Николай Богданов - Когда я был вожатым

• Название: Когда я был вожатым
• Автор: Николай Богданов
• Жанр: Прочая детская литература

---

Богданов Николай Когда я был вожатым

Николай Владимирович Богданов

КОГДА Я БЫЛ ВОЖАТЫМ

КАК МЫ СПОРИЛИ

Нет, ты не прав!

- А я с тобой не согласен!

- Весь смысл пионерского движения в организованности сверху!

- А я за широкую самодеятельность ребят.

- Но это же анархия, зачем тогда вожатые? Мы же призваны руководить.

- Но не водить за руки. Мы не поводыри, а вожаки!

- Не понимаю разницы...

- Поводырь водит робких слепых, которые без него ни шагу, а вожак ватагу удальцов.

- Ха-ха-ха! Договорился: вместо юных пионеров - юные запорожцы. Пойми, ведь это же дети.

- Нет, наши ребята не дети, а мы для них не няньки, а товарищи!

Сколько же мы тогда спорили, вожатые первых пионерских отрядов! Особенно я с Вольновой. На курсах нас так и прозвали "друзья-враги". Мы всегда занимали крайне противоположные позиции.

Если я говорил:

- Надо всячески поощрять выдумки ребят.

Она тут же вскрикивала:

- Какие выдумки? Мало ли что они напридумывают!

Мы должны им прививать только то, что нужно для людей будущего, ведь им при коммунизме жить!

- Что значит жить при... чем-то, при ком-то? Это приживальчество. Наши отцы не жили при капитализме, а боролись против капитализма. А ребята будут строить коммунизм, а не жить при нем, как иждивенцы!

- Ну знаешь, основное уже будет построено. Их надо подготовить к тому, чтобы пользоваться плодами коммунизма. Быть здоровыми, сознательными, дисциплинированными... Гармоничными во всем.

- А конкретно: пуговицу они должны будут уметь пришить? Обед приготовить? Обувь починить?

- Вот смешно! Вот отсталые понятия! Да в будущем, может, и одежда-то будет без пуговиц. Обед заменит какая-нибудь одна пилюля. И вообще за людей все будут делать машины!

- А людям и делать будет нечего! Вот здорово! Нам нужно готовить в основном бездельников!

- Не бездельников, но людей, у которых, конечно, будет больше свободного времени, чем у нас... Надо им прививать любовь к спорту, к музыке, к театру.

- А к труду? Ведь основа всего - труд.

- Но не к такому, как теперь, ведь они будут уже не рабочими. Само слово это отомрет. Они будут командирами техники, властелинами машин...

- Не люди, а боги!

- Не доводи до абсурда. Не боги, конечно, но и не люди по нашему подобию...

- А по какому же?

- Вот в этом-то и сложность. Мы - люди, у которых еще много от старых навыков, от прошлого, - должны воспитать людей будущего, привить им высшие навыки.

- Я бы с удовольствием привил им и мои старые навыки - умение косить, пахать...

- Ну вот, - смеялась Вольнова. - я же говорю, любовь к анархии - это у тебя от крестьянской стихии, в которой ты провел неорганизованное детство: скакал на неоседланных лошадях, когда человечество давно освоило седло и стремена, глотал дым костров, когда есть электричество, пил ключевую воду, не имея понятия, что есть водопровод. Какие же навыки принесешь ты людпм будущего?

- Комсомольскую боевитость.

- Лучше бы организованность!

- Только не на скаутский манер!

Тут Вольнова всерьез обижалась. Она ставила себе в заслугу, что, участвуя в скаутском движении, помогла взорвать изнутри и разоблачить эту организацию воинствующих буржуйских сынков. И считала, что нам нужно перенять немало полезного, что было у скаутов: их военизированные игры, методы физической закалки, строгую дисциплину, основанную на подчинении младших старшим. Я же считал, что нам у буржуйских сынков учиться не следует, у нас свои, комсомольские традиции есть.

- Боюсь, что не выйдет из тебя настоящего вожатого, который смог бы готовить людей будущего, если ты будешь ориентировать их на прошлое.

- Послушай, Соня...

- Сколько раз я тебе говорила, что Соня - это от слова "сон", а мое имя от греческого слова "софия", что значит "мудрость". Ударение на букве "и". Ни в коем случае не Софья и не Софа, это тоже противно, что-то от софы, сафьяна, дивана...

- А вот у Грибоедова - Софья.

- Запомни: родители назвали меня не в честь этой размазни, а в честь революционерки Софии Перовской.

Это тебя неизвестно почему назвали Николаем, с таким же успехом могли назвать Иваном или Петром.

- Ишь какая ты организованная!

- Да, я была задумана, и создана, и воспитана как гармоничный человек будущего. У меня все не случайно, и фамилия Вольнова свободно избрана моими родителями.

Это их партийная кличка. Конечно же, не случайно, а в результате тщательного отбора мой отец - человек очень красивый физически и морально - выбрал мне в матери женщину красивую, здоровую, уравновешенную, с соответствующим интеллектом. И вот результат!

София Вольнова становилась в позу, давая собой любоваться. И здесь наш спор прекращался. Красива она была бесспорно. Без единого недостатка. Высокая, стройная, сильная, гибкая. Лицо словно выточенное по классическим пропорциям. Высокий лоб, прямой тонкий нос, идеального овала подбородок. Прибавьте к этому гриву золотых волос, горделивую посадку головы и светящиеся смелым умом глаза. Арабский конь - среди копытных.

Лебедь - среди птиц.

- Придется мне взять над тобой шефство, - говорила она снисходительно.

- Давай просто дружить, - предлагал я.

- Дружить? Это же отсталое понятие. Дружба двоих отделяет их от коллектива. Дружба внутри одного коллектива противопоставляет его всему обществу.

- Ну, София, это уже софизм, софистика, мудрствование лукавое! Как же это жить без дружбы?

- Нет, нет, вот шефство - другое дело. Здесь передовой помогает отстающему, и это на пользу всему обществу.

Шефство надо мной она взяла еще на курсах пионервожатых, где я был простым слушателем, а она читала нам лекции о воспитании подростков.

КАК Я СТАЛ ВОЖАТЫМ

После окончания курсов нас распределили по московским районам. Мы с Вольновой попали в Бауманский.

Завом райбюро пионеров был здесь Павлик - так его все звали. Этот веселый парень, никогда не снимавший кепки, со всеми был на "ты", и любимое слово у него было "поддерживаю".

Когда Вольнова доложила ему свой план действий, который составила заранее, Павлик весело сказал:

- Замечательно. Поддерживаю. Действуй!

И она принялась действовать. Отправилась в лучшую опытно-показательную школу имени Радищева, взяла списки учащихся, отобрала отличников, в первую очередь детей коммунистов, и предложила им записаться в отряд.

- Кому же, как не вам, быть пионерами? Дети коммунистов должны быть примером для детей беспартийных родителей.

А учителям сказала:

- Всех ребят мы сразу охватить не сможем, я отберу тех, кого сочту нужным.

Так она создала пионерский отряд весьма разумно, действуя, как всегда, строго логично и продуманно.

Я же, как неисправимый романтик, поддался стихийному влечению сердца. Понравилось мне, что где-то в районе, в каком-то Гороховом переулке, в школе, которая держала рекорд по количеству разбитых окошек, собрался самостийный пионерский отряд. Совет отряда написал Павлику письмо, требуя прислать вожатого,"какой у вас самый лучший, а то не примем".

Вот к этим дерзким ребятам я и явился.

Школа оказалась непривлекательной, обшарпанной.

Переулок кривой, с выбитым булыжником. В начале его, у Садово-Черногрязской, стояли черные, закопченные котлы для варки асфальта, и около них, одетые в грязное тряпье, копошились беспризорники.

Учителя встретили меня неласково.

- Мы считаем организацию отрядов при школе нецелесообразной, - сказал завуч, - будет отвлекать учащихся от занятий.

А ребята - еще круче.

- А почему ты пошел в вожатые? - спросил серьезный паренек, не умеющий улыбаться.

И десятки любопытствующих глаз уставились на меня со всех сторон.

- Да мне само слово понравилось. Важное, уважительное такое: вожатый, вожак.

- Расскажи о себе. Кто такой и почему к нам послали?

Пришлось рассказать о своем комсомольстве. Об участии в борьбе с бандитизмом. О том, как создали мы первые ячейки на селе. Как боролись с кулаками. Как с оружием в руках добывали спрятанный ими хлеб, снабжая голодающую Москву. А потом по призыву Ленина "Учиться, учиться и учиться" приехали в столицу на учебу по комсомольским путевкам.

- Подойдешь в вожатые. Давай голоснем, ребята!

- Нет, постойте, - заявил я, - теперь расскажите, кто вы такие. Может, вы мне не подойдете.

Ребята были озадачены.

- Костик, давай... Ты председатель совета отряда, тебе первому. Котову слово!

- Я сын рабочего, - сказал Костя.

- А мать - торговка! - тут же добавила девчонка, стриженная под мальчишку, и какой-то паренек показал жестом, что ей нужно отрезать язык.

- Ну и торговка, что же тут такого? Нам жить нечем.

Отца моего беляки зарубили под Воронежем... Вот мать и торгует. У Перовского вокзала, в обжорном ряду, студнем... Кому нужно - пожалуйста!

Дружный хохот покрыл эти слова. Но сам Котов не улыбнулся.

- А ты кто? - спросил я стриженую.