Андрэ Нортон - На крыльях магии

• Название: На крыльях магии
• Автор: Андрэ Нортон
• Жанр: Фэнтези

---

Элизабет покачала головой и негромко рассмеялась.

— Ты не знакома с матерью его отца. Норин была такой же несгибаемой, как Хуана, но умнее и очень хорошо говорила… когда это ей было нужно. Эгил похож на нее, и пока она была жива, он был ее любимцем. В этом-то и беда.

Тут на пороге показалась Хуана, дочь Гунтира, и презрительно хмыкнула. Госпожа Элизабет покачала головой.

— Я ведь не могла допустить, чтобы она умерла с голоду.

Арона слышала, что Хуана, дочь Гунтира, поселилась в одном из домов посещения, работала там в огороде и жила тем, что могла занять у изголодавшихся жительниц деревни и родственников. «Так ей и надо», — думала Арона, вспоминая, какое лицо в тот день было у госпожи Нориэль. Но Осеберг, дитя Моргата, не должен разрываться между своей матерью и ее недругами.

Эгил открыто восхищался глупостью Хуаны и спел Ароне несколько баллад, в которых рассказывалось о женщинах, предпочитавших смерть «бесчестью». Бесчестье — это когда их заставляли заводить ребенка против желания. Спросив его, какое отношение это имеет к предложению дружбы госпожи Нориэль, Арона выслушала его ответ с растущим изумлением.

— Эгил! Это противоречие в терминах! К тому же даже если бы тетя Нориэль была способна сделать такое, она никогда бы не сделала.

«Госпожа Элизабет слишком добра, и это делает ее легкой добычей», — с опустившимся сердцем подумала Арона.

Волшебница отказалась разговаривать с Эгилом. Она сказала, что это связано с тайной сознания, а ее нельзя нарушать, если жизни не грозит опасность. Арона прикусила губу, думая о ней. Может ли помочь ей госпожа волшебница? Жители деревни и так косо на нее посматривают и делают за спиной знаки «убереги меня от фальконера», когда она проходит. Не хотят навлекать на себя неудачу.

— Меня винят в Повороте, — объяснила волшебница Ароне, когда та спросила ее об этом.

— Но ты спасла нас от худшего, — возразила Арона, вспоминая ужасную ночь в пещере.

— Но люди помнят, что мы начали Поворот, — мягко добавила волшебница. — И если у меня была возможность спасти их от худшего, почему я вообще не предотвратила ужасы этой зимы? Это старая, старая история, девочка. Но я передам твои сомнения относительно Эгила старейшим.

Арона покачала головой.

— Слишком быстро после последнего собрания. Я от всех слышу, что они не хотят больше ссор. А Эгил ведет себя прекрасно на виду у старух, — с горечью вздохнула она. — Госпожа Марис не хочет слышать о нем ничего дурного.

Ароне показалось, что в воздухе повисло слово «сенильная», но никто не решался произнести его вслух. Она ушла из дома волшебницы и отправилась к госпоже Марис.

Хранительница лежала в постели, кашляла и дышала со свистом.

— Эгил! — закричала Арона. Ответа не было. Арона побежала за целительницей.

Пришли госпожа Флори и ее ученица Ханна, дочь Элизабет. Целительница приложила ухо к груди больной старухи и попросила ее покашлять. В это время в комнату вошел Эгил. Лицо Ханны осветилось.

— Эгил! — воскликнула она.

Эгил подхватил свою младшую сестру и поднял.

— Здравствуй, яблочный цвет, — весело приветствовал он девочку и опустил ее. — Что с хранительницей? — поинтересовался он непосредственно у госпожи Флори, как будто ни Ароны, ни Ханны здесь нет.

Госпожа Флори покачала головой.

— У нее легочная лихорадка. Я сделаю настой от кашля. Держите ее в тепле и давайте побольше пить.

— Ты слышала, Арона? — спросил Эгил. — Я буду в комнате для записей. — И он ушел.

Госпожа Флори подняла брови, но ничего не сказала.

В доме не оказалось меда. Нахмурившись, Арона собрала кое-что из украшений, чтобы поменяться с Олвит, пасечницей. Эгил высунул голову из комнаты записей и предложил браслет, который подарила ему Даранн, хозяйка мулов. Благородно с его стороны! Но почему он пишет, когда должен ухаживать за больной хозяйкой? Друг, хулиган, хулиган, друг. Да кто он такой, этот Эгил, дочь Элизабет?

Пасечница смогла дать совсем немного меда: Бритис, ее помощница, беременна и тоже нуждается в нем. Часовые на утесе крикнули перепелом, и Арона решилась на последнее, отчаянное средство. Она попросит брата Джомми дать совет ей и старейшим в отношении Эгила.

Первый мальчик, выросший в женской деревне, Джомми, был хромым от рождения. Больных и калек девочек акушерка сразу после родов предавала милости Джонкары, по согласию их матерей. Но Джомми был мальчиком, а калеки-мальчики принадлежат фальконерам, которые тоже отдают их Джонкаре. У матери Джомми, которая уже выходила за пределы детородного возраста, живых дочерей не было, и она поклялась, что сохранит его и вырастит как девушку.

Тем, кто говорил, что самец в деревне — все равно что волк в овечьем стаде, его мать Эйна отвечала:

— Собаки — дочери волков, но мы берем новорожденных щенят и выращиваем их как членов своей семьи, и мы им рады.

Госпожа Марис, тогда еще молодая, высказалась за Джомми.

— Первую женщину, которая взяла волчонка, обвинили в том, что она приносит опасность себе и всей деревне, — рассуждала она. — Первым женщинам, которые изготовили себе копья и ножи для защиты от диких зверей, говорили, что они навлекут на себя гнев фальконеров, и те всех перебьют. Первая женщина, которая осмелилась отправиться на поиски металла, была едва не объявлена вне закона, а у первой, которая построила себе дом, его едва не сожгли ее сестры из страха перед фальконерами. А как бы мы жили без того, чего они достигли?

Джомми с молодости обладал сильным характером. Он жил около года за пределами деревни и вернулся, окутанный ореолом большого скандала, потому что убил фальконера. Теперь он жил в добровольном изгнании, искал мудрость и знания. Каждое полнолуние старейшие отправляли ему еду, а он, закончив очередной ковер, отдавал его им в качестве оплаты. Скоро снова наступит пора обмена с ним. Обычно к нему приходила женщина с вьючным мулом. В следующем месяце этой женщиной будет Арона.

Но прежде чем она смогла это исполнить, ее снова призвали, чтобы провести переговоры с торговцами извне.

Часовые снова крикнули перепелом. Дорога свободна, и на ней опять торговцы. Арона схватила вуаль Посещения и побежала. Она нагрузила мула кухонной посудой, без которой можно обойтись, собрала все свои украшения, всю одежду, которая не нужна для тепла. С другой стороны подошла Аста, дочь Леннис, одетая в лучшее платье, с мулом, тоже нагруженным. Пришли еще несколько женщин с ослами и мулами, а одна — Нидорис — даже с жеребенком. Все направились к хижинам посещения.

— Арона! — окликнула одна их них. — Ты говоришь на языке чужаков. Не поучишь ли меня, когда будет время? А я отдам тебе для твоей хозяйки лука и яиц.

— Нидорис, какая умная маленькая лошадка! — изумилась другая. — Ты поймала ее, когда пасла овец? — С полдюжины девушек собрались вокруг жеребенка, восхищаясь им. Первые поселенки в деревне видели на равнине диких лошадей и попытались поймать их и приручить. Но мулы и ослы обходятся дешевле, а где можно ездить на лошади? Только на равнине, а фальконеры всякого всадника, встреченного на этой равнине, тут же нашпиговывают стрелами. Лошади превратились в домашних любимцев, матерей мулов. Или они становились вольными дикими животными.

— Торговцы ездят на прирученных лошадях, — уточнила Нидорис с широкой улыбкой. — Может, они захотят вырастить и этого.

Она привязала жеребенка к дереву у хижины и огляделась.

— Какие хорошие! — воскликнула она. — Пастухам они бы понравились!

Показался торговый караван — примерно двадцать лошадей, мулов и ослов. Вели животных бородатые он-люди в плотных кожаных куртках, с таким множеством ножей за поясом, словно у мясника на кухне, но с ними ехали также женщины в плащах с капюшонами. Одна из них — дочь Ганноры. Арона побежала ей навстречу и спросила:

— А где остальные?

Дочь Ганноры рассмеялась.

— Нас всегда было очень-очень мало по эту сторону океана, девочка, и мне кажется, что вы больше в нас не нуждаетесь. Но мы здесь, если нужны вам!

Аста, дочь Леннис, разглядывала лица торговцев. Искала того молодого, с которым разговаривала прошлой осенью. Не найдя, обратилась к бородатому, который показался ей более разговорчивым:

— Правда ли, что у вас на родине… — начала она. Арона не стала слушать остальное, потому что у одного из торговцев увидела то, что ей нужно.

— Пергамент, — говорила она несколько минут спустя. — Мы делаем его сами, но мой кто-то истратил. —Женщина-торговка снисходительно улыбнулась. — И мед, потому что моя хозяйка кашляет. Все пчелы погибли прошлой осенью, и Старейшая Мать еще не возродила их.

Женщина недолго посовещалась с бородатым. Арона уловила слово — или название — Лормт. Еще одна хранительница записей? Или деревня, в которой живет хранительница? Она спросила. Женщина наклонила голову и подняла брови.