Robert van Gulik - Убийство в лабиринте

• Название: Убийство в лабиринте
• Автор: Robert van Gulik
• Жанр: Детектив

Robert van Gulik

The Chinese Maze Murders

Детективная повесть, составленная из трех подлинных древнекитайских историй

С шестнадцатью иллюстрациями, выполненными автором в китайском стиле

Знаменитый детектив судья Ди – справедливо называемый «Шерлоком Холмсом Древнего Китая» – сталкивается с тремя загадочными преступлениями. Чтобы их раскрыть, он должен пройти не только через сложный лабиринт человеческих страстей и тайных заговоров, но и через таинственный и жуткий лабиринт города Ланьфана.

---

Старейшины поздравили судью с быстрой победой над Цзянь Моу и выразили надежду, что теперь жизнь в уезде вновь войдет в обычное русло. Затем они высказали беспокойство тем, что в городе так много солдат.

Судья Ди удивленно поднял брови.

– Здесь нет никаких солдат, если не считать пары десятков дезертиров, которых я взял к себе нести сторожевую службу.

Старейшина ювелиров обменялся с коллегами понимающим взглядом и сказал с улыбкой:

– Мы, конечно же, понимаем, ваша честь, что ваши губы скрепляет печать молчания. Но стражи северных врат сообщили нам, что вы явились в город в сопровождении кавалерийского эскадрона. А один из моих ювелиров видел, как прошлой ночью по главной улице города маршировало двести солдат, причем башмаки у них были обмотаны соломой.

Старейшина торговцев шелком добавил:

– Мой двоюродный брат видел, как в город въехали десять повозок с провиантом. Однако, ваша честь, вы можете полностью доверять нам. Разве мы не понимаем, что инспекционный объезд границы должен держаться в секрете, чтобы о нем ничего не проведали орды заречных варваров. Новость эта не должна выйти за городские стены. Но, может быть, в таком случае будет лучше, если командующий не станет поднимать штандарт над управой? Если лазутчики варварских племен увидят его, они узнают, что сюда пришли войска.

– Этот штандарт, – ответил судья Ди, – поднят по моему приказу. Он означает, что я, как уездный начальник, временно ввел в уезде военное правление. По закону я имею на это право в случае необходимости.

Старейшины цехов улыбнулись и совершили низкий поклон.

– Мы глубоко уважаем скромность вашей чести, – торжественно промолвил старший из них.

Судья Ди ничего на это не ответил и тут же сменил предмет беседы. Он попросил старейшин прислать к нему после полудня трех уважаемых и зрелых мужей, которые смогли бы исполнять должности старшего писца, архивариуса и смотрителя тюрьмы, а также дюжину исполнительных молодых людей на места делопроизводителей. Также судья попросил ремесленников выдать управе взаймы две тысячи лянов серебра на ремонт зала заседаний и в уплату служащим; займ этот судья обещал вернуть, как только будет закончено дело Цзянь Моу, а его имущество – официально конфисковано.

Старейшины цехов охотно согласились.

В конце беседы судья Ди оповестил их о том, что рассмотрение дела Цзянь Моу начнется следующим утром, и попросил их довести это до сведения каждого жителя уезда.

Как только старейшины ушли, судья вновь вернулся в свой кабинет. Там он обнаружил старосту Фана, который поджидал его вместе с молодым человеком приятной наружности.

Оба простерлись ниц перед судьей, а молодой человек три раза ударил лбом в пол.

– Ваша честь, – заговорил Фан, – позвольте мне представить вам моего сына. Его похитили молодчики Цзяня и заставили прислуживать им в усадьбе.

– Пусть служит в твоем отряде, – сказал судья Ди. – А твоя старшая дочь, ее ты нашел?

– Увы! – вздохнул Фан. – Сын мой ее не встречал; тщательный обыск усадьбы тоже ничего не дал. Я с пристрастием допросил домоправителя Цзяня; он вспомнил, что некогда Цзянь Моу выражал желание приобрести Белую Орхидею для своего гарема, но когда я отказался продать ему свою дочь, он перестал говорить об этом. Теперь не знаю, что и думать.

Судья Ди сказал задумчиво:

– Ты предполагал, что твою дочь похитил Цзянь Моу, и, вполне возможно, ты не ошибся; ведь такие люди, как он, могут прятать добычу где-нибудь в любовном гнездышке, свитом вне дома. С другой стороны, не следует упускать из виду и то, что он может не иметь ничего общего с ее исчезновением. Следует допросить Цзяня на этот предмет и провести тщательное расследование. Не отчаивайся раньше времени!

Во время этой речи судьи в кабинет вошли Ма Жун и Цзяо Дай. Они доложили, что старшина Лин выполнил все распоряжения. Заставы из десяти солдат были выставлены у всех городских врат, а в каждой надвратной башне заточили по дюжине подручных Цзяня. К этому времени число заточенных возросло на шесть солдат. Они дезертировали из армии из-за совершенных преступлений. Старшина Лин также разжаловал в водоносы тех ротозеев, которые до этого стерегли городские врата.

Ма Жун добавил, что Лин обладает всеми качествами настоящего военного; из армии он дезертировал из-за ссоры с нечистым на руку тысяцким и теперь рад был вернуться в ее ряды.

Судья Ди кивнул головой и сказал:

– Следует произвести этого Лина в сотники. В настоящий момент мы вынуждены держать сорок человек в заставах возле городских врат. Если они будут хорошо нести службу, я расквартирую их в усадьбе Цзяня. Когда усадьба будет конфискована, я превращу ее в гарнизонную казарму. Ты, Цзяо Дай, остаешься командиром этих сорока и тех двадцати, что сейчас охраняют управу, пока не прибудут солдаты, которых я попросил прислать.

Сказав эти слова, судья отпустил своих помощников. Он взял кисть и составил срочную депешу далекому областному правителю, в которой описал события последних двух дней. Судья также приложил список людей, которых следовало восстановить на военной службе, и прошение о производстве старшины Лина в сотники. И наконец, он попросил также направить в Ланьфан сто солдат в качестве постоянного гарнизона.

Не успел судья запечатать донесение, как вошел староста Фан и доложил, что в управу явилась госпожа Да, которая ждет у ворот.

Судья Ди обрадовался.

– Введите ее! – повелел он.

Когда Фан ввел женщину в кабинет, судья Ди оглядел ее оценивающим взглядом. Госпоже Да было уже около сорока, но она все еще блистала красотой, хотя явилась к судье ненакрашенной и одетой очень просто.

Встав на колени перед скамьей, она робко молвила:

– Госпожа Да, урожденная Мэй, почтительно приветствует вашу честь.

– Мы не в суде, сударыня, – сказал мягко судья. – Нет никакой нужды в церемониях. Встаньте с колен и, прошу вас, садитесь.

Госпожа Да медленно встала и опустилась на одну из скамеечек. Она не решалась заговорить.

– Я всегда восхищался, – молвил тогда первым судья Ди, – вашим покойным мужем, наместником Да, и считал его одним из величайших сановников своего времени.

Госпожа Да отвесила поклон и сказала тихо:

– Это был великий и добрый человек, ваша честь. Я не отважилась бы покуситься на драгоценное время вашей чести, не будь моей священной обязанностью исполнить распоряжение моего покойного мужа.

Судья Ди наклонился вперед.

– Прошу вас, продолжайте, сударыня! – сказал он.

Госпожа Да извлекла из рукава продолговатый сверток. Она встала и положила его на стол.

– На смертном одре, – начала она, – наместник вручил мне эту картину на свитке, нарисованную им собственноручно. Он сказал, что это – единственное, что он оставляет в наследство мне и моему сыну. Все остальное имущество отдавалось моему пасынку Да Кею. Проговорив это, наместник закашлялся, и Да Кей вышел, чтобы принести еще одну чашу лекарственного настоя. Как только он вышел, муж внезапно обратился ко мне со словами: «Если у тебя наступят трудные времена, отнеси эту картину в управу и покажи ее начальнику. Если он не поймет ее значения, ты покажешь ее следующему начальнику и так далее, пока в долгожданное время мудрый судья не разгадает секрет картины». Тут снова вошел Да Кей. Наместник посмотрел на нас, положил свою исхудавшую руку на голову сынишки, улыбнулся и отошел к предкам, не произнеся более ни слова.

Произнеся это, госпожа Да разрыдалась.

Судья Ди подождал, пока она успокоится, а затем сказал:

– Каждая подробность последнего дня жизни наместника очень важна, сударыня. Поведайте мне все, что случилось дальше.

– Мой пасынок Да Кей, – продолжала госпожа Да, – забрал у меня свиток, сказав, что возьмет его на хранение. Тогда он еще был добр, но после похорон совершенно переменился. Он велел мне вместе с маленьким сыном немедленно оставить его дом. Он обвинил меня в том, что я обманывала его отца, и запретил мне и сыну даже приближаться к порогу. Затем он швырнул свиток на стол и со злобной усмешкой сказал, чтобы я забирала мое наследство.

Судья Ди потеребил бороду.

– Поскольку наместник был очень мудр, сударыня, в картине этой должна скрываться некая тайна. Я должен тщательно изучить ее. Однако я обязан вас предупредить, что я отнесусь к содержанию этого тайного послания без всякого предубеждения: оно может оказаться как в вашу пользу, так и против вас, если содержит в себе, скажем, доказательства вашего прелюбодеяния. В любом случае я поступлю в соответствии с законом и справедливостью. Предоставляю вам, сударыня, решить, оставите ли вы мне этот свиток или предпочтете забрать его и отказаться от расследования.

Госпожа Да встала и со спокойным достоинством произнесла:

– Прошу вашу честь оставить этот свиток у себя. Я молю Милосердное Небо, чтобы эту загадку наконец удалось разрешить.