Наталья Некрасова - Исповедь Cтража

• Название: Исповедь Cтража
• Автор: Наталья Некрасова
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004203-5

Многие знают и любят книгу Дж. Р. Р. Толкиена «Властелин Колец». Но немногие знают, что профессор Толкиен собирался написать еще одну книгу — о возвращении Тени. Для Галдора, героя книги, Тень — не пустой звук, не туманный символ. И попавший в его руки древний фолиант, именуемый «Черной Книгой», становится для него знаком и поворотом в судьбе.

---

Ткущий Видения поднялся и тихо отступил в тень, растворившись в ней. На поляне остались двое — Мириэль в непробудном сне и застывший словно изваяние Финве — на коленях; белая прозрачно-светлая рука Мириэль лежала в его ладонях, словно он надеялся, согрев ее, вернуть возлюбленной жизнь.

Словно мерцающий язычок пламени свечи — зыбкая фигурка в вечном мраке Чертогов Мандос. Он с трудом различал лицо, неверное, как ускользающее воспоминание. Лишь когда узнавание нахлынуло горько-соленой волной, лицо стало более определенным, и он понял, кто пришел к нему. Бесконечно печальное лицо, сплетенные тонкие пальцы, серебристые волосы, окутывающие фигуру, как саван… Склоненная голова, глаза полуприкрыты длинными темными ресницами. Снова здесь… За кого же ты теперь пришла просить, йолли-эме…

Тихий горький голос:

— Мелькор… прости Меня.

— За что, Таили? — глухо.

— Я хочу вернуться к своему народу. Я знаю… помню, я родилась в Гэлломэ… но здесь, среди Нолдор — здесь я прожила сотни лет, здесь мой сын, здесь тот, кого я люблю… Скорбящая будет просить за меня Владыку Судеб… я ошиблась, я не могу оставаться в Чертогах Намо, и идти на Неведомый Путь — не хочу…

— Я понимаю. Мне не в чем тебя винить, Таили… Мириэль. Теперь твой народ — Нолдор. Ты вольна в своем выборе.

— Я хочу быть с Феанаро, с… — Опустила ресницы, не решившись произнести имя. — Все равно. Я ухожу. Прости… и — благодарю тебя, Учитель.

Боль полоснула когтем по сердцу, заставив задрожать и задохнуться. Какую-то долю мгновения слепота застила глаза, а когда он сумел прозреть, вокруг только тихо колыхалась тьма и таяло беззвучное эхо:

— Учитель… Учитель… Учитель…

Опять — Ирмо и Намо как бы наособицу от остальных Валар. Я пока все никак не пойму. Не одними же видениями… А почему нет? Если у «них» есть целое учение, как вызывать у себя видения, то Ирмо, конечно, будет почитаемым божеством. Как и Намо, если «они» так почитают Смерть.

Кстати, что бы тут ни писали, мне сдается, что тут невольно всплыла истина. Все же Эллери Ахэ, те, что не погибли в той войне, не были истреблены столь жестоко, но погружены в сон в чертогах Намо или садах Ирмо, где либо исцелились от чар Мелькора, либо и доныне покоятся до Последнего Часа, когда будет решено все. Я думаю так. Но это я так думаю…

ГЛАВА 16

Месяц гваэрон, день 1-й. Ночь

КАЛАД-ИН-КАМАТ — СВЕТ В ЛАДОНЯХ

Светлые Ванъяр дорожат покоем; они довольны своей судьбой — на что им новые знания, смущающие их души? И Тэлери не стремятся возвратиться в Смертные Земли. Только Нолдор были так похожи на — тех… Правда, поначалу они сторонились его, опасливо косясь на тяжелые железные наручники, навечно оставшиеся на его запястьях — как клеймо, как знак, как напоминание: он нарушил волю Единого. Потом привыкли и к этому…

Ничего не осталось от творений его учеников. Ни книг с мудрыми и добрыми сказками, которые так любили их дети… Кто знает, может, и детям Эльдар они понравились бы… Ничего. Книги сгорели в том пожаре, что так легко, играючи охватил и уничтожил деревянный город без крепостных стен.

Ничего.

Только письмена, созданные Феанаро, старшим сыном Финве и той, что некогда звалась Таили, напоминали те, сгоревшие…

Таили. Она помнила, наверное, совсем немного. И вряд ли осознавала эту память. Может забыть разум, но рука будет помнить. Но и этого было достаточно, чтобы память, хотя бы такая, перешла по наследству ее сыну…

Она была искусной вышивальщицей. И странные узоры ее вышивки так напоминали письмена ее народа — но в них не было смысла. Казалось, она мучительно пытается вспомнить — но лишь узор, только узор возникал под ее рукой — не повесть.

Хотя бы так.

Мелькор видел в Эльдар братьев тех, кто были с ним.

Та же пытливость, то же нетерпение, та же жажда творить и открывать. И надежда возродилась в нем.

Много открывал Черный Вала эльфам такого, что не было ведомо прочим Валар; он был учителем внимательным и терпеливым. Он не спешил, ибо знания Тьмы подобны клинку, что ранит неосторожного, обращаясь против него.

Ну, здесь нет расхождений — ведь говорили, что Валар не все до поры открывали эльфам, ибо они еще не готовы были принять эти знания и верно ими воспользоваться. Что же, пагуба преждевременного знания признается и ими — но опять же разница: если у нас говорится именно о преждевременном знании, то они считают пороком то, что от кого-то вообще скрываются какие-либо знания. Честно говоря, теперь мне трудно судить, кто прав. Но скажу одно — как бы то ни было, все обернулось в конце концов ко славе Единого. Не получи Нолдор запретные знания, не вернись они в Эндор, не было бы встречи людей и Старшего народа. Не было бы нашей истории… Но была бы другая. Какая? Не знаю. Да и не задумываюсь. Мне дорога та, которая есть.

И многим опасными и странными казались речи Мелькора, но до времени молчали эльфы.

И пришло время — начал Черный Вала рассказывать Нолдор о Средиземье. И так говорил он:

— Вы — рабы… или дети, если так угодно вам; дети, которым приказали довольствоваться игрушками и не пытаться ни уйти слишком далеко, ни узнать слишком много. Вы говорите, что счастливы под властью Валар: возможно; но преступите пределы, положенные ими, — и познаете всю жестокость сердец их. Смотрите же: и искусство ваше, и сама красота ваша служат лишь для украшения владений их. Не любовь движет ими, но жажда обладания и своекорыстие: проверьте сами! Потребуйте то, что даровано вам Илуватаром, то, что ваше по праву: весь этот мир, полный тайн, что предстоит вам разгадать и познать. И плоть этого мира станет плотью творений ваших, которым недостанет места в этих игрушечных садах, отделенных от мира безбрежным морем, отгороженных от него стеной гор…

Нолдор внимали словам Мелькора, и многим по сердцу было то, что говорил он. И, видя это, рассказал им Вала о Смертных Людях — Атани.

— Старшими братьями и учителями станете вы им, — говорил он, — и вместе сможете вы сделать Покинутые Земли не менее, а быть может, и более прекрасными, чем Аман.

Дивились эльфы речам Черного Валы, ибо об Атани ничего не говорили им Валар: в то время, когда Илуватар дал Айнур видение Арды, узнали они и о тех, что вслед за эльфами должны были прийти в Средиземье. Но эльфы были схожи с Айнур и понятны им. Люди же, странные и свободные, Смертные — и по смерти уходящие на неведомые пути, были иными, и в душах Великих не было любви к ним — лишь смутное опасение. Потому и решили Валар, что должно Перворожденным пребывать в Валиноре, под рукой Великих; до Людей же не было им дела.

Немногое поняли Нолдор из рассказа Мелькора; а то, что поняли, истолковали они по-своему. И решили они, что Атани хотят захватить земли, которыми назначено владеть эльфам; Манвэ же держит Элдар в Валиноре как пленников, ибо легче Валар подчинить своей воле народ слабый и смертный. С тех пор никогда не было приязни меж эльфами и Людьми; и позже стали говорить эльфы, что более, чем с прочими Валар, с Мелькором Морготом, Черным Врагом, схожи Люди. Лишь один, кажется, понимал все: Финарато, старший сын Арафинве; только он ирасспрашивал Черного Валу об Атани…

Ого! Чего угодно мог ожидать, но чтобы приверженцы Тьмы почитали самого светлого среди эльдар — это удивительно для меня. Но скорее всего почитают его не за то, что мы. А за что? Любопытно. Вообще, эти незначительные вроде бы несовпадения на самом деле таят в себе куда больше — целое мировоззрение, которое выросло из того же корня, что и наше, но как же далеко ушло!

Стало быть, Финрод узнал о людях куда раньше, чем встретился с ними. Может, он не случайно наткнулся на них, может, он искал их? Может, хотел уберечь их от зла Моргота? Ведь даже если бы все было именно так, как рассказывается здесь, даже если и вправду было приказано забыть, эльфы ничего не забывают. Так что он знал, что может случиться с теми, кто доверился Мелькору.

…В то время новая мысль пришла Феанаро, старшему сыну Финве. Он был мудр и искусен, он был невероятно горд, потому только самого Ауле и признавал он учителем своим, хотя многие знания дал ему Махтан, отец его супруги Нэрданэл.

Он слышал о том, как Артано, покинувший своего учителя, некогда создал камни, в которых был заключен живой огонь.

Он слышал как-то раз и рассказ Черного Валы о некоем мастере, который хотел заключить в камень свет. Странным было лицо помилованного мятежника, когда рассказывал он эту повесть. Мелькор не называл имен. Просто — рассказывал. Феанаро понял, о ком говорит он. Черный Вала не был приятен ему, и мало он слушал его, когда тот приходил к Нолдор. Но этот рассказ запал ему в душу.

В тайне от всех начал Феанаро труды свои. И работал он быстрее и с большей страстью, чем когда-либо. И для создания камней своих взял он частицу той не-Тьмы, что источали Деревья Валинора, и заключил ее в кристаллы.