Фридрих Незнанский - Договор с дьяволом

• Название: Договор с дьяволом
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Детектив

Ужасная трагедия... Трагедия затонувшей подводной лодки. Трагедия, которая унесла десятки человеческих жизней... Несчастный случай? Диверсия? Результат чьей-то халатности? Или – ледяное, циничное, до мелочей продуманное преступление? Но кто же может стоять за таким преступлением? Александр Турецкий, расследующий дело о гибели подлодки и отвергающий одну версию за другой, далеко не сразу начинает догадываться о правде – правде, которую доказать будет практически невозможно...

---

Наконец под освещенным козырьком подъезда появился Мамедов – Филя сразу указал на него. Он был один. Ангелина осталась наверху, Мамедов был явно нетрезв, его даже покачивало. И закуривал он не совсем ловко: кончик сигареты никак не хотел попадать в огонек зажигалки, и та постоянно гасла.

Потом он подошел к своей «семерке», «вякнул» сигналом и открыл дверцу. Забравшись в машину, стал что-то искать в бардачке, потом выбрался, запер дверь с помощью сигнализатора и, отойдя в сторону, уставился на окна квартиры Ивана Козлова. Ему сильно не нравилось то, что там, вероятно, происходило. Он стоял, куря и засунув руки в карманы брюк, покачивался и бормотал неразборчиво. Затем вдруг резко и зло выплюнул сигарету, развернулся и пошел прочь от машины.

– Давай, Коля, – шепнул Агеев. – Он, видно, будет искать такси. А я тут останусь…

Щербак избрал наиболее удобный вариант. Он дождался, когда Мамедов выйдет к проезжей части, сел в «Ладу», включил свет в салоне и медленно догнал бредущего, покачивающегося мужика. Коротко посигналил. Тот обернулся, увидел машину и поднял руку. Щербак опустил стекло:

– Тебе чего, парень?

– Свободен? – немного заплетающимся языком спросил Мамедов.

– А тебе куда?

– Куда… – Он вздохнул и добавил: – В Измайлово. На Первомайскую…

– Сколько положишь?

Мамедов залез в брючный карман, достал комок смятых купюр, вытянул две сотенных, разгладил на ладони, а остальное сунул обратно в карман. Двести рублей подал Николаю.

– Доволен?

– Маловато… – закапризничал было Щербак, но махнул рукой: – Ладно, садись! – и открыл дверь справа.

Мамедов рухнул рядом с ним на сиденье. Щербак выключил свет и тронул машину.

– Вот же бы-лять! – неожиданно выругался Мамедов и полез в карман за сигаретой.

– Ты про кого? – проявил участие Щербак. Он включил прикуриватель, протянул огонек пассажиру, а втыкая на место, заодно нажал клавишу магнитофонной записи. Само устройство было смонтировано под панелью.

– Пра ба-бу… – Мамедов предпочитал говорить по слогам.

– Че, не дала, что ль? – засмеялся Щербак.

Мамедов вдруг подозрительно уставился на него.

– От-ку-да зна-ешь?

– Ха! А я когда такой, как ты, меня тоже выгоняют! – продолжал смеяться Щербак. – Не горюй, парень! Наше от нас никуда не денется! Утром похмелишься и тащи ее в койку.

– Пра-виль-на… – проговорил Мамедов и успокоился.

Но его молчание длилось недолго. Похоже, что злость, бушевавшая в груди, никак не проходила. Он всем телом повернулся к Щербаку, чтобы начать очень серьезный и важный – ничуть не меньше! – разговор о неверных бабах. Ну о чем же еще и можно-то порассуждать со случайным водилой, которого ты больше никогда не увидишь? Да и он тебя – тоже.

Из его недлинного, но чрезвычайно насыщенного эмоциями рассказа выходило, что он – вполне благополучный человек, при деле, при деньгах, пусть не слишком больших, имеет свой семью, в которой жена и четыре дочки – одна другой краше, – вдруг встретил женщину.

– Бывает, – с тяжким вздохом, с огромным пониманием поддержал исповедь Щербак.

– И влэзла она мне в душу! – воскликнул Мамедов. – Вэришь, зэмляк?

– Тяжелый случай, – подтвердил Николай.

– О-очень тяжелый!…

Оказалось, что женщина, которой он, человек с нежной и очень ранимой душой, отдал все свое сердце, не захотела его понять. С другим осталась. И он ушел сам, потому что гордый. И никому не позволит топтать ногами свою гордость. Но даже и не это особенно возмущало Мамедова.

– Нет, ты скажи, земляк… – Странно получалось: круглое, крестьянское лицо Щербака ну никак не выдавало в нем даже отдаленно жителя Кавказа, а ведь родился он на Ставрополье, и получается, что какие-то флюиды все-таки чуял нетрезвый дагестанец. – Ты мне скажи! – настаивал он. – Ну изменяет она мужу. Да, у нее есть муж. Старый человек. Это понятно. Но как можно изменять любовнику?! Скажи, как?!

Хотел было сказать Щербак, как конкретно это происходит, но не решился потерять доверительность.

А Мамедов, тонущий в нахлынувших на него воспоминаниях, все продолжал живописать, как он любил эту красавицу-стерву. Как ездил с ней на курорт, как поил вином и дарил много цветов, как делал все, что она просила, как она была всем довольна…

– А твоя жена не знает? – осторожно спросил Щербак.

– Как можно, земляк?! – Похоже, дагестанец даже испугался. – Семью нельзя разрушать! – твердо заявил он. – Семья – это святое.

Ну что ж, интересная, хотя и довольно расхожая точка зрения. Главное – самому верить в это.

Весь дальнейший рассказ Мамедова был, по сути, разнообразными вариациями уже известного. Никаких служебных подробностей не было и близко. Даже на вопрос, где он сумел познакомиться с такой красивой женщиной, Мамедов ответил коротко: на работе. А где, когда – ушел от ответа. Получается, не такой уж он и пьяный. Или, проще говоря, зацикленный на одной мысли: ему сегодня предпочли другого. Соперника. И еще выходило так, что Самарина он в соперниках не числил. Значит, ловкая была она женщина – эта Ангелина Васильевна Нолина…

– Ну прощай, земляк, – печально сказал Мамедов в заключение поездки. – Никогда не верь красивым женщинам! Обязательно обманут…

Он вышел из машины и обиженно удалился в родную семью. А Щербак выключил запись, которую сделал просто так, на всякий случай. По принципу бильярдиста, у которого ни один хороший удар не должен пропадать. После этого позвонил Филе и доложил обстановку. Тот предложил Николаю ехать домой отдыхать, но быть на связи: никто ведь не мог предполагать, что еще стукнет в голову любвеобильной Ангелине.

Это была безумная ночь.

Иван был уверен, что он влюбился – отчаянно, впервые в жизни и навсегда. И он торопился за своим нежданным счастьем. А она его гладила горячими ладонями, ласкала и все шептала в самое ухо, покусывая мочку:

– Не спеши… куда ты?… У нас целая вечность…

Когда скрип стал невыносимым, они скинули белье на пол и продолжали с нарастающим азартом, пока… Пока не наступило утро.

Светало рано. Но Лина просыпаться не собиралась. Вернее, не хотела покидать жесткое свое ложе. Не мог заставить себя оторваться от нее и Иван. Ночные безумства плавно перетекли в долгое и методическое насыщение, от которого в конце концов и появляется усталость.

Их утреннее полузабытье оборвал телефонный звонок.

Иван вышел в коридор, поднял трубку. Звонил Махмуд. Он сообщал, что приедет за своей машиной. А еще его интересовал вопрос: проводил ли Иван гостью?

– Подожди секунду, – сказал Козлов, – пойду телевизор выключу. Кричит, я тебя плохо слышу…

Положив трубку на столик, он вернулся в комнату. Лина лежала, раскинувшись и ничуточки не стыдясь своей наготы. Тело ее было не просто совершенным, оно казалось изумительным от ровного густого загара, узких белых полосочек, оставленных купальными принадлежностями.

– Там звонит Махмуд, – прошептал Иван.

– Чего ему нужно? – не открывая глаз, лениво спросила Лина.

– Едет за машиной. Про тебя спрашивает.

Она вдруг широко открыла глаза, в упор взглянула на него и с улыбкой сказала:

– Нам это надо? Вот и скажи, что проводил еще вчера. А мне и в самом деле надо смотаться домой. Ненадолго…

– Так о чем ты? – спросил Иван, снова беря трубку.

– О чем я? – удивился Махмуд. И спросил горячо и шепотом: – Там, у тебя, все в порядке?

– Ты про Лину, что ли? – изобразил удивление и Козлов.

– Ну!

– Спит небось. У себя дома.

– А ты сегодня дома?

И что его так волновал этот вопрос?…

– Нет, уезжаю по делам. А машина твоя, погоди, гляну… Да, стоит на месте. Можешь забирать. Ну давай, до встречи.

Лина неторопливо одевалась. И вид у нее был такой, будто этот ненужный утренний звонок вмиг разрушил какие-то ее важные планы. Она хмурилась и оттого была еще очаровательнее.

Иван обнял ее плечи – она не возражала. Напротив, охотно спровоцировала его еще на одно короткое безумство.

Он вспомнил ее фразу и спросил:

– Ты сказала – ненадолго, это как понимать?

– Очень просто. Если я тебе еще не наскучила, мы могли бы еще и сегодня немного порезвиться. А заодно обсудить одну любопытную тему.

– Какую?

– Потом. Зачем торопиться? Ну как?

– С наслаждением.

– Вот молодец, точное слово нашел. А я все гадала: как назвать поточнее то, что сегодня пережила с тобой. Молодец, не ожидала…

– Но готовилась? – неожиданно сорвалось у него.

Она строго посмотрела на него, словно прикидывая, можно с ним говорить абсолютно честно или еще рано. Потом задумчиво сказала:

– Ты не шибко заносись, но я к тебе давно присматриваюсь. И оказывается, не зря. Крепкий ты мужик, Ваня. И у нас с тобой может получиться…

– Что?

– А вот поближе к вечеру приеду и расскажу, идет? А на такси ты меня все-таки проводи.

– Какое такси? – возмутился он. – Машина на что?

– Тоже верно, дорогой мой, любимый человек, – страстно прошептала Лина. – Обещаю, что ты не пожалеешь…