Глеб Бобров - Порванные души

• Название: Порванные души
• Автор: Глеб Бобров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Танки башни доворачивают, но еще молчат. Машина прикрытия позади нас тоже ствол поднимает, причем не за речку - на сады. Да понятно - свой геморрой болит сильнее. Там где-то РПГ бродит! Что ему тот крупнокалиберный да миномет?!

Закидываю винтовку на голову Зубенко, тот из люка высовывает Ткачевский ПК. Щассс, с-суки, побазарим! Две секунды - с Темиром разберусь!

Укладываю пацана поближе к броне, там рытвина на треть штыка. Тыкаю пальцем в ближайшие сады и кляну страшными карами если попробует подняться. Давай, военный, пора за работу...

Поворачиваюсь к бурам спиной, закидываю сошки на ребристор. Понеслась, бля - даешь буги-вуги!

Все это секунды. Сейчас, вспоминая, они укладываются в плотные блоки и пару мгновений тогда, сейчас можно вспоминать часами. Скорость восприятия, не подстегиваемая кипящим адреналином, иная. Время всегда течет по-разному... Память тоже - избирательна. Первыми возвращаются самые сильные впечатления. Шоковые... Как выстрел пушки, например....

Мир от неба до самого земляного нутра внезапно лопнул, треснул вдоль мокрой простыней и наступил миг нирваны. Потом пустота взорвалась дикой болью в ушах, яростным звоном миллиона цикад, упругим толчком в каждую пору тела и напоследок полыхнула жаром в лицо. Танк прикрытия саперов выдулил из ствола бело-оранжевый шар метра на три в поперечнике. Позади меня громыхнуло по-новой. На месте крайних, самых больших кишлачных развалин вырос утес из пыли и дыма. Организм встретил знакомые ему ощущения легким подташниванием и чувством собственной отстраненности, потерянности в этом мире. Братская память контуженых...

Все... башни развернулись за реку. Хвала Всевышнему! Стоять под углом выхлопов - так и вконец мозги вытекут. Глянул на Болды - ничего мальчонка, не поперхнулся, строчит себе помаленьку короткими, как по-писаному.

Тем временем за речкой грязножопые товарищи и вовсе посказились. Не иначе обдолбленные в сисю - лезут прямо под орудия. Санек Катаев щедрится от души, дорвался пацан: столько проходить пехотой, чтобы обломилась ему под раздачу знатная пруха - автоматическая пушка БМП-2. Ну и поливает длинными, не жалея ни снарядов, ни моих долбаных ушей.

Я тоже так, особо не экономя, как дубеля пачками всаживаю (Юра потом спасибо скажет). Приметил сразу троих аллахеров за передней грядой и вздохнуть им, высунуться не даю - частыми, на три-четыре патрона, очередями гоню их, недоношенных, к соседней скальной россыпи. Меж ними и валунами открытая площадка - проскочить бы вам надо... Смелее... попытайтесь, суки на спор!

Катаев замечает мои трассера, на ходу врубается в тему и густо прикладывается сверху. Хорошо.... Следующую перебежку делает уже один только шапчонка пегим войлоком мелькнула, словно пасху ему на голову натянули. Ну-ну, гандон... я начал, Санек закончил - от души нагадил с обоих стволов поверх моей очереди. Усе мама - сливайте воду....

Только вошел в раж, дурное веселье боя вставило, слышу крики: "Санинструктора!". Плохо дело.... У саперов есть свой внештатный санинструктор, вместе за одним операционным столом в гнойке стояли. Идет с пацанами и наш прапор, Степан, фельдшер второго батальона.

Дотягиваюсь до Зуба:

- Коробку давай!

Эта жаба скрывается в люке и через пару секунд выбрасывает мне... ленту! Ну, бля, хохол, понадкушенный!

Спорить некогда. Закидываю ему отработанные звенья с оставшимися финиками, укладываю в свой короб новую сотку, загоняю затвор и, согнувшись пополам, лечу к саперам. Только добежал - оборачиваюсь на сопенье за спиной. Вот те на - Темир свою дуру сзади тащит. Мать-перемать! лежать! убью!... Ну, да ладно, не назад же под пулями гнать. Своих дел не меряно...

Здесь - полный кавардак. Двое уже в десантах, над одним колдует Степан. Еще боец, с перетянутым по хэбэшке коленом, сидит привалившись спиной к люку и длинно строчит куда-то в горы. Понятно, вот он где - мой сапер-санинструктор. Между машинами - куча мала. Двое, все уже в крови, пытаются тащить третьего. Тот упирается, кричит, плачет, тянется к своей собаке. Пес лежит на боку и под ним уже черная, растоптанная сапогами лужа. Все вперемешку: люди, звери - где чья кровь? кто ранен? куда? кто кричит? Короче, полный....

Между машинами саперов не шибко-то и чвиркает, жить можно. Ору что-то про маму, отталкиваю самого ретивого - явно не ранен. Тот, что упирается - с пробитым правым бедром и течет с него слишком добряче - своя лужа уже. Не до эмоций. Фиксируя выбрики, наваливаюсь плечом сверху на живот, накладываю жгут под самые яйца и не отпуская вбиваю в другую ногу одну ампулу промедола. Бинтовать некогда - ногой он сучит, конечно, знатно, но разбери в горячке - все что угодно может быть - и кость, и артерия, и нерв. Врачи разберутся. Двое, что держали, волоком тащат его в десант к Степану. Пацан просто заходиться - тянется к псине и кричит, кричит, кричит: "Дуся! Дуся!".

Спи, давай, братишка, разберусь я с твоей Дусей. Подхватываю животину и - за другую броню. Какой здоровый кобель, просто огромный... Вот тебе и Дуся! Тут подскакивает Болды, хватает за хвост и лапу и уже вдвоем шустро затягиваем собаку под десанты.

Эх, какой у меня татарча толковый! На ходу приметил - за здоровую лапу ухватился. Молодец.... А пулемет свой бросил! срань такая!

Тем временем танки так дружненько угандобесили по скалам, что, по-моему, даже по Кокче рябь пошла. Вначале прошлись по приметному коридорчику - так миномет по третьему разу больше и не гавкнул. Потом упороли куда-то повыше, в скалистую даль, ДШК тоже в момент прижух. Полечили и АКМщиков. Представляю, как духи после первых залпов дрыснули по щелям. Да остыньте, тут не спрячешься....

Не суетные ребятишки танкисты - редко базарят, да кулаки тяжелые, отгавкиваться желание пропадает быстро и всерьез.

Под конец прилетела пара "крокодилов", покружили, отшипели сверху НУРСАМи, порычали пушками и отчалили с чувством честно исполненного интернационального долга. Красавцы! Всегда им, летчикам, завидовал.... По определению - элита! Говорила же мне, долбню, мама - учись сынуля, тяжко жить неученому...

***

Саперы рванули сразу - по горячему. Полные десанты раненых - не до мин уже, на "точку" надо - вертолеты на подходе. Подошли машины колонны, популяли в скалы, на ходу помолотили сады и, набирая скорость, двинули в Кишим. Мы остались на месте, в полусотне метров от танка боевого охранения. Когда пойдем назад - будем первыми. Привыкли, не удивляемся.

У меня еще должок - руки чешутся! Заводиться стал шибко быстро, что-то не было такого раньше - домой пора. Махнул Богдану, тот подхватив свою винтовку, перепрыгнул на нашу машину. Оставив молодых на месте, мы, выждав окно в сплошном потоке движущейся бронетехники, направились назад - к остаткам кишлачка.

От души танкисты приложились... Там и так ничего живого уж не было, а тут и вовсе - одни огрызки фундаментов, словно гнилые драконьи зубы из мертвой земли торчат.

Гаденыша приметили сразу - еще на подходе. Лежит, воняет рядом с воронкой. За малым не ушел.... Помню, удивился - насколько грамотная и продуманная позиция: залег, тварюка, не в самом кишлаке, а в низинке, метрах в тридцати-сорока от последних руин. И лупанул в проем меж дувалов. Со стороны по хвосту гранаты видно - бьют из середины кишлака, а он - вот где! Да ладно, все равно не выгорело - и танк не сжег, только каток подпортил, и самого - по запчастям закопают.

Рядом - огрызок гранатомета. Отлично.... Сереге подарок сделаем, он комбату, тот - комполка. Глядишь, кто-то дырочку в кителе, а то и в погоне просверлит. Потери - издержки войны, раненые - проза жизни, а вот захваченное у мятежников оружие это - поэзия успеха!

Подошли к духу. Лежит, уткнулся рылом в пыль, правая рука вместе с плечом и лопаткой оторвана к хренам собачьим. Левая - подвернута и растопыркой вверх вывернута. Одной ноги от колена нет, только поодаль калоша валяется. Наша, кстати, советская - черный низ и малиновый бархат внутри. Правоверный весь порубан, окровавлен, обожжен, одежду со шкуры клочьями сорвало. И мелкий такой... несчастный - когда дохлый.

Подцепил стволом пулемета - перевернул на спину. Стоим втроем - глазами лупаем. Спецы тоже из люков повысовывались, с машины смотрят. А перед нами птенец желторотый. На вскидку - лет двенадцать, может чуть больше. Глаза открыты и забиты палевой пылью так, что очками кажутся. Черты лица Мефистофель в отрочестве. Вот с таких в средние века бесенят и чертей писали. Лицо звериной национальности.... Бесово отродье! Для чего только тебя мамка на свет блеванула, недоносок?!

Не знаю, такое накатило.... никогда со мной подобного не случалось... да и чтобы с кем другим - не видел. Поднял пулемет и всадил в мерзкую харю очередь - только ошметки полетели.... Нате, хороните красавца, великого моджахеда - мученика за газават ваш сраный!

Подошел Зубяра, закинул свой ПК за спину, забрал мой и, приобняв за плечи, тихо сказал:

- Пийдемо, братусю, хай йм неладно буде....