Богдан Петецкий - «Рубин» прерывает молчание

• Название: «Рубин» прерывает молчание
• Автор: Богдан Петецкий
• Жанр: Научная Фантастика

---

Машина описала дугу, проезжая под стеной, потом замедлила ход и выехала на середину круга, где и остановилась. Щит с прикрепленными к нему креслами осел на бетонный пол.

Раздался один оборванный звук как бы лопнувшего колокола и фигурки вооруженных людей выпрямились. Они встали. Я не заметил, чтобы кто-нибудь из них опоздал хоть на долю секунды. В неизменной позиции остался только человек, сидящий напротив меня. Было даже чересчур понятно, что нас двоих не касается движение, которое началось внутри бункера.

Команда покинула машину и сгрудилась под панцирными воротами. Снова раздался короткий металлический звук, и стальная плита исчезла, словно сдутая, открывая с слабо освещенную нишу. Без спешки люди покинули круглый зал. Первым шел тот, кто взял у меня блузу. Я не заметил, однако, чтобы кто-нибудь давал какие-то приказы.

Этого момента ждал мой опекун. Он встал и, не заботясь об окружении, не меняя даже положения ствола, поспешил за остальными. Я двинулся за ним. Однако, я не ушел далеко. В метре перед воротами он задержался, обернулся и подсунул мне к глазам плоско выпрямленную ладонь. Я остановился. Ожидал, когда услышу шепот «извините», но он ничего не сказал. Зато я смог поглядеть ему в глаза. Они были никакими. Не слишком уж и большие, черные зрачки застыли неподвижно, метясь в верхушку моей головы. Не думаю, чтобы что-либо из того, что он видел, доходило до его сознания. И так, по всей видимости, и должно было быть. Он делал свое дело, как хорошо запрограммированный аппарат.

Он постоял так еще несколько секунд, после чего без единого жеста в мою сторону опустил ладонь и вошел в нишу, где уже находились все его товарищи. Едва он перешагнул порог, стальная плита ворот вернулась на свое место. Я остался один.

Не могу сказать, как долго я торчал без движения, бездумно всматриваясь в гладкую поблескивающую сталь и прислушиваясь, как будто я действительно надеялся что-либо услышать. Наконец, я опомнился. Машинально протер глаза и огляделся вокруг.

Свет, пронизывающий внутренность зала казался шедшим как бы из самого материала из которого были сделаны стены. Куда бы я ни посмотрел, я должен был жмуриться как будто именно в этот момент смотрел в направленный на меня прожектор. Но тут не было никаких прожекторов. Белые стены с несколькими десятками одинаковых отверстий, через которые в случае крайней нужды смогла бы протиснуться исхудавшая крыса. Я заглянул в ближайшее. С освещением, во всяком случае, они не имели ничего общего: узкая щель, ведущая в никуда. Заделанная наглухо, словно замурованная. Посередине покинутая машина. Округлая, как и все здесь. Плоский щит с небольшой выпуклостью в центральной части, несущей на ободе ряд обитых черным материалом кресел. Брошенное оружие, как бы бесполезное без обслуги. За машиной — устье туннеля. Все еще открытое, искушающее перспективой, и обозначенной мягким желтоватым светом. Но я не затем позволил себя сюда, чтобы возвращаться той же самой дорогой, не достигнув ничего.

Я попробовал восстановить в памяти положение выхода туннеля и его длину. Но напрасно. Не хватало пунктов ориентации. Земные критерии были тут так же пригодны, как, скажем компас.

В который раз я окинул взглядом стену и меня внезапно ударила мысль, от которой по спине у меня промаршировали ледяные мурашки. Эта крепость или караульная была построена не для развлечения. Пусть ее, что для условий войны тысячелетней давности. Но в одном отношении она была и могла оказаться даже чересчур современной. И достаточно хороша, чтобы я уже никогда не увидел ручья, где меня ждал Мота.

Экран. Если для строительства они применили достаточное количество металла…

Я стоял секунду как пораженный молнией.

Тишина стала почти осязаемой, я поддался впечатлению, что зал медленно, неумолимо наполняет какая-то клеистая жидкость.

Поведение людей, мертвенность города, неподвижность, все это действовало парализующе, даже если знаешь, что уйти — это только вопрос времени. Это время могло сейчас немного протянуться. Как та плоскость во время «концерта». На одну бесконечность.

Я откашлялся и ненатуральным беззаботным тоном сказал:

— Внимание, Мота! Меня привезли в подземный зал какого-то бункера. Это одно из строений на краю города, входящих в систему обороны. Я приехал сюда на таком подносе с креслами. Они сошли с них и пошли себе. Я один. Жду! Но если бы ты спросил то я не имею намерения ждать слишком долго. Может, в конце концов кто-нибудь соизволит мной заняться. Если нет, пусть батареи на правом крыле развалят несколько башенок, тех, с округлыми крышами. Или сожгли их лодки на пристани. Надеюсь, они сумели связать это с моим визитом.

Я кончил. Секунду я вслушивался в увеличенное эхо моего голоса, которое трепетало между стенами и унеслось вглубь туннеля.

Тишина. Мота не мог ответить. Даже если до него дошло то, что я сказал. Если нет, и так не о чем задуматься. А если здесь, видимо, требуют более убедительных аргументов.

Тишина. Я не должен нервничать. Это уменьшает шансы. Я в лучшей ситуации, чем люди, которые находятся за этими стенами. У них есть я. И только я! Скажем, еще Вианден, если это правда. Я являюсь угрозой для города. Для всех них. Я должен быть терпеливым. Это я их пережду, не они меня!

Да. При одном условии. Если Мота слышал мой голос. Если эти стены не слишком хороши для наших передатчиков.

Я глубоко вздохнул и подчеркнуто медленным шагом подошел к плоской машине. Я расположился в первом краю кресле и опустил веки. Тот час перед моими глазами появилась картина города, который я только что оставил. Я не хотел о нем думать. Меня нисколько не касается, как они живут и умирают. Оценка их понятий и амбиций — не мое дело. Во всяком случае, ничто меня к ней не принуждает. Но в конце концов не требуется много знать, чтобы догадаться о чем тут идет речь. Ни о чем. Такова правда. Их ничто не касается.

Ну, хорошо. Если так, они не должны придавать значения моему присутствию. При условии, что они не признают его более, чем эпизодом, в конечном счете угрожающем лишь их любви к покою. В этом я их мог бы убедить. Если бы, конечно, случилась такая оказия.

Я широко открыл глаза. Еще секунда — и я бы заснул. Я поглядел на часы. Через два с половиной часа начнется день. Два с половиной часа — это ничего особенного. Их можно просидеть над книгой. Даже не заметив этого. Проболтать в клубе. Побродить с псом по парку.

Тишина. Режущий блеск несуществующих прожекторов. Черные стены в щелях, опоясывающие ротонду юронированным обучением, желтоватое устье туннеля и этот идиотский круг с твердыми креслами с низкими подлокотниками. Секунду я присматривался к торчащему на расстоянии вытянутой руки дулу их оружия. Но мне не хотелось двигаться, чтобы попробовать отгадать, как оно действует. Отделились от Земли, пожалуйста. А правда в том, что и они и все, что их касается, нисколько не касается меня. И настолько нисколько, насколько это возможно. И даже больше.

Чего они боялись, не позволяя земному экипажу покинуть корабль? Это, по крайней мере, сейчас ясно. Достаточно пройтись по улицам их города в девятом часу вечера. И не нужно даже встречать перепуганного стражника или парнишку, выпрашивающего у всех «сооли». Можно равнодушно миновать приманивающую цветастыми, движущимися пятнами афишу, приглашающую на фантастический концерт. И именно в этом и есть причина, из-за которой я со всей большей неприязнью отношусь к жителям Второго города. Из-за которого время, вместо того, чтобы сглаживать споры, разделяло и разделяет их все больше. Как же это просто. Их ничего не интересует. Только это. Если чуть-чуть подумать, то можно из этого сделать даже идеологию. Можно обобщить чувства, или именно их нехватку, а потом надстроить это обобщение нормами поведения, опытом, организацией повседневной жизни, ба, даже соответственно препарированными социологическими исследованиями, культурой, искусством… Это умирание в образе бесконечной плоскости, опускающейся на цветущий луг было в своем роде красиво. Концерт… да, и музыка. Это не был спектакль для нищих. Что нет, то нет. И тем хуже.

Ну, хватит: хуже, лучше… какое это имеет значение. Пусть развлекаются, как хотят, без меня. Без нас. Именно об этом идет речь. В этом городе на одного жителя больше нормы. В эту минуту — на двух.

Я встал. Меня охватила злость: уже три четверти часа я торчу в этом бетонном колодце. Легко сказать, три четверти…

— Слушайте! — рявкнул я. — Я прибыл с Земли. У вас тут есть член экипажа нашей станции на Второй. Пусть он придет ко мне. Потом мы вместе покинем город и не вернемся, разве что вы нас к этому принудите. За рекой стоят наши батареи. Вы что-либо слышали об антиматерии? Выбирайте! Или вы сегодня отдадите Виандена, или я вам покажу, как умирать на самом деле. И я не собираюсь больше ждать. У вас есть для ответа минута. Считаю до десяти! Потом дам сигнал открыть огонь. Раз…