Владимир Нефф - У королев не бывает ног

• Название: У королев не бывает ног
• Автор: Владимир Нефф
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01053-7, 5-300-01052-9

Трилогия Владимира Неффа (1909—1983) — известного чешского писателя — историко-приключенческие романы, которые не являются строго документальными, веселое, комедийное начало соседствует с элементами фантастики. Главный герой трилогии — Петр Кукань, наделенный всеми мыслимыми качествами: здоровьем, умом, красотой, смелостью, успехом у женщин.

Роман «У королев не бывает ног» (1973) — первая книга о приключениях Куканя. Действие происходит в конце XVI — начале XVII века в правление Рудольфа II в Чехии и Италии.

---

— Какой там носовой платок, какая там щеточка, — сказал Акилле. — У меня не водится таких вещей. Я его промыл водичкой в ручейке, подержал под струёй, а когда все было отмыто, посушил на солнце. Ту веревочку, что я туда положил, можете, Высочество, оставить себе, она принесет вам счастье, на ней умер дядюшка Витторио, брат моей матушки, которого повесили за то, что в церкви святой Джулии он украл церковную кружку для пожертвований. У меня есть еще кусочек в кармане.

— Но, может, — настаивал Петр, — пока ты держал этот перстенек под водой, ты еще и тер его пальцем? Не чистил ли ты его пальцем?

— Да, чистил, — ответил Акилле.

— Покажи мне свой палец, — сказал Петр. Сбитый с толку чудачеством Его Высочества, Акилле протянул Петру поднятый указательный палец правой руки. Он был чист, под ногтем не было ни соринки.

— Хорошо, можешь идти, — сказал Петр.

Акилле еще колебался.

— Пожалуйста, скажите мне, когда я и Алессандро получим свои пятьсот цехинов?

— Стройся, — скомандовал капитан д'Оберэ. — Смирно!

Войско промаршировало через город и направилось по дороге, ведущей в горы, но уже десять минут спустя, когда еще были видны стены Губбио, Петр кивнул капитану, чтобы тот скомандовал остановиться.

— Ребята, — проговорил Петр, — я должен вам сказать несколько слов, не слишком приятных. Я действовал по плану, у меня было все верно и точно рассчитано, но кое-что, не стоит вам объяснять, что именно, дало осечку, источник поступления новых денег, на которые я твердо надеялся, предполагая получить их в Губбио, исчез, испарился, его больше нет. Это значит, что я, герцог Страмбы, стою здесь перед вами без единого медяка в кармане, без боеприпасов, не имея возможности завербовать новое подкрепление. Мне ничего другого не остается, как поблагодарить вас, извиниться и посоветовать вернуться в свой родной город; может, бог даст, подеста не окажется слишком строг и простит вам эту небольшую загородную прогулку, продлившуюся всего несколько дней. Возвращайтесь, ребята, я не могу вас больше задерживать, и не обижайтесь на меня; случилось несчастье, оно произошло неожиданно, и я не в силах был предотвратить его.

Петр помолчал, ожидая, пока пораженные перуджанцы, не решавшиеся произнести ни слова протеста, полностью осознают значение этого ошеломляющего сообщения, и потом продолжал:

— Ничего не поделаешь, таково состояние наших дел. Поэтому, повторяю, я ничего не имею против того, чтобы вы изменили свое решение и покинули меня и капитана д'Оберэ. Правда, есть еще одна возможность — возможность, связанная с риском и отчаянной храбростью, таковая мне представляется не впервые, и поскольку я стою здесь перед вами живой и невредимый, вы видите, что даже самые большие препятствия я всегда преодолевал с успехом. Откажитесь от жалованья, которое вам было обещано, и двигайтесь с нами дальше. Мало того: верните мне часть тех денег, которые я вам уже выплатил, чтоб я мог купить боеприпасы. Это — большая жертва, которой я от вас жду, но чем больше жертва, тем великолепнее вознаграждение. Это я вам, ребята, предлагаю решить. Посоветуйтесь и спросите самих себя, какая из двух дорог для вас лучше — дорога покаяния и возврата или дорога славы и героического самопожертвования. Я подожду вашего ответа.

Петр погнал лошадь и в сопровождении капитана д'Оберэ отъехал к роще, окаймлявшей лужайку влево от дороги. Раздался чей-то яростный крик: «Мерзавцы!» — и едва он смолк, как затараторили десятки раздраженных голосов, слившихся в дребезжащий гул разочарования и ярости. Петр и капитан спешились, когда уже не было слышно даже отдаленных слов, и улеглись рядом на ствол дерева, поваленного бурей.

— Этого они не стерпят, — сказал капитан д'Оберэ, раскуривая свою трубку, — без жалованья куда ни шло, они бы еще стерпели, но возвращать деньги — са jamais[168]. Вашей непоправимой ошибкой было уже то, что вы вообще заговорили о возврате. Это их разозлило вконец. Не говорил ли я вам раньше, что они разорвут нас в клочья; теперь я в этом твердо уверен.

— On verra[169], — сказал Петр в манере капитана, надеясь этим развеселить его, но капитан д'Оберэ лишь мрачно курил свою трубку.

Перуджанцы вели себя как помешанные, размахивали руками, перебивали друг друга и толкались; казалось даже, что они пританцовывали. Но вдруг успокоились и затихли, одни уселись на краю дороги, другие стояли, опираясь на мушкеты или копья, кое-кто из всадников слез с лошадей.

— Вот теперь только начинается настоящий совет, кто-то держит речь, — сказал капитан д'Оберэ и прищурился, чтобы лучше видеть. — Ну, конечно, это наш испытанный Алессандро Барберини. Ax! dire que[170], такие ничтожества, такие негодяи, бог весть откуда взялись, а сейчас решают нашу судьбу… Петр, время еще не упущено, они далеко, достаточно сесть на лошадей…

— Вам страшно? — спросил Петр.

— Ма foi[171], страшно, — ответил капитан.

— Мне тоже, — сказал Петр. — Они советуются, непонятно только, почему так долго, о чем им толкует этот мальчишка? Ведь положение настолько ясное, что не требуется никаких комментариев: либо идти с нами дальше, либо возвращаться в Перуджу.

Миловидный юноша Алессандро Барберини, сидя на своей кобыле, якобы арабских кровей, говорил и говорил, изредка взмахивая при этом копьем, острый конец которого иногда поблескивал на солнце, как золотая искра, а остальные, стоя будто вкопанные, слушали его, но вдруг от них отделилась одинокая фигура и нерешительно, походкой человека, который не знает, правильно ли он поступил, оторвавшись от своих, пустился в обратный путь в Губбио. Сделав несколько шагов, перуджанец остановился и оглянулся, и тогда вслед за ним двинулись еще двое, потом трое, четверо парней.

— Уходят, — произнес Петр с надеждой в голосе, — а с нами даже не попрощались.

— Пока еще их достаточно, чтобы с нами разделаться, — сказал капитан д'Оберэ.

Вскоре и остальные, конные и пешие, беспорядочно рассыпанными группами двинулись по дороге к воротам города, откуда совсем недавно вышли боевой колонной, которую Петр гордо именовал своим войском и которая, взяв Страмбу, должна была помочь ему покорить мир; от войска теперь осталось всего человек пятнадцать — двадцать и среди них — шесть всадников. Перуджанцы стояли без движения, будто бы о чем-то совещаясь, и вдруг неожиданно стремительным галопом направились в сторону рощи к Петру и капитану д'Оберэ.

— Сидите, не вставайте, пусть они не думают, что мы жаждем узнать, что они хотят нам сообщить, — сказал капитан д'Оберэ.

Алессандро Барберини ехал впереди, очевидно, он был признанным выразителем мнения оставшихся перуджанцев, опрятный мальчик Акилле тоже был среди них. Барберини притворился веселым и дружески кивнул Петру и капитану.

— Я делал все возможное и пробовал убедить ребят, что их долг остаться на службе у Вашего Высочества, но — увы! — сообщил он, подъезжая. — Однако я вместе с моими ближайшими друзьями остаемся верны своему обязательству и ожидаем дальнейших приказов Вашего Высочества.

— Немного же вас осталось, — сказал капитан д'Оберэ, медленно вставая на свои длинные ноги, — для чего вы теперь нам нужны?

— А вот для чего, — сказал Алессандро Барберини и, размахнувшись копьем, со всей силой вонзил его капитану д'Оберэ в грудь.

Петр взвыл, как будто копье пронзило его собственное тело; в тот же миг перуджанские дикари набросились на него и в мгновение ока связали руки за спиной, а капитан д'Оберэ, рухнувший на ствол вывороченного бурей дерева, медленно опускался на землю, пока не уткнулся в нее стальным острием копья, выходившего сзади между лопатками.

— J'ai bien dit ca, — простонал он, когда Алессандро Барберини, упершись ногой ему в грудь, вытаскивал копье из раны. Тут изо рта у него брызнула тоненькая струйка крови, он закатил глаза, голова упала на землю, и капитан скончался.

«J'ai bien dit ca», — таковы были последние слова капитана д'Оберэ. Это означало: «Я так и знал». Капитан д'Оберэ был человек простой и не имел склонности к эффектным предсмертным изречениям.

— Зачем ты это сделал, зачем ты это сделал, ты, изверг, ты, выродок? — кричал Петр, сопротивляясь и отталкивая солдат, которые держали его.

— Потому что он нам только бы мешал, — сказал Алессандро Барберини, улыбаясь. — И я хотел его отблагодарить за всех «лоботрясов», «лодырей» и «сопляков», которыми он меня угощал, зато вы можете принести нам большую прибыль, потому что, кроме вас, есть еще один герцог Страмбы, настоящий, и в отличие от вас он не сидит без гроша, он будет нам признателен за то, что мы приведем к нему Ваше Высочество живым, в надлежащем виде, как вола на веревочке, когда его ведут на убой.

Указав хлыстом на тело капитана, он сказал:

— Закопайте эту падаль.

— Будь проклято все на свете! — кричал Петр, задыхаясь от глубоких и страшных всхлипываний, которые не мог в себе подавить. — Будь проклят, проклят!