посходили. Они подняли свои боевые топоры после большого собрания всех племен, и теперь строят лестницы для осады, так что даже люди в форте не будут в безопасности.

Тая покоробило от этой колониальной политики. Если что и могло так настроить абенаки против поселенцев, так это гибель чх любимого французского священника.

— Ты уверен, что они намерены напасть первыми?

— Ты же лучше других знаешь — никогда не известно, что сделают абенаки. Но если меня спросят, как по-моему, куда они ударят в первую очередь, то я бы смело назвал Мерримитинг. Говорят, у одного безумца были видения, а в них что-то, связанное с этим местом. А потом — эй, что случилось?

Охотник уставился на пустой поваленный ствол, где минуту назад сидел доктор Тай, лениво глядя на солнце. Он огляделся — и река, и тропинка, которая вела в лес, были пустынны. Только белка сидела на ветке. Он взглянул на дымящуюся трубку, желая убедиться в том, что эта встреча ему не пригрезилась.

— И с чего это он вдруг исчез? — спросил охотник, ни к кому не обращаясь.

Пожав плечами, он продолжил свой путь вниз по реке. Его жена, Несува, молча шла позади него.

***

Половину лица он раскрасил белым, другую — черным и стал похож на обгоревшего. Это было необходимо, ибо видения убедили его, что он погибнет в огне. Он готов был встретить смерть с песней в сердце. Он умрет, но его народ спасется — разве не прекрасная смерть для воина?

Теперь видения посещали его постоянно. Ему уже незачем было прибегать к помощи водки, чтобы вызвать их. Он вновь и вновь видел одну и ту же картину, словно она являлась ему, чтобы он не забыл о своем предназначении.

Но теперь он ясно понимал смысл видений, будто они были написаны пиктограммами, как писали в его племени. Толпы иноземцев, заполняющие его землю, текли под предводительством Лузифи, дикой кошки. Но в видениях кошку побеждал малсум, волк. И иноземцы уходили назад, в океан, из которого пришли. В видениях волк убивал дикую кошку, и его народ снова получал во владение землю, пригодную для охоты.

Духовидец прикрыл глаза. Он видел перед собой лицо Лузифи — ее длинные черные волосы, вздернутый подбородок и золотистые кошачьи глаза.

Он взял красную охру, нарисовал на груди оскалившегося волка и, запрокинув голову, издал волчий вой.

— Я Духовидец, — пел он, — я Духовидец, вождь волчьего народа.

Это мы убьем Лузифи. Это мы очистим землю от пришельцев.

Болезненному сознанию Духовидца представлялось, что все племена абенаки снова поднимут томагавки против йенги. Но не они решат судьбу пришельцев. Так сказали духи. Именно он, Духовидец, должен убить Лузифи и притащить ее в поселение, где они сожгут ее. Тогда они вновь обретут свои земли.

Но почему Лузифы, тотем йенги, оказался в теле простой женщины, этого Духовидец не знал. Но йенги всегда были странной расой; отец говорил, что у них есть даже большие племена, которыми управляет женщина-сахем. Если они могут выбрать женщину сахемом, то почему бы и боевому духу их племени не вселиться в женщину? Да она и не простая женщина, у нее душа воина.

Она Лузифи, и ее необходимо уничтожить.

Теперь Духовидец готовил себя к битве и к смерти. Он намазал тело медвежьим салом, раскрасил грудь и лицо и спел свою песнь. Он собирался вернуться туда, где в первый раз схватил Лузифи.

Видения говорили, что он найдет ее там, а видения никогда не лгали.

***

Воздух был сладким от аромата кипящего сока. Когда Нэт прервал свою работу, перестав перетаскивать камни, ему показалось, будто он слышит, как сок капает в ведра.

Прерывая работу, он помогал Делии и девочкам поддерживать сильный огонь под котлом. В общем-то, он делал это для Делии, чтобы ей легче было варить сахар. Теперь он хотел больше помогать ей.

Он не убрал все камни с поля, некоторые оставил лежать. В своем альманахе он прочел, что камни на поле почему-то считаются хорошим удобрением, если их три раза обмакнуть в грязь. Когда Делия спросила его про оставленные камни, Нэт объяснил ей это немного суховато: произнести это вслух ему было как-то неловко. Но Делия улыбнулась, а он подумал, что ему приятно вызывать у нее улыбку.

Теперь, посмотрев на нее, Нэт увидел, что она проворачивает новые дырочки в стволах. Девочки следили за огнем. Убедившись, что все заняты своим делом и на него никто не смотрит, Нэт пошел знакомой тропинкой туда, где было кладбище, пока индейцы не сожгли его.

Скоро год, как умерла Мэри. Могила была завалена золой и грязью.

Раньше на мягком сером граните белели аккуратные буквы, но теперь буквы стали черными, а гранит потрескался от огня. Земля вокруг камня немного осела после зимы.

Сняв шляпу, он опустился на колени и потрогал пальцами буквы.

«Мэри...

Ты ведь знаешь, о чем я думал последние недели, пока поджидал Делию домой. Теперь я знаю, что ты здесь и слышишь меня. Не то чтобы я больше не любил тебя...»

Он на минуту закрыл глаза и присел на землю, положив шляпу на колено и свесив кисти рук.

«Мэри, я на следующей неделе заново отстрою дом, а Обедайя Кембл сделает нам новую кровать. Мери, я хочу... Я хочу разделить с Делией эту кровать как муж с женой. Мне очень жаль, если это тебя огорчает, ведь ты же знаешь, что за десять лет я ни разу тебе не изменил, даже не посмотрел на другую женщину. Но я подумал, что, может, там, где ты сейчас, ты не станешь возражать, наверное, теперь тебя не заботят радости плоти. Думаю, так оно и есть, потому что... брак — это не просто когда двое живут под одной крышей, а я ведь теперь женат на Делии, Мэри».