Наталья некрасова - Великая игра

• Название: Великая игра
• Автор: Наталья некрасова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5—699—09811—9

«…Девять же Саурон отдал людям — гордым и могущественным — и так заманил их в западню. Давным-давно попали они под власть Одного и стали Призраками Кольца, его самыми страшными слугами, тенями в его Великой Тени…»

Кто-то знал этих людей очень близко и не подозревал, кем станет случайный знакомый или друг юности. Кто-то о них только слышал — легенды и предания не обошли вниманием их деяния. Для кого-то они были любимыми детьми, братьями, друзьями. В памяти одних они остались героями и благодетелями своих народов. Другие вообще забыли, что они когда-то были людьми. Но чаще их имена внушали панический ужас и союзникам, и врагам. В истории Средиземья они остались как Назгулы, Призраки Кольца доверенные слуги Темного Властелина. Каждый из них заключил договор и отдал душу в обмен на… впрочем, у каждого Фауста есть свои причины на то, чтобы заключить сделку с Мефистофелем. Среди них было мало корыстолюбцев. Чаще они руководствовались исключительно благими намерениями. Некоторые думали, что сумеют потягаться с древним нечеловеческим разумом и выиграть партию, последняя ставка в которой — посмертие. Однако в финале каждый из них обнаружил, что проиграл Великую Игру.

---

— Не сомневаюсь. Но ведь есть другие достойные. И они живы.

Она подняла голову. Губы упрямо сжаты, о взгляд можно уколоться.

— Он заслужил уважения.

— Другие, наверное, тоже его заслуживают?

— Наверное. Но он был моим мужем.

— Что для вас в этих словах важнее — «муж» или «мой»? Только я хотел бы честного ответа.

— А вы считаете, что у вас есть право задавать такие вопросы? Потому что «просто вопрос» для вас не так значимо, как «мой вопрос»?

Он засмеялся.

— Ударом на удар. Простите меня. Но все равно — вы любили мужа?

Госпожа Исилхэрин чуть прищурила холодные синие глаза.

— Хорошо, — спокойно сказала она. — Я уважала его, поскольку он был достоин уважения.

— Наверное, найдутся и другие достойные? Или вы хотите сказать, что уважения был достоин только ваш супруг, поскольку он был — ваш?

— Я хочу сказать, что уважения достоин тот, кто его заслужил, — откровенно усмехнулась она. — Вы — нет. Хотели откровенности? Получите. Вы очаровательный наглец. Это вызывает к вам интерес. Но не вызывает уважения.

Он кивнул.

— Пока — нет. Мне действительно нечем похвастаться. А вот вы — просто олицетворение самохвальства.

— Я? — Госпожа была настолько ошарашена этим заявлением, что даже не успела как следует возмутиться.

— Конечно. Вы кичитесь своей чистотой. Вы боитесь утратить ее. И не понимаете, что медленно эту самую чистоту теряете. «Он был достойным, другого такого не найду буду вечно верна, и все будут взирать на меня и умиляться, и восхищаться. Ах, какая я праведная!» Разве не так.

— Чего. Вы. От меня. Хотите.

— Я хочу узнать — согласитесь ли вы оставить свое вдовство ради другого?

— Ради кого?

— Согласитесь ли вы оставить свое вдовство ради другого?

— Вы имеете в виду себя? — почти ехидно прищурила злые серые глаза госпожа Исилхэрин.

— Я сказал то, что сказал, и хочу ответа.

— А вы имеете право на этот ответ, об этом вы не спросили?

— Никакого права не имею. Я просто спрашиваю.

— Так вот, я отвечаю. Да. Я соглашусь оставить свое вдовство ради другого человека, если сочту его не менее достойным.

— А как вы будете судить?

— Как сужу, так и буду. Достоинство — вещь относительная. Тот, кто кажется достойным другой, может не показаться достойным мне.

— Стало быть, достойным вас он должен оказаться? А так может быть каким угодно?

— Я не приму дурного человека.

Он засмеялся.

— Я боюсь говорить дальше. Потому что скажу сейчас — вы берете на себя смелость судить, кто дурен, а кто чист. А это знает только Единый.

— Но вы же сами судите. И надеетесь, что я сочту достойным вас. Значит, вам — можно, а остальным нельзя?

Он рассмеялся, разведя руками.

— Но я же знаю, что я прав!

Госпожа тоже улыбнулась — пусть не сразу и натянуто, но улыбнулась.

— Доказывайте, — сказала она в конце концов и удалилась к шумным гостям.

— Ну вот, — прошептал он себе под нос. — Я жив.

Он выдохнул и сел на каменный подоконник. Только сейчас заметил, что дрожит с головы до ног.

Из письма госпожи Алмиэль госпоже Линдиэ

«…А теперь присядь куда-нибудь, чтобы не упасть. Села? Отлично. Итак — Исилхэрин влюбилась по уши! И в кого? В какого-то без году неделя офицерика, из мелких дворян, я даже имени не запомнила. Нет, я понимаю, можно немного пофлиртовать, но чтобы поехать за ним в колонии? Словом, она оказалась обычной дурой. Впрочем, может, одумается. Наверняка одумается. Это все временное увлечение. От этого не умирают. К тому же наместник Халантур весьма привлекательный мужчина… Как насчет тех самых духов, что ты мне присылала в таком розовеньком флакончике? У твоего мужа нет возможности достать еще?»

… — Тебе кого?

Мальчик, видимо, был страшно горд поручением и держался со смехотворной серьезностью.

— Это для господина. Велено передать лично в руки.

— Слушай, парень, сейчас уже ночь. А будить заснувшей мужика себе дороже. Либо утром приходи к кораблю, перед отплытием, либо дай мне — я передам.

— Нет. Сейчас и только в руки! — Мальчик смотрел исподлобья. Уперся и не уйдет. Наверное, твердо решил получить свою серебряную монету сейчас. А то вдруг обманут?

— Ладно. Пошли. Но будить будешь сам. Знаю я этих новоиспеченных… Так и норовят гонор свой показать… Не, ты уж сам его буди.

Мальчик деловито кивнул.

Растолкать спящего, как ни странно, оказалось совсем не трудно. Он спал чутко. Хотя в комнатушке было темно, но мальчик, едва войдя, почувствовал, что человек на койке не спит. То есть не то чтобы он не спал еще до его прихода — он проснулся сейчас и лежит с открытыми глазами. А может, уже сидит и смотрит на темный силуэт вошедшего. Все бесшумно — и мальчик вошел тихо, и спящий так же тихо проснулся и ждет настороженно. Мальчик очень остро почувствовал это — может, по переменившемуся дыханию человека или ощутил взгляд из темноты.

— Господин? — полушепотом, внезапно осипшим голосом произнес мальчик.

— Да? — из темноты.

— Для вас… велено передать лично в руки.

— От кого?

— Было сказано, что вы знаете.

— А… Подойди.

Мальчик пошел на голос. Почему никому в голову не пришла мысль зажечь свечу?.. Впрочем, об этом мальчик подумал только потом.

Он осторожно ступал, вытянув сверток вперед в обеих руках. Эта комнатушка казалась сейчас огромной, время растянулось до бесконечности. Затем ощутил уверенное пожатие мужской руки — жесткой и горячей. Быстро выпустил сверток и отступил назад.

— Спасибо. Ответ нужен?

— Нет.

— Тогда иди.

— А деньги?

Недолгий шорох. Затем его руку снопа сжали, и ладонь лег холодный кружок монеты.

— Теперь иди.

Свеча упорно не хотела зажигаться. Человек досадливо ругнулся себе под нос. Наконец упрямая свеча сдалась, и маленький язычок заплясал на кончике фитилька, постепенно вытягиваясь и становясь ярче. Так же постепенно расширялся круг света, выхватывая из темноты очертания убогой комнатенки, закрытого ставнями на ночь окна, узкой койки, стола и стула, на котором аккуратно была сложена одежда, поверх всего — черная общеармейская котта из плотной ткани с белым кантом младшего офицера. Очертания предметов зыбко дрожали, словно сон еще не выветрился из головы окончательно, тени извивались по деревянным стенам. Его тень тоже колдовала на стене, то становясь на мгновение четкой, то снова превращая его в полудемона. На краю сознания всплыло — «в человеке на равных живут и свет, и тьма». Тень — великий предатель… Усмехнулся. Глянул на разбегавшихся тараканов. Хорошо, что не клопы, хотя тоже вражьи твари, раз от света бегают. Говорят, за морем такая пакость водится чуть не на всех постоялых дворах. И величиной куда больше, чем эти. На Острове клопы, как ни странно, дохнут. А вот тараканы как-то приспособились…

Сверток на столе. Как же хочется скорее развернуть — и страшно. Помотал головой, решительно взял сверток и размотал тонкое полотно… Почти ничего — и так много. Веточка ойолайрэ и короткая записка: «Строй дом».

Человек сел на койку и тихо, счастливо рассмеялся.

Из «Истории царствования государя Тар-Анкалимона»

«Государь был весьма озабочен таким положением дел, ибо слишком многие могли согласно традиции считаться членами королевского рода. А королевский род священен. Мы, нуменорцы, всегда весьма внимательны к истории своего рода и родства. Но слишком многие считались королевскими родичами, и государь хотя по закону и не был обязан защитить их и отвечать за их деяния, но так полагалось по древней традиции. И деяния многих бросали тень на священный род Элроса.

Более всего печалил государя в то время высокородный Халантур, его брат в четвертом колене. Был бы то человек просто никчемный, это не так печалило бы государя. Но был то человек дурной, и трудно было сыскать иных таких. Много раз государь, как глава рода своего, отечески делал внушение высокородному Халантуру. И тот раскаивался, и рыдал и бил себя в грудь, и первое время вел себя достойно, но потом все начиналось сызнова. Хуже того — глядя на оного, многие другие королевские родичи начинали ему подражать, что весьма государя печалило. Потому государь отослал господина Халантура в Умбар, где поставлен он был наместником, ибо иная должность невместна была бы столь близкому государеву родичу. Государь надеялся, что, будучи поставленным на столь важный пост, тот переменит свои привычки…»

Из «Тайной истории государей»

«Ибо в ту пору родичей короля развелось как мух в навозе, и все вплоть до четвертого колена родства носили титул принцев. Да, в начальные века Нуменора прозвание „королевский родич“, а уж тем паче „принц“ было предметом гордости, знаком чести и честности, но ныне все переменилось к худшему. Огромная армия многоюродных дядюшек, тетушек, племянников (к которым, сознаюсь, принадлежал и я) была сущим государством в государстве, со своими законами и привилегиями.