Терри Пратчетт - В доспехах и с оружием

• Название: В доспехах и с оружием
• Автор: Терри Пратчетт
• Жанр: Юмористическая фантастика

Слушайте, новобранцы, вам выпала великая честь — вы, всякие этнические меньшинства типа гномов, троллей и женщин, вступаете в Ночную Стражу! А это — ваша дубинка! Вы будете ее есть, ею спать, а когда вам скажут прыгать, вы должны ответить: «Какого цвета?» И еще, в кармане каждого солдата лежат фельдмаршальские пуговицы! А теперь — десять кругов вокруг Анк-Морпорка! (ЛЮБИТЕЛЬСКИЙ ПЕРЕВОД!!!)

---

"… я с Гудком Джексоном и Боровом Картофелем подкараулил его в переулке и избили до полусмерти, так что у меня костяшки три дня ныли. " — Двоеточие прочистил нос. «Счастливые денечки… хочешь тянучку, Валет?»

«Не беспокойся, особого желания нет, Фред.»

"Дайте одну маленькой собачке. " — попросил Гаспод.

Двоеточие дал, а потом долго удивлялся почему.

"Видишь? " — сказал Гаспод, разгрызая тянучку своими ужасными зубами. — «Я — неподражаем. Неподражаем.»

«Лучше молись, чтобы Большой Фидо ничего не пронюхал.»

— сказала Любимица.

"Не-а. Он меня не тронет. Я его беспокою. У меня есть Власть. " Он яростно почесал ухо. «Послушай, тебе не стоит здесь появляться, нам лучше уйти и…»

«Нет.»

"История моей жизни. " — сказал Гаспод. — "Это Гаспод.

Дайте ему пинка."

"А я думала, что у тебя была большая счастливая семья, куда можно вернуться. " — сказала Любимица, открывая толчком дверь.

"Что? Ах, да. Конечно. " — поспешно сказал Гаспод. «Да. Но я люблю мою независимость. Я мог бы мигом оказаться дома, если только пожелал.»

Любимица промчалась наверх по лестнице и открыла лапой ближайшую дверь.

Это была спальня Морковки. Его запах, какой-то золотисто-розовый цвет заполняли ее от края до края.

На стене, аккуратно приколотый, висел чертеж шахты гномов. На другой стене висел огромный лист дешевой бумаги, на котором была нарисована, с многочисленными перечеркиваниями и помарками, карта города.

Перед окном, там где здравомыслящий человек мог бы его поставить, чтобы обладать всеми возможными преимуществами имеющегося света и не испытывать нужды тратить свечей из городского бюджета, стоял маленький стол. На нем лежала бумага и стоял стаканчик с карандашами. Там же в комнате стоял старый стул, под шатающуюся ножку которого был подложен свернутый листок бумаги.

В комнате отсутствовал комод с одеждой и тем самым напомнившая Любимице комнату Бодряка. Это было место, куда кто-то приходил спать, но не жить. Любимица задумалась, а было ли время, когда любой Дозорный был по-настоящему свободен от службы. Она не могла представить сержанта Двоеточие в гражданской одежде. Если вы были Дозорным, то оставались им все время, что являлось выгодной сделкой для города, ибо он платил вам за службу в Дозоре только за десять часов в день.

"Отлично. " — сказала она. — «Я могу взять простыню с кровати. Закрой глаза.»

"Зачем? " — спросил Гаспод.

«Во имя благопристойности.»

Гаспод поперхнулся от удивления, а затем сказал. — «Помаю. Да-а, я мог бы увидеть твою суть. Поверь, тебе не заставить меня глядеть на обнаженную женщину, нет-нет. Строить глазки. Сумасшедшая мысль. Поверь, поверь мне.»

«Ты понимаешь, о чем я говорю?»

"Обо мне нельзя сказать, что я так поступаю. Отнюдь нет. Одежда никогда не была тем, что ты могла бы назвать собачьей вещью, достойной быть надетой ею. " Гаспод почесал ухо. «Впрочем здесь присутствуют два метасинтаксических варианта. Прости.»

«У тебя это совсем по-другому. Ты же знаешь, кто я. В любом случае псы обыкновенно обнажены.»

«А потому люди…»

Любимица превратилась в женщину.

Уши Гаспода от ужаса прижались к голове. Сам того не замечая, он завыл.

Любимица выпрямилась.

"Знаешь, что хуже всего? " — сказала она. — «Это мои волосы. Их с трудом можно распутать. И мои ноги покрылись грязью.»

Она стащила с кровати простыню и завернулась в нее, как в импровизированную тогу.

"Ну. " — сказала она. — «Ты видел на улице и хуже, Гаспод?»

«Что?»

«Можешь открыть глаза.»

Гаспод моргнул. Любимица в обеих ипостасях имела прекрасный вид, но вторая или две одновременно, когда телесный облик мчался от одной станции к другой, совсем не был столь достопримечателен, чтобы вам захотелось увидеть его на полный желудок.

"Я думал, что ты свернешься на полу, хрюкая, отращивая волосы и распрямляясь. " — промычал он.

Любимица посмотрела в зеркало на свои волосы, удерживая в памяти свой ночной облик.

«Но зачем?»

«Вся эта дребедень… не причиняет тебе вреда?»

«Это немного напоминает как-будто чихаешь всем своим существом. Как ты думаешь, у него есть гребень? Я имею в виду гребень? Ведь у каждого есть гребень…»

«Взаправду… огромный… чих?»

«Могла бы сгодиться и одежная щетка.»

Они замерли от скрипа открываемой двери.

Вошел Морковка. Он не заметил их в темноте, а побрел к столу. Чиркнула спичка… вонь серы… а затем он зажег свечу.

Он сдвинул со лба шлем, а потом окончательно снял его с головы, так что тот повис у него на плечах.

Они услышали, как он бормочет. — «Не может быть что это правда?»

"Что не может? " — спросила Любимица.

Морковка резко обернулся вокруг. «Что вы здесь делаете?»

"Ее униформу украли, пока мы шпионили в Гильдии Убийц. " — сообщил Гаспод.

"Мою униформу украли. " — сказала Любимица. — "пока я находилась в Гильдии Убийц. Шпионя. " Морковка по-прежнему разглядывал ее. "там был один старикан, бормотавший без умолку. " — с отчаянием продолжала она.

«Как зубрилка? Рука тысячелетий и коротышка?»

«Да, именно так…»

"Скверный Оле Рон. " — вздохнул Морковка. — «наверное продал ее за выпивку. Впрочем я знаю, где он живет. Напомните мне, чтобы я сходил и поговорил с ним, когда будет свободное время.»

"Не хотите ли спросить у нее, во что она одевалась, когда была в Гильдии. " — сказал Гаспод, забившись под кровать.

"Заткнись! " — сказала Любимица.

"Что? " — спросил Морковка.

"Я разузнала о комнате. " — быстро сказала Любимица. «некто, именуемый…»

"Эдвард с'Мерть. " — сказал Морковка, усаживаясь на кровать. Дряхлые пружины начали скрипеть-скрипеть-скрип…

«Как вы об этом узнали?»

«Думаю, что с'Мерть украл гоннилду. И он же убил Фасольку. Но… Убийцы, убивающие без оплаты? Это еще хуже, чем гномы и их инструменты. Это хуже, чем клоуны и их лица. Сдается, Крест по-настоящему взбешен. Он разослал Убийц на поиски парня по всему городу.»

«А-а. Ну-ну. Не хотел бы оказаться в туфлях Эдварда, когда они его найдут.»

"Я тоже не хотел бы сейчас оказаться в его туфлях. Послушай, я знаю, где Эдвард сейчас. Он попал им под руку.

Он мертв, вместе со своими туфлями."

«Убийцы его отыскали?»

«Нет. Его нашел кто-то другой. А потом его труп обнаружили Жвачка и Осколок. Насколько могу судить, он мертв в течение многих дней. Послушай! Этого не может быть! Но я соскреб грим Фасольки и оторвал красный нос, и это был без сомнения он. И парик того самого рыжего цвета. Он должно быть помер сразу после Заложи-Молоток.»

Любимица села рядом с ним.

«Но… кто же стрелял в Осколка? И убил девушку-нищенку…»

«Да.»

«Но это не мог быть Эдвард?..»

"Ха! " Морковка стащил с себя нагрудник и кольчугу.

«Так что мы разыскиваем еще одного. Некоего третьего.»

«Но ведь нет никаких улик! Просто кто-то с гоннилдой в руках! Где-то в городе! Где угодно! И я устал!»

Пружины опять скрипнули, когда Морковка встал и пошатываясь поплелся к столу. Он сел, положил перед собой лист бумаги, осмотрел карандаш, заточил его мечом, и, после минутного раздумья, начал писать. Любимица молча глядела на него. У Морковки под кольчугой была кожаная жилетка с короткими рукавами. На левом предплечье виднелось родимое пятно в виде короны.

«Вы все записываете, как это делал капитан Бодряк?»

«Нет.»

«А что же вы тогда делаете?»

«Я пишу моим папе и маме.»

«Правда?»

«Я всегда пишу моим папе и маме. Я обещал им. Как бы то ни было, это помогает мне думать. Я всегда пишу письма домой, когда думаю. Мой отец дает мне массу хороших советов.»

Перед Морковкой стоял деревянный ящик, со сложенными в нем письмами. Отец Морковки имел привычку отвечать Морковке на обратной стороне собственных писем Морковки, ибо под землей, в шахте гномов, было трудно отыскать бумагу.

«О чем же хорошие советы?»

«Обычно о добыче в шахте. Движущихся скалах. Вы понимаете. Подпорки и крепеж. В шахте нельзя делать плохо. Вы обязаны делать хорошо.»

Его карандаш заскрипел по бумаге.

Дверь оставалась по-прежнему приоткрытой, но раздался громкий стук, возвещавший неким метафорическим кодом Морзе, что стучавший заметил Морковку в своей комнате со скудно одетой женщиной и тщетно пытается быть услышанным.

Сержант Двоеточие кашлянул каким-то подозрительным кашлем.

"Да, сержант? " — сказал Морковка, не оборачиваясь.

«Что бы вы хотели, я должен делать следующим, сэр?»

«Разошлите их по отрядам, сержант. В каждый по крайней мере один человек, один гном и один тролль.»

«Да, сэр. Чем они должны заниматься, сэр?»

«Их должны видеть, сержант.»

«Хорошо, сэр. Один из новобранцев… это мистер Тоскливый, сэр. Он с улицы Вязов. Он — вампир, в самом деле, но он работает на бойне, так что это по правде не будет…»

«Поблагодарите его от души и отошлите домой, сержант.»

Двоеточие бросил взгляд на Любимицу.

"Да, сэр. Хорошо. " — сказал он с неохотой. — «Но с ним не будет неприятностей, просто если ему потребуются эти дополнительные гомогоблины, то…»