Макс Пембертон - Беатриса в Венеции

• Название: Беатриса в Венеции
• Автор: Макс Пембертон
• Издательство: АОЗТ «Принт-Ателье»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-88763-070-1

---

Она сказала это совершенно равнодушно, как бы вовсе не интересуясь подобной темой разговора. Лоренцо забыл о своей осторожности и сдержанности, и, осмотревшись кругом, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, он нагнулся к ее уху и сказал:

— Нет, это правда. Если все пойдет, как следует, в скором времени в Вероне не останется ни одного француза. Мы рассчитываем на это. Общее народное восстание против своих притеснителей — сначала в Вероне, потом во всех городах континента. У нас тогда будет время организовать свое войско. Я говорил об этом сенату, это — мой план.

— В таком случае, Лоренцо, — сказала Беатриса с жаром, — вы еще глупее, чем я думала.

Он посмотрел на нее с яростью, так как впервые в жизни она высказала ему правду в глаза. Эта женщина осмелилась усомниться в его уме. Он собирался уже ответить ей, нисколько не сдерживаясь, как вдруг в эту минуту к ним подошел Вильтар, уже давно наблюдавший за ними.

— Вам приготовлена закуска в лагере, синьор, — сказал он, обращаясь к Лоренцо, — я советовал бы вам не медлить и закусить немного.

— Я иду уже, — ответил гордо Лоренцо, и, еще раз с презрением смерив глазами маркизу, он молча последовал за своим спутником Пезаро. Когда он ушел, Вильтар снова заговорил с Беатрисой о приготовлениях к ее отъезду в Верону.

— Завтра утром выступают драгуны, — сказал он, — я велел приготовить для вас двух лошадей. Ваш слуга Джиованни будет следовать за вами с багажом.

— В таком случае вы не принимаете во внимание моего отказа ехать в Верону?

— Я никогда и не думал о том, что отказ этот может быть серьезен, маркиза.

— Но я твердо решилась настоять на своем.

— Простите, но это — отличительная черта женского характера. Еще вчера была здесь другая женщина, которая отказалась ехать в Верону, а сегодня она, вероятно, прибыла уже туда.

— Неужели вы думаете, что пример другой женщины может подействовать на меня?

— Не знаю, предоставляю вам самим судить об этом. Бианка Пезаро, кажется, давно уже знакома и дружна с Гастоном, маркиза?

Беатриса поспешно отвернулась, так как почувствовала, что лицо ее сразу побледнело.

— Вы убеждены в том, что говорите? — спросила она Вильтара.

— Маркиза, вы сами убедитесь в этом. Стоит только поехать в Верону.

— Да, да, — ответила она поспешно, — но мое решение не ехать туда все же осталось неизменным.

Вильтар не мог скрыть улыбки торжества.

— Драгуны выступают утром, — ответил он. — Я велю приготовить вам на сегодня комнату на ферме, — и с этими словами он покинул ее.

XXI.

В то время, как Вильтар совершенно успокоился, уверенный, что Беатриса отправится в Верону, Гастон уже прибыл в этот город. Он застал там народ, доведенный до крайности и готовый открыто начать возмущение; французскую армию, упоенную своими победами и привыкшую властвовать, и, наконец, наместника Валланда, только ожидающего какого-нибудь предлога, чтобы окончательно сбросить маску и предъявить требования своего господина, генерала Бонапарта, как правителя города. Верона переживала дни полного унижения, и не было улицы, где не виднелись бы явные следы ее упадка и разрушения.

Гастон приехал в полдень вместе со своими драгунами, служившими ему эскортом; у него были самые неясные понятия относительно того, что он должен был теперь делать, окончив свое путешествие. Бонапарт сказал ему:

— Вы будете отстаивать мои интересы, я же поддержу ваш авторитет. Сохраните, насколько можно, мирные отношения между французами и итальянцами. Это необходимо для нас в настоящее время.

Выслушав это, Гастон доверчиво отправился в Верону, но не проехал он и ста шагов от ворот св. Георга, как истина уже стала ему ясна, и он понял, что приехал слишком поздно для того, чтобы оказывать услугу Франции или Вероне.

Был полдень, солнце стояло над головой и немилосердно жгло раскаленные крыши великолепных храмов. Так как время было не обеденное, Гастон невольно удивился тому, что только одни французские солдаты попадались ему на улицах, и в кофейнях виднелись тоже только французы. Он повсюду слышал свой родной язык — в лавках, в церквях и даже на балконах в узких, кривых улицах. Французский флаг развевался из многих окон; он видел несколько сценок, где французский язык тщетно старался умилостивить итальянские глазки. Но вот он въехал в улицу Собора, и там, на закрытом балконе, над своей головой, он увидел закутанную женскую фигуру, которая протянула белоснежную руку и бросила вниз на улицу красную розу, упавшую к его ногам. Хотя видение это было мимолетно, но Гастон узнал эту девушку и покраснел сам, как красная девица, при воспоминании о том, при каких обстоятельствах он в последний раз виделся с ней.

— Это Бианка, дочь Пезаро, — подумал он, — но что она делает теперь в Вероне?

Он не поднял ее розу, и лошади драгунов растоптали ее. Ему было неприятно, что сам он отчасти виноват в том, что темноглазая Бианка считала себя вправе бросить ему розу. Взгляд на женщину у Гастона стал совершенно иной с тех пор, как он побывал у Беатрисы и убедился в том, что не в состоянии жить без нее.

Этот незначительный случай, казалось, еще сильнее привязал его к Беатрисе, он постарался скорее забыть о нем и направился прямо в замок. Пробравшись мимо целого ряда пушек и гарнизона, вооруженного, как на войне, он наконец добрался до Валланда и тотчас же вручил ему нужные бумаги.

— Я прочту их потом, — сказал ему приветливо последний.

Это был коренастый, некрасивый человек с большими глазами и таким же ртом и зубами.

— Вы должны немножко почиститься, а затем мы можем позавтракать в стенах нашей небольшой крепости. Вы, кажется, удивляетесь тому, что видите нас в полном вооружении, но впоследствии вы поймете это, конечно, лучше. Приветствую вас от души, граф, тем более, что вы явились с такой рекомендацией.

Гастон промолчал и не сказал ему, что его наместничество продлилось бы не больше нескольких часов, если бы он нашел эту рекомендацию недостаточно хорошей. Он отправился к себе, быстро переоделся, умылся и вернулся в садик в крепости, где они должны были завтракать. Это было прелестное местечко, защищенное живописной стеной, покрытой плющом и диким виноградом. Позади них возвышались высокие башни древнего замка, обращенного в крепость, а перед ними, .далеко внизу, лежала Верона, сверкавшая на солнце, как будто ее красноватые крыши были покрыты кристаллами. Собор, огромный амфитеатр, стены, колокольни, сонный и мирный Адидже, кативший свои воды среди цветущих садов, в которых виднелись оливковые деревья, — все, вместе взятое, представлялось таким мирным и прелестным зрелищем, что невольно усталый путник с удовольствием согласился бы отдохнуть здесь, решив про себя, что он нашел наконец свое Эльдорадо.

Гастон, почти ничего не евший с тех пор, как он расстался с Беатрисой, с большим удовольствием приступил к вкусному завтраку, и только тогда, когда он запил его достаточным количеством прекрасного белого вина, он обратился наконец к Валланду с вопросом о том, что, собственно говоря, происходит в настоящее время в городе. Наместник, человек грубый и невоспитанный, старался во всем выгородить себя и свои оправдания подтверждал разными клятвами и ударами тяжелого кулака по столу.

— Гарнизон вооружен, потому что теперь война, — говорил он. — Они угрожают мне, я угрожаю им. Гараветта и Эмили, предводители веронской черни, находятся там, в горах, и у них девять тысяч солдат, у нас же нет и ста на весь город. Не сидеть же мне и ждать, пока они нападут на нас. Генерал вряд ли бы одобрил это. И поэтому я заряжаю свои пушки, чтобы быть наготове. Вы поступили бы так же на моем месте, граф.

Гастон ответил очень терпеливо.

— Весьма возможно, если бы я был уверен, что победа останется на моей стороне. Вы говорите, что Эмили в горах с девятью тысячами человек. Если так, то, пожалуй, может случиться, что он явится сюда посмотреть ваши пушки, Валланд. Вряд ли человек может верить в ваше желание сохранить мир, когда вы приставляете пистолет к его голове. По-моему, вы должны умерить свой пыл и сохранить его к тому времени, когда он вам понадобится. Я, со своей стороны, намерен начать с того, что вызову для переговоров Эмили и Гараветта. Мы выясним тогда, по крайней мере, чего нам ждать от них. Если они захотят войны, мы, конечно, в этом им не откажем, но в настоящее время мы с ними в мире, и поэтому мир этот должен соблюдаться, как следует.

Валланд рассмеялся при мысли, что кто-либо может быть в мире с ними, и, выпив чашку вина, он взглянул на свои невзрачные серебряные часы, висевшие на медной цепочке, и сказал:

— Граф, я покажу вам, как храню мир по отношению к этим дьяволам. Теперь как раз час, и они хотят заставить нас думать, что все теперь спят, но я разбужу их и вы увидите, что случится. Потом вы можете сколько хотите, переговариваться с ними, только, пожалуйста, берите с собой эскадрон драгунов. Но подождите только, вот и знаменитая оливковая ветвь.