Мэри Патни - Моя прелестная роза

• Название: Моя прелестная роза
• Автор: Мэри Патни
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01386-4

Еще совсем недавно Стивен Кеньон, герцог Ашбертон, был уверен в завтрашнем дне, как никто иной, теперь же будущего у него нет, и осталось только одно — постараться забыться любой ценой. Но неожиданно сквозь черные тучи отчаяния, окружившие Стивена, прорвался солнечный луч — юная, прелестная актриса Розалинда Фицджералд, доверчиво подарившая ему свое сердце…

---

— Но вы-то зачем отправились в это путешествие? Я понимаю, что Ашбертон — ваш самый именитый пациент, но это недостаточный повод, чтобы бросать свою практику.

— Меня толкнуло на это чувство ответственности. Или, может быть, вины. — Лицо доктора перекосилось. — Если бы... если бы я действовал иначе, герцог, возможно, не уехал бы невесть куда.

— Если мой брат умирает, вы вряд ли сможете ему помочь — Майкл заглянул во флягу с дымящимся напитком. — А если ваш диагноз ошибочен и он чувствует себя хорошо, вы ему просто не понадобитесь.

— Возможно. — Блэкмер покачал головой. — Чем больше времени проходит с нашей последней встречи, тем труднее предсказать его нынешнее состояние. Просто не знаю.

— Для врача вы довольно честны. Ваши коллеги обычно предпочитают напускать побольше тумана.

— Вы не очень-то жалуете врачей? — напрямик спросил Блэкмер. — Почему, любопытно? Майкл пожал плечами.

— Пилюли, отвары, сложные схемы дозировки. Все это придумано, чтобы вытягивать деньги из доверчивых пациентов. Я имел дело главным образом с хирургами. — Вспомнив о Яне Кинлоке, он едва не улыбнулся. — Те, кого я знал. кровожадные малые с острыми ланцетами и пилами. Этих мне понять гораздо легче.

В затянувшемся молчании они смотре ли на мягко сыплющийся снег и быстро наступающие сумерки. Затем Блэкмер сказал:

— Я лечил старого герцога, когда он бывал в аббатстве, но я совершенно его не знаю. Легко ли было жить с таким отцом?

Майкл невесело улыбнулся, испытывая облегчение при мысли, что врач даже не понимает, какая ирония звучит и его вопросе.

— Трудно.

— И все-таки лучше иметь отца, с которым трудно жить, чем вообще никакого.

Майкл вспомнил о жестоких взбучках и порках, о еще более неприятных выволочках, глумливых насмешках и подумал, что Блэкмер не прав. Но для найденыша, вероятно, вполне естественно романтизировать то, чего у него никогда не было.

— Семьи бывают раем или адом. Вы были избавлены и от того, и от другого.

Семья, в которой рос Майкл, была адом. Его жизнь с Кэтрин была раем. Лучше уж так, чем наоборот.

Кэтрин! Он вдруг почувствовал, как сильно соскучился по ней за это время. Как хорошо было бы оказаться вместе с ней. Хоть на миг перестать терзаться мыслями о Стивене в ее объятиях. И, конечно, предаваться с ней любви. До бесчувствия.

Как раз перед тем как он получил письмо от Блэкмера и отправился в эту безумную погоню, она сказала, что им надо завести еще одного ребенка. А он так хочет еще ребенка.

Несколько дней назад он написал Кэтрин письмо с просьбой, чтобы она приехала в Лондон. Если в Ашбертон-Хаусе Стивена нет, они смогут вместе поехать в аббатство. Стивен любит это трижды проклятое место и, вероятно, предпочтет умереть именно там.

Неужели Стивен может умереть? Эта мысль просто не укладывается в голове.

С медленным глубоким вздохом Майкл отвернулся от окна. Пора возвращаться домой.

Глава 29

День двадцать девятый

Стивен еще дремал, когда его разбудила острая, пронизывающая боль. Несколько мгновений он лежал неподвижно, оценивая силу приступа. Накануне он принял две пилюли, но их действие уже закончилось.

Розалинда, благослови ее Господь, все еще наслаждалась сном, который даруется только чистым духом. Одна ее рука лежала на его груди, лицо было спрятано между плечом и шеей. Он осторожно отодвинулся, положив на свое место подушку. Трудные ночи научили его, как покидать их совместное ложе, не потревожив ее сна.

В спальне было холодно, как бывает скорее зимой, чем осенью. Он нащупал впотьмах свой шерстяной халат, брошенный на спинку стула. Затем отправился в свою туалетную комнату. Закрыв за собой дверь, он высек кресалом огонь.

Туалетная комната служила ему убежищем в темные часы ночи, когда тело изменяло ему и он хотел скрыть следы своего недомогания. Кроме двух шкафов и умывальника, здесь находилось также его любимое кресло с подголовником. На столике стоял кувшин с молоком. Это молоко очень удивило Хаббла, который несколько дней назад прибыл из Ашбертонского аббатства. Лакей долго ворчал по этому поводу.

Стивен принял еще таблетку опия, запив ее стаканом молока, единственной пищи, которая не вызывала у него неприятных последствий. Потягивая прохладную жидкость, он сдернул занавеску с маленького оконца. Почти рассвело.

Через несколько часов он отвезет Розалинду в Ричмонд, где она встретится со своей бабушкой и другими родственниками. Она уже несколько оправилась после тех ошеломляющих открытий, которые были сделаны в Кастел-Хаусе. Минувшее, хотя и трагическое, уже не было затянуто завесой таинственности.

Зная, что не сможет уснуть, пока пилюля не подействует, он растянулся в кресле и стал мысленно прикидывать объем еще остающихся дел. Завещание, его последняя воля, было окончательно доделано. Все долги уплачены, во все благотворительные фонды внесены деньги, Керби-Мэнор переведен на имя Розалинды. Все было аккуратно приготовлено для его преемника. Через несколько дней он сможет вернуться домой, чтобы завершить и все дела с поместьем.

Он уже написал Майклу в Уэльс, прося брата приехать к нему в аббатство. Какие-то дела должны быть приведены в порядок вместе с наследником. Ему также хотелось повидать брата в последний раз, хотя эта встреча и была сопряжена с тяжелыми переживаниями. Он даже подумывал, не скрыть ли от Майкла то, что он стоит на пороге смерти. Это избавило бы их обоих от мучительно трудной сцены. Но он достаточно хорошо знал брата, чтобы понимать, что Майкл не только не поблагодарит, но и не простит его, если он не будет с ним откровенен.

Есть ли хоть какой-нибудь шанс примириться с Клаудией? Он послал ей письмо, которое так и вернулось нераспечатанным. Что ж. надо попытаться еще, хотя оснований для оптимизма, к сожалению, и нет. Его сестра никогда не меняет однажды принятого решения.

Боль, гнездившаяся у него в животе, вдруг резко усилилась. Он судорожно глотнул воздух, и бокал выскользнул из обессилевших пальцев. С трудом поднявшись с кресла, он, пошатываясь, направился к умывальнику, надеясь добраться до таза. Однако это ему так и не удалось, он повалился на пол, весь пронизанный острой болью и даже не в силах облегчить рвотой свой почти пустой желудок.

Чувство тошноты постепенно прошло, но парализующая слабость осталась. «Стало быть, свершилось. Болезнь окончательно восторжествовала». В отчаянии он закрыл глаза. Отныне он уже не относительно здоровый человек с отдельными проявлениями болезни, а умирающий, которому придется прилагать невероятную энергию, чтобы как-то существовать.

Сможет ли он поехать в Ричмонд? Должен. Потому что Розалинда будет нуждаться в нем во время первой встречи со своей семьей. Сосредоточившись на этой мысли, он медленно собрался с силами и поднялся на четвереньки, затем, схватившись за кресло, кое-как встал. Улегшись в зачехленное кресло, он стал ждать, пока слабость наконец отступит.

Отныне смерть уже совсем рядом. Того и гляди, усядется напротив и заведет разговор. Но что она такое, смерть? Небеса и сладкие звуки арф? Адские пламена? Или просто забытье? Это великая тайна. Такая же великая тайна, как и то, ради чего он жил.

Накануне он побывал у своего банкира в лондонском Сити. По пути его карста проехала мимо больницы святого Варфоломея, большого грязного лечебного заведения, основанного еще в двенадцатом столетии. Глядя на приземистые здания, он думал о том, что в этих старых стенах должно быть много пациентов, обреченных на скорую смерть. Он с трудом удержался от желания велеть кучеру остановить карету. Зайти внутрь, найти какого-нибудь умирающего бедолагу и спросить, что он чувствует в свои последние часы. Может быть, он знает, что такое смерть, к поделится этой тайной.

Так бы он наверняка и поступил, будь у него хоть малейшая надежда, что он узнает истину. Но он подозревал, что те, кто ее постиг, уже ничего не могут сказать.

Пока он размышлял над всем этим, он почувствовал себя капельку лучше. И все-таки, напрягши все свои силы, встал он только потому, что хотел вернуться в постель, в объятия Розалинды.

То, что день был солнечным, казалось хорошей приметой. Пока карета везла их в Ричмонд, поселение на берегу Темзы, к западу от Лондона, Розалинда держала Стивена за руку. Вид у него был очень нездоровый. Она знала, что он вставал ночью, потому что проснулась, когда он вернулся, весь дрожа от холода. Не говоря ни слова, она обвила его руками и ногами и грела, пока он не почувствовал себя лучше.

Но скрывать состояние его здоровья было уже невозможно. Всякий, хорошо его знавший, сразу же заметил бы его худобу и тусклость глаз. Как это ужасно несправедливо, бурно негодовала Розалинда. Прорвись это негодование наружу, она никогда больше не смогла бы его сдержать.

Карета въехала в открытые чугунные ворота и покатила по подъездной дороге к изящной, в греческом стиле вилле.