Александр Яковлев - От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века

• Название: От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века
• Автор: Александр Яковлев
• Издательство: «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
• Жанр: Публицистика
• Год: 1985

В книге анализируются истоки и практические последствия императорских амбиций правящих кругов США, сделавших ставку на достижение мирового господства через ракетно-ядерную войну. На фактическом материале рассматриваются военные программы и планы правящей финансовой олигархии и механизм их политического и идеологического обеспечения. Предметом исследования является процесс политического поправления общественной жизни США, несущего угрозу ее фашизации. Перед читателями проходит панорама политических портретов Трумэна, Джонсона, Никсона, Картера, Рейгана и тех идеологов, которые разрабатывали политические и идеологические платформы послевоенных американских администраций.

---

Свобода, справедливость, мир, процветание — эти заклинания не выручили Б. Голдуотера. Он провалился на выборах.

Президентом страны стал Л. Джонсон, который вел избирательную кампанию под лозунгами приверженности к миру. А дальше был разыгран чисто американский спектакль. Лозунги одни, а дела совсем другие. Так и на этот раз: Голдуотера забаллотировали, а голдуотеризм прижился в практических делах политики. Недаром же Голдуотер восторженно отзывался позднее о действиях Л. Джонсона, заметив, правда, что, если бы он, Голдуотер, предлагал то, что уже делает администрация демократов, его, Голдуотера, повесили бы.

Кровожадность, крайний шовинизм, которыми пропитаны многие работы по вопросам войны и мира, не могут не тревожить любого здравомыслящего человека. Если вдуматься в ситуацию, которая сложилась после 1957 года, то она, по признаниям американских политологов, характеризовалась тем, что бессмысленность мировой войны как средства решения международных споров или достижения каких-то задач стала очевидной.

Даже в такой в целом милитаристской работе, как «Советская военная политика» Р. Гартгофа, признается, что у Советского Союза имеется эффективная возможность нанести «ответный и сокрушительный удар по Соединенным Штатам»[503], а это сводит к нулю притягательность превентивного удара, пока еще активно рекламируемого в США. В новых условиях, отмечает Г. Гинзбург в книге «Военная стратегия Соединенных Штатов в 60-е годы», вполне правомерен вопрос: «Имеет ли вообще какой-то смысл в ядерный век та степень качественного и количественного превосходства, которую мы сможем обеспечить?»[504].

Казалось бы, сама логика событий говорила о бессмысленности гонки вооружений. Но от этого средства наживы американские монополисты сами отказаться не могут в силу своей «дурной экономической наследственности». Вот и появилось на свет множество доктрин, основная цель которых, по признанию автора книги «Военная система» Б. Кокрэна, «рассеять гипнотизирующую веру, что ядерной войны не будет, не должно быть и не может быть»[505]. Гонка вооружений оправданна, а сложившаяся обстановка, когда, по мнению Кокрэна, может вспыхнуть любая война (обычная или атомная, ограниченная или всеобщая), требует непрерывного усиления этой гонки.

И все же, несмотря на различия, доктрины «доракетного» периода и доктрины «ракетного» периода нанизываются на одну и ту же идею: подготовка войны с Советским Союзом. Ее фатальная неизбежность еще остается отправной позицией многих влиятельных идеологов американского империализма, его правящей клики.

Небезынтересны и попытки классификации политологии. Они дают представление о том, как сами американцы оценивают взгляды своих коллег по проблемам войны и мира. Например, Дж. Реймонд в книге «Власть в Пентагоне»[506] делит буржуазных политологов на две группы: на «отказывающихся верить в немыслимость войны» и на «иррациональных апостолов мира». К тем, кто «отказывается верить в немыслимость войны», Реймонд относит Г. Кана и его единомышленников. Заметим, кстати, что другой социолог, Дж. Ньюмэн, высказался об этой компании каннибалов более определенно. По поводу книги Кана «О термоядерной войне» он писал, что она «пропитана такой кровожадной иррациональностью, какой я еще никогда не встречал за все время, что читаю книги»[507]. Это замечание справедливо, поскольку работы Г. Кана и ему подобных содержат не просто отказ верить «в немыслимость войны», а ее откровенную проповедь.

А. Герцог делит американских идеологов, специалистов по международным проблемам на три группы: «устрашителен», «аналитиков» и «сторонников мира». К устрашителям он относит Р. Страус-Хюпе, открыто выступающего за термоядерную войну. В этой группе и Э. Теллер, советующий американцам «освободиться от необоснованного страха перед ядерным оружием»[508]. Аналитиками Герцог считает Г. Киссинджера, Т. Шеллинга. Шеллинг, например, заявил Герцогу, что «умелое манипулирование угрозами является более важным, чем все остальное»[509]. Г. Кана Герцог тоже зачислил в аналитики. Но и устрашителей и аналитиков автор считает сторонниками доктрины «грязных рук»[510].

Пример с классификацией Реймонда и Герцога характерен тем, что и в историографии современных проблем войны и мира происходит усечение действительных взглядов поджигателей войны. Смысл такой операции состоит в том, чтобы изобразить их в менее неприглядном свете, чем они есть на самом деле, показать проповедников убийства всего лишь представителями одной из научных точек зрения.

Буржуазные политологи не только изобретают доктрины войны, но и путем различных словесных ухищрений, исторических аналогий, литературных сравнений пытаются романтизировать атомное убийство человечества, окружить его ореолом загадочности, манящей неизвестности. Все это — свидетельство полного отказа от гуманистических традиций общественной мысли. Реакционные политические «романтики» готовы уничтожить и саму историю во имя торжества своих бредовых идей.

В докладе М. С. Горбачева на торжественном собрании, посвященном 40-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне, отмечалось, что в США «разрабатываются варварские доктрины и концепции использования ядерного оружия», «США пытаются навязать международному сообществу свои претензии на некую исключительность и особое предназначение в истории. Только этим и можно объяснить имперские заявки на „зоны жизненно важных интересов“, на право вмешиваться во внутренние дела других государств, „поощрять“ или „наказывать“ суверенные страны и народы в зависимости от прихоти Вашингтона»[511].

В доктрине «исключительного» места США в истории человечества тесно переплетаются религиозные, политико-идеологические и социокультурные компоненты. Она объединяет и священников, и идеологов, и политиков, и издателей. Например, М. Фокс, анализируя материалы журнала «Тайм», посвященные проблемам американского национального сознания в их сопряжении с внешней и внутренней политикой правящих кругов США, пришел к выводу, что журнал смешивает религию с национализмом. Он приписывает США «божественную миссию» на Земле, особенно в борьбе с коммунизмом. Такой подход, по словам Фокса, является результатом сверхупрощения американизма, коммунизма и религии. Американизм приобретает статус религии, что требует безусловной веры в Америку и ненависти к ее врагам[512]. Таким образом, американский национализм становится догматической религией, которой надо поклоняться[513]. Крайний шовинизм, повенчанный с идеей «американской миссии», оказался благодатной почвой для возникновения доктрины «крестовых походов».

Порочное супружество идеи «предопределения свыше» и практики шовинизма породило и порождает свои специфически американские плоды в виде неумеренного, полурелигиозного морализма, социального нарциссизма, самовлюбленности и чувства непогрешимости. Люди с подобной психологией даже в случаях, когда они вынуждены смотреть на других, смотрят как бы в зеркало на самих себя. Это в значительной мере и порождает фанатизм, нетерпимость к мнениям других, ненависть к любому, кто не приемлет позицию истинного стопроцентного «американизма». Именно поэтому кампании по воспитанию преданности «американизму» не раз выливались в истерию, которая, искусственно взбудораживая общественную и политическую жизнь страны, создавала атмосферу страха, политической нетерпимости, травли инакомыслящих.

Особая опасность культа силы в американской общественно-политической традиции состоит в том, что правящие круги США положили эти принципы в основу внешнеполитической стратегии. Особенно одиозные формы мессианство приобрело в деятельности нынешней американской администрации. Утеряв прежние позиции в мировой экономике, монополию но ядерное оружие, скомпрометировав себя своим международным поведением, американские правящие круги, оказываясь не в состоянии правильно оценить сложившиеся реальности, предприняли новую попытку вернуть прошлое. Когда Р. Рейган, выступая в английском парламенте 8 июня 1982 года, провозгласил «крестовый поход» против коммунизма или, разглагольствуя перед евангелистами в марте 1983 года, разделил мир на «силы добра» и «силы зла», он исходил из демонологической концепции, которая требует устранения «сатанинских» сил. С этой целью американский президент объявил 1983 год годом Библии в США, сделав таким образом заявку на роль «святого отца» американского народа. Как и его предшественники, он, вероятно, полагает, что именно США являются «святым местом», что именно отсюда исходит «слово божье». Типичная американская комедия, начиненная идеями, которые всегда благословляли насилие и войны, любые злодейские дела во имя американизма.

Выступая на сессии Трехсторонней комиссии 3 апреля 1984 года, госсекретарь США Дж. Шульц сказал: «Если мы намерены защищать свои ценности и своих союзников, мы должны занять твердую позицию. И мы должны использовать свою силу. Часто говорится, что уроком вьетнамской войны должно стать следующее: США не должны вступать в военный конфликт, не имея ясной и определенной военной задачи, прочной поддержки общественности и ресурсов, достаточных для достижения цели. Это, несомненно, так. Но значит ли это, что не существует ситуаций, в которых демонстрация силы необходима и уместна для решения ограниченных задач? Вряд ли. И в кризисной обстановке, и в военном планировании, и при демонстрации силы или поддержании мира, и в локальной военной операции всегда будут моменты, когда потребуются всеобщие усилия всей страны в масштабах, в которых это происходило во вторую мировую войну.