Айрис Мэрдок - Дикая роза

• Название: Дикая роза
• Автор: Айрис Мэрдок
• Издательство: «Радуга»
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988

---

В отчаянии Феликс решил, что какое-то чтение он все же должен ей раздобыть, хотя бы для того, чтобы дать себе передышку, и с этой целью отправился однажды в Кентербери. Но в книжных лавках ничто его не вдохновило. Наконец он купил в киоске целую кипу всевозможных журналов в надежде, что девочка хоть ненадолго ими займется. Тут его осенила ещё одна счастливая мысль. Нужно купить ей куклу. Сколько бы Миранде ни было лет, играть в куклы она еще, безусловно, любила, и по её заказу ей было доставлено из Грэйхеллока изрядное количество её «маленьких принцев». Разумеется, для такой разборчивой девицы кукла требовалась не простая, и Феликс даже подумал, не съездить ли в Лондон к Хэрроду. Но в первом же магазинчике в Кентербери ему попалась оригинальная вещица, очень, на его взгляд, подходящая. Это была мягкая кукла в парадном гвардейском мундире, при сабле и в весьма убедительной медвежьей шапке. Феликс был доволен. Если он неспособен развлечь Миранду беседой, то хоть доставит ей удовольствие. Ведь он как-никак добивается её благосклонности, а в таких случаях полагается делать подарки. Ибо Феликс всегда помнил о том, какое влияние враждебно настроенная Миранда могла оказать на его сватовство.

Утром было пасмурно и ветрено, когда же он вернулся в Сетон-Блейз, снова шел дождь. Энн приезжала без него, но они условились по телефону, что вечером он у неё побывает. Он надеялся, что его заботы о Миранде её порадуют. С куклой, засунутой в карман плаща, он вошел в библиотеку.

Зажженные лампы и огонь в камине придавали комнате зимний вид, не вязавшийся с желто-зеленым светом в окне и пышной зеленью мокрого сада. Дождь порывами проносился над лужайкой и хлестал в стекла. Феликс поеживался: ныло плечо — может быть, от ревматизма, а может, от ушиба, полученного, когда он, бросившись ловить Миранду, столкнулся с Пенном.

Миранда, как всегда, полулежала на диване без всякого дела. Спину её подпирали подушки, ноги были накрыты пледом. Перед тем она, видно, вся извертелась, так что несколько кукол провалилось глубоко между ней и спинкой дивана. Их недовольные лица выглядывали из-за пледа.

— Слава богу, хоть кто-то наконец пришел, — сказала Миранда, — а то мне было так скучно.

«Кто-то пришел», а не «вы пришли», подумал Феликс уныло. Но он порадовался, что привез ей куклу.

— Выпейте со мной чаю, — предложила Миранда, указывая на столик. — Я нарочно попросила подать лишнюю чашку на случай, если кто-нибудь явится.

— Спасибо, не хочется. А ты пей — не стесняйся.

— Я уже давным-давно напилась, — сказала она и раздраженно откатила столик.

Феликс взял стул и подсел к ней, ощущая обычную связанность, словно прилипшую к лицу притворно-веселую маску.

— Ну, как мы сегодня?

— Ужасно.

Феликс засмеялся:

— Так-таки ужасно?

Ему стало не по себе от её по-детски пытливого взгляда. Она откинулась на подушки, томная, бледная, но щеки её чуть румянились, и Феликс опять подумал о краснухе. Надо бы смерить ей температуру, но всякое мало-мальски конкретное проявление заботливости отпугивало его как нечто непристойное. И сейчас близость её ещё почти детского тела, слабого и белого, как беспомощная личинка, вызывала чувство брезгливости, чуть не отвращения. Ее клетчатое платье с аккуратным белым воротничком было совсем девчоночье, а лицо не детское; и не женское это лицо, скорее бесстрастный, невинно-жестокий лик какого-то мифологического существа, маленькой лесной полубогини. Нет, подумал он, никогда мне её не завоевать.

— Я побывал в Кентербери, — сказал он, чтобы нарушить молчание.

— Я знаю. Вы говорили, что поедете.

— Разве? Ну так. Нога, надеюсь, получше?

— Нет, Феликс, очень скверно.

Она редко называла его по имени. Как всегда в таких случаях, растерявшись, он поднял голову, встретил все тот же взгляд и отвел глаза. Конечно, в лице у неё много общего с Энн — бледность, тонкая линия носа и губ, налет чуть ущербного аристократизма. Только у Энн выражение было всегда озабоченно-рассеянное, Феликс видел за ним её постоянную тревогу о других. А лицо Миранды, так часто выражавшее торжествующую насмешку, и сейчас, в покое, некую упрямую агрессивность, скорее, вызывало в памяти наглость её отца; и Феликс, на мгновение ощутив дух Рэндла, витающий поблизости, чуть не отшатнулся от нее.

Устыдившись своих мыслей, он сказал бодрым тоном:

— Давай-ка спасать твоих кукол, а то ты их совсем раздавишь. — Он протянул руку и попытался вытащить кукол из их неудобного убежища.

— Не надо! — сказала Миранда. Оттолкнув его руку, она стала сама вытаскивать кукол. Каждую она сердито встряхивала, точно хотела наказать.

Какой я нескладный с детьми, печально подумал Феликс. Наверно, я её только злю, да и сам ничего не выигрываю. Он нащупал куклу в кармане. Было как-то боязно её подарить.

Миранда сидела, апатично уставившись на своих кукол.

Феликс сказал:

— Я сегодня вечером буду в Грэйхеллоке. Привезти тебе что-нибудь? Еще парочку этих… маленьких принцев?

— Нет, не нужно, спасибо. — И добавила яростно, не отрывая взгляда от кукол: — Хоть бы он провалился, этот чертов Грэйхеллок.

— Что это ты, — сказал Феликс, удивленный, немного шокированный этим взрывом. — Чем тебе не угодил бедный Грэйхеллок?

— Там никогда ничего не случается.

В свете недавних событий суждение это показалось Феликсу странным.

— А я думал, где ты, там всегда что-нибудь случается. — В этом смысле ты вся в отца, закончил он про себя. Не завидую я тем молодым людям, которые в тебя влюбятся. И тем, которых ты сама полюбишь.

Она только покачала головой и стала рассаживать кукол на пледе, оправляя им юбки.

— И что на тебя нашло, когда ты спрыгнула с дерева? — спросил Феликс. Он вдруг ощутил злость на эту неласковую девчонку и смутное желание отшлепать её. Ему не понравилось то, что она сказала о своем доме.

Миранда посмотрела на него, и в лице её он увидел некую перетасовку душевных элементов — словно перемена декораций за прозрачным занавесом. Она насторожилась, выглядела собраннее, старше.

Помолчав, она сказала:

— Мне в ту минуту было совершенно все равно, жить или умереть. Это вас удивляет?

Ее снисходительно-вежливый тон ещё больше разозлил Феликса.

— Не особенно, — ответил он. — Такие ощущения вообще свойственны юности. Только едва ли тебе было совсем все равно. — И подумал: а между прочим, она все-таки рисковала жизнью.

— Это было очень нехорошо? — спросила она как маленькая, точно напрашиваясь на выговор.

— По-моему, да. Ты могла серьезно покалечить себя или кого-нибудь другого. И маму свою напугала до полусмерти.

— Да, я поступила очень дурно, — сказала Миранда с удовлетворением. — Как, по-вашему, правда, моя мама прелестная?

Феликс с трудом подавил желание дать ей шлепка.

— Да, — сказал он, — очаровательная. — И чтобы пресечь дальнейшие невыносимые высказывания, продолжал: — И откуда у тебя такое безразличие к жизни? Во многих отношениях тебе живется совсем неплохо. — Глупею я от злости, подумал он. Какой девочке может житься неплохо, если она дочь Рэндла.

Миранда посмотрела на него. Ее большие карие глаза поблескивали, ожившее лицо играло. Потом она отвернулась.

— Иногда мне кажется, что жить дальше нет смысла. Ведь все равно мы все скоро взлетим в воздух. Уж лучше умереть молодой, по своей воле, чем потом медленно умирать от лучевой болезни.

Тон был все ещё снисходительный, но слова её потрясли Феликса. Он в самом деле держался с ней глупо. Только бы она этого не заметила.

— Я считаю, — сказал он, — что жизнь нужно воспринимать как работу. Вот как в армии. Ступай, куда пошлют, делай, что приказано.

— Но вы-то так не делаете. — Теперь в её взгляде была озорная насмешка. — Вы-то можете выбирать себе работу, можете и в Индию поехать, и остаться в Англии.

Хитра девчонка, и все-то ей известно!

— Да, — сказал Феликс, — на этот раз мне повезло. Обычно так не бывает.

— А я хочу, чтобы мне везло всегда.

— Ты ещё мала, — сказал он, немного утомленный этим спором. — Самое важное в жизни — это другие люди, уже по одному этому нельзя уходить из жизни, когда заблагорассудится. «Мы члены друг другу», как говорится в богослужении. Но может быть, ребенку этого не понять.

— А я разве ребенок? — спросила Миранда, сгребая кукол в охапку и не отпуская его взгляда. В глазах её был упрямый вызов.

Феликс опешил:

— О черт, ну конечно, ребенок!

Оба рассмеялись.

— И кстати, — сказал он не совсем уверенно, — у меня есть для тебя подарок.

Он вытащил куклу из кармана и поставил на диван, прислонив к колену Миранды.

Этого она не ожидала. Минуту она смотрела на подарок, приоткрыв рот, выронив остальных кукол. Потом перевела взгляд на Феликса, и теперь в глазах её была мрачная ярость, которую он не смог бы объяснить. Снова обратившись к кукле, она взяла её в руку, медленно потянула к себе, как будто хотела прижать к груди, потом уронила на колени. Всхлипнула, отвернулась, уткнулась лбом в спинку дивана. Еще несколько всхлипов, подрагивающие плечи. Потом она выпрямилась, вытерла глаза, в которых почти не было слез, и сказала сухо: