Мила Бояджиева - Лабиринты надежд

• Название: Лабиринты надежд
• Автор: Мила Бояджиева
• Жанр: Детектив

---

- Постой, Лара! Весь июнь я в экспедиции. Венгрия, потом Словакия. Снимаем манекенщиц.

- А... Послушай, когда ты вернешься? - Ее голос, звенящий слезами, с трудом прорывался сквозь шумы на линии. Можно даже сказать, что она плакала.

- В августе. Очень хочу тебя видеть. Очень.

- Я тоже... Я страшно скучаю.Кроме тебя никого нет! Понимаешь?Ты для меня - самый главный на свете...

Пламен рассмеялся:

- Это хорошо! У нас будет жаркая встреча. Обичам те. Помнишь?

- Я тоже. Очень, очень люблю...

... "Очень, очень, очень... Слишком много очень. Надо учить болгарский. Мы будем жить и там, и здесь", - думала Лара, бродя по арбатским переулкам. Тихие дворики. скрип качелей, запахи жареной картошки с луком из окна чьей-то кухни. Вот так ходить, ходить вдвоем, целуясь в каждой подворотне, а потом жарить картошку в собственной маленькой квартирке с громоздкой, будто сонной старой мебелью, лежать вобнимку в кровати, разглядывая солнечный узор на прикроватном коврике... Собственно, почему в мленькой, старой?Лучше уж вон в такой "цековской" розовой башне с лоджиями и лифтершей в подьезде или в коттедже на Золотых песках! Пламен прославиться, это неизбежно. Он станет много работать заграницей, разъезжать по персональным выставкам и везде - непременно - с женой!

Сочинять будущую жизнь было чрезвычайно приятно. За неё стоило бороться, идти на открытую конфронтацию. Предъявить ульитматум родителям, потом уехать на дачу к бабушке, поддерживая с отцом и матерью натянуто-официальные отношения. И ждать, пока они не поймут , в чем состоит счастье их дочери.

Оказавшись как-бы совершенно случайно на Киевском вокзале, Лара купила билет до станции Кокошкинская. где находилась дача Решетовых. Сев в электричку, она почувствовала себя совсем взрослой. "Вот так начинается моя собственная самостоятельная жизнь".

Мать говорила по телефону холодно и официально. Она сразу раскусила маневр дочери.

- Если намерена делать глупости, то, пожалуйста, без нашей помощи, объявила Валерия Борисовна. - Образумишься - позвонишь.

Получилось, что ультиматум предъявлен Ларе, и она находится не в бегах, а в изгнании.

"Но не могут же они не понять, как это все серьезно!" - думала Лара, ожидая, что родители сдадутся и проявят желание хотя бы познакомиться с Пламеном. Первым не выдержит, конечно, более мягкий отец.

"Тряпка. - Коротко обозначала характер мужа Валерия Борисовна. - Из него каждый веревки вьет". Лара морщилась - веревки из тряпки - вещь ненадежная и никому не нужная. - "Он лояльный, демократичный и справедливый", - заступалась она. Теперь Лара с полным основанием делала ставку на любящее отеческое сердце.

Возможно, упрямица и заполучила бы тур в Болгарию в августе, если бы в конце июля не выяснилось, что она беременна. Осмыслив симптомы и сообразив, в чем дело, Лара пришла в ужас. Приятельница советовала втихаря избавиться от ребенка. что по тем временам было совсем не просто, тем более, девушке с твердыми моральными принципами. Паника сменилась здравым расчетом. Нет, тайного аборта она не сделает. Выждет до тех пор, пока скрывать положение будет уже невозможно и поставит родителей перед фактом. Жениха тут же вызовут в Москву.И все. наконец поймут сколь жестоко топтали неземную любовь.

Пренебрегая компаниями, вечеринками, Лара сидела на даче и ждала вестей от Пламена. Она часто звонил ему с телеграфа, но застала в Софие лишь дважды. Пламен говорил о том, как страшно занят, мотаясь со съемочной группой по курортам, как устал и как любит Лару.

- Я хочу, чтобы ты приехал сюда, в Москву. Я пошлю приглашение. Ты должен быть здесь не позже сентября, - кричала она через расстояние, казавшееся огромным из-за плохой связи. - У нас... - Господи, но как прокричать это в кабинке телеграфа, под настырными взглядами очереди? - У нас будет ребенок...

- Что, что? Не понял, что будет?

Связь вдруг стала отменной, хоть шепотом объясняйся. Словно они стояли друг против друга, а у Пламена вместо счастливого оказалось ошарашенное лицо.

- Не знаю, что будет. Может, мальчик, может, девочка...

- Ты шутишь? - Наконец-то он замер от радости.

- Нет. Я пришлю вызов, жди.

- Люблю тебя... - по русски пробормотал Пламен. - Жду.

Когда Лара объявила матери о своем положении, та, постояв в оцепенении, залепила дочери звонкую пощечину и закрылась в спальне, откуда вела телефонные разговоры до самого вечера. На следующий день мать повезла Лару к своему врачу-гинекологу и получила подтверждение: беременность двенадцать недель. Первый аборт - явление нежелательное.

В машине Валерия Борисовна прошипела, не глядя на дочь:

- Если ты все же решила окончательно изгадить свою жизнь, то я тебе это не позволю.

- Мама, я намерена родить ребенка от законного мужа. Он тоже хочет этого.

- Он хочет? - Валерия расхохоталась. - Отец получил ответ на запрос о фотографе Бончеве. Он живет в одной квартире с бывшей женой, какой-то... какой-то шлюшкой. У него нет приличного образования, постоянной работы. А главное... - Валерия торжествующе посмотрела на дочь. - Такие, как ты, у него каждую ночь меняются.

В субботу Решетовы принимали чету старых знакомых с сыном. Валерия Борисовна лучилась обаянием, гости пришли в восторг от тостов министра и красоты его дочери. Молодой человек - гений шахматных турниров, не отрывал глаз от тарелки.

- Я его сразу вычислила! - Сказала Валерия дочери, проводив гостей. У меня голова - Дворец съездов! Парень был с тобой в "Спутнике" и страшно влюблился. Розочка - очаровательная интеллигентная дама - так прямо и говорит: Сына будто подменили. Ночами не спит. стихи пишет.Милый, скромный, совершенно несовременный молодой человек. Знаешь, - она обняла дочь впервые после размолвки, - Зиновий чем-то напоминает мне папу. Он был точно такой же, когда мы познакомились...

- Да у нас с этим Зиновием ничего не было! Даже каких-нибудь симпатий! - Взвилась Лара, припомнив, однако, как покрывался ярким румянцем шахматист, оставаясь случайно наедине с ней.

- Не было - так будет. Зиновий Костержец - вполне приличная партия. Я выясняла, - они украинские евреи, вернее, украинцы с латвийской примесью. В общем, русские. Перспектива чемпиона мира! Это завидное положение.

- Мама, как ты можешь! - По щекам Лары побежали частые слезы - Я не люблю его!.

- Я все могу, когда речь идет о счастье моей дочери! А ты, дорогая моя, ещё сама не знаешь, о чем берешься судить.

... Молодых расписали во Дворце бракосочетания. Все было так, как мечтала Лара - восхитительное платье из французских кружев, потом ещё одно - атласное голубое для ужина в "Метрополе". Был полный зал гостей, специальный оркестр, море цветов и крики "Горько". Вот только страшно хотелось плакать или вовсе выкинуть нечто невообразимое - объявить присутствующим, что брак фиктивный, убежать из ресторана, из дома, из страны... Но куда? Мысль об изменах Пламена сводила Лару с ума. Вероятно, мать была права - болгарский красавчик мог бы жениться на дочке московского министра, но вряд ли оставил бы свои богемные привычки.

- Я не смогу приехать в августе, - сказал он ей в последнем разговоре, когда Лара хотела уже рассказать про затеваемый родителями брак.

- Ты должен! Это очень серьезно. Купи туристическую путевку. Придумай что-нибудь! Ты же такой сильный...

- Извини, девочка... - Послышалось после тягостной паузы. - У меня здесь кое-какие неприятности. Но это не телефонный разговор. И вообще... тебе нехорошо сюда звонить.

- Да что же мне делать?! Что, что мне делать?

- Созвонимся в сентябре, о' кей? Я люблю тебя...

Лора опустила трубку, чувствуя, как вместе с прервавшейся связью обрывается её жизнь. Жизнь разбилась вдребезги и теперь мириады острых осколков неслись в темноту, поблескивая на прощанье зеркальной искоркой.

Человек, говоривший с ней из солнечного болгарского города, был совсем чужим. На крымском берегу навсегда остался пылкий влюбленный по имени Пламен, клявшийся подарить Ларе все звезды.

Да что она понимала в жизни, восемнадцатилетняя дурочка, выросшая в оранжерейной атмосфере?! Разве она могла поверить, что люди - самые близкие и дорогие, - безжалостно растопчут её сердце?

Лара погрузилась в тупую апатию, безразлично взирая на закрутившуюся свадебную суету. Только за банкетным столом она начала осознавать происходящее, словно выныривая из долгого сна. Ужас и злость затягивали прелестную новобрачную в зияющую бездонную пропасть. Сидевшая рядом мать заметила, как задрожали руки Лары, как она уронила бокал и едва не потеряла сознание, затравленная многоголосым криком. "Горько, горько!" скандировали гости. Зиновий стоял, растеряно глядя на жену, охваченную столбняком. Повелительный жест Валерии Борисовны остановил ликование. В наступившей тишине она, как ни в чем ни бывало, оповестила: "Я хочу сказать несколько теплых слов о моем зяте...".

После развернутого, мастерски иполненного тоста министерша увела дочь в туалетную комнату и сильно встряхнула за плечи: