David Eddings - Сияющая Цитадель

• Название: Сияющая Цитадель
• Автор: David Eddings
• Издательство: Азбука, Терра - Книжный клуб
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0350-7

Книга является вторым томом трилогии "Тамули". Спархок, рыцарь и избранник творческой силы Вселенной, продолжает борьбу с теми, кто задумал подчинить мир своей злой воле.

---

– Тебе нужно побрить голову, – сказала великанша. – Напомни мне утром, я об этом позабочусь..

Затем Стрейджен, Кааладор и Миртаи – все трое в облегающей черной одежде – проскользнули в тень рощицы неподалеку от здания министерства внутренних дел.

– Ты и вправду без ума от этого малыша, а, Миртаи? – прошептал Стрейджен, ныряя под низко нависшую ветвь.

– Кринга? Да, он мне вполне подходит.

– Довольно вялое выражение нежных чувств.

– Чувства – дело личное, и их незачем выражать публично.

– Так ты все-таки его любишь?

– Не понимаю, Стрейджен, какое тебе может быть до этого дело.

Лужайки императорской резиденции заволокло туманом. Настала осень, и туман почти каждый вечер наползал с Тамульского моря. До восхода луны было еще далеко – одним словом, самая подходящая ночь для кражи со взломом.

Кааладор изрядно запыхался к тому времени, когда они добрались до стены, окружавшей министерство.

– Совсем потерял форму, – проворчал он.

– Ты не лучше Платима, – едва слышным шепотом упрекнул Стрейджен. Затем он глянул вверх, прищурясь и покачивая в руке массивный абордажный крюк. Отступив на шаг, он принялся вращать его широкими кругами, с каждым разом все больше выпуская веревку. Затем он размахнулся и швырнул крюк, за которым тянулась веревка, высоко вверх. Крюк пролетел над стеной и упал по ту сторону с негромким металлическим лязгом. Стрейджен подергал веревку, чтобы убедиться, что крюк зацепился прочно, и уселся на траву.

– Поднимаемся? – спросила Миртаи.

– Нет еще. Кто-нибудь мог нас услышать. Подождем, пока его любопытство не угаснет.

– Парни, что стоят ночью на страже, дорогуша, не больно-то горят желанием бегать на всякий бряк, – пояснил Кааладор. – Судя по моему опыту, они обычно считают, что хорошая стража – это стража без происшествий, а потому предпочитают не сворачивать со своего маршрута, чтобы разведать, откуда донесся подозрительный звук. Покуда никто не подожжет дом, они не отягощают себя любопытством. Притом, – добавил он, снова переходя на свой излюбленный говор, – каково бедолагам торчать цельную ночку на посту, не тяпнувши ни разу хмельного? А уж после кувшинчика-другого они и вовсе-то ни шиша не расслышат. – Он поглядел на Стрейджена и уже на правильном эленийском языке спросил:

– Не хочешь проверить окна на первом этаже прежде, чем мы полезем на крышу?

– Нет, – сказал Стрейджен. – Когда дом запирают снаружи, окна первого этажа проверяют не единожды, да и ночные стражники от скуки вечно гремят дверными ручками и дергают засовы на первом этаже. Лично я всегда предпочитал верхний этаж.

– А если и там окна заперты? – спросила Миртаи.

– Тогда разобьем стекло, – пожал он плечами. – Здание высокое, и снизу разбитого окна никто не разглядит.

– Не промахнись, Стрейджен, – предостерег Кааладор. – У меня предчувствие, что нам еще недели две сюда по ночам наведываться. Здание-то большое.

– Ну так примемся за дело, – сказал Стрейджен, поднимаясь на ноги. Он оглянулся на лужайку – туман к этому времени сгустился, – дернул пару раз веревку, чтобы окончательно убедиться, что крюк застрял прочно, и начал взбираться на стену.

– Ты за ним, дорогуша, – тихо сказал Кааладор Миртаи.

– Почему ты меня так называешь? – спросила она.

– Дак, боже ж мой, по чистой дружбе, и ничего эдакого. Ты не вздумай ябедничать своему кривоногому красавчику. Парнишка он славный, только, ежели тебя затронуть, сущий бес.

– Это верно, – согласилась Миртаи. Она проворно вскарабкалась вверх по веревке и оказалась на стене рядом со Стрейдженом.

– Что теперь? – спросила она.

– Когда поднимется Кааладор, заберемся на крышу и проверим окна верхнего этажа.

– Опять с помощью крюка?

Он кивнул.

– Кажется, взломщики – наполовину обезьяны.

– Мы предпочитаем считать себя ловкими и подвижными. Послушай-ка: если внутри мы на кого-нибудь наткнемся, вначале попробуем затаиться. Если это не сработает, стукнем его по голове. У Кааладора с собой бурдюк с вином. Он от души польет бедолагу вином – тем меньше будет веры его болтовне, когда он придет в себя. Постарайся никого не убить. Придется всю ночь прибирать за собой, а когда уйдем отсюда, тащить с собой тело. Это не обычная кража со взломом, и мы не хотим, чтобы кто-нибудь узнал о нашем визите.

– Стрейджен, я это и без тебя знаю.

– Я уже видел тебя в деле, любовь моя. Если все-таки прикончишь кого-то, постарайся пролить как можно меньше крови. Я не хочу, чтобы восход солнца застиг меня здесь с тряпкой в руках.

– Отчего это вы оба нынче ночью так и сыплете нежностями?

– Что-то я тебя не понял.

– Кааладор все время зовет меня «дорогуша», а ты только что сказал: «любовь моя». Это имеет какое-то значение?

Стрейджен хохотнул.

– Шайка взломщиков, Миртаи, – довольно тесная компания. От того, как сработает один из нас, зависит жизнь других, и это порождает между нами весьма теплые чувства – до тех пор, пока не настанет время делить добычу. Тогда-то обычно все теплые чувства и испаряются.

* * *

– Сарабиан, – сказала Элана, – давай-ка расставим все по местам до того, как начнем открыто предпринимать какие-то шаги. Министерство внутренних дел знает, что мы что-то замышляем, но мы продолжаем делать вид, что все идет как обычно. Как правило, прежде чем оглашать воззвания и распускать правительство, необходимо посадить под замок всех, кто может этому помешать.

– Конечно, – согласился он, – я понимаю, что ты права. – Они вновь стояли на крепостном валу, любуясь тем, как над городом, выше густой пелены тумана, восходит солнце.

– Красиво, правда? – спросил император. – Цвет тумана почти идеально сочетается с розовато-лиловым оттенком стен и куполов.

– У тебя прекрасный город.

– В котором живет множество не столь уж прекрасных людей. Чем я заменю полицию после того, как разгоню министерство внутренних дел?

– По всей видимости, тебе придется объявить военное положение.

Сарабиан моргнул.

– Боюсь, атаны не прибавят мне новых друзей. У них весьма упрощенное понятие о справедливости.

– Сарабиан, ни мне, ни тебе не грозят перевыборы, так что мы можем совершать непопулярные поступки.

– Только до определенной степени, – возразил он. – Мне следует жить в мире с влиятельной аристократией Тамула, а я до сих пор получаю протесты касательно сыновей и братьев из многих знатных родов, которые были убиты или покалечены, когда атаны подавляли мятеж.

– Но ведь они были изменниками?

– Нет, – вздохнул Сарабиан, – пожалуй, что нет. Мы, тамульцы, вечно балуем своих детей, а в знатных семьях этот процесс доведен до крайности. Материон – средоточие имперской политики, и когда молодые тамульцы поступают в университет, они обязательно вмешиваются в политику, как правило самого радикального толка. Ранг и положение их семей защищают их от последствий излишеств юношеской восторженности. Я и сам, будучи студентом, отличался бунтарскими наклонностями и даже возглавлял несколько выступлений против правительства моего отца. – Император слабо улыбнулся. – Меня регулярно арестовывали по меньшей мере раз в неделю. Правда, в темницу меня так и не бросили, как бы я ни величал своего родителя. Я изо всех сил старался угодить за решетку, но полиция не пожелала пойти мне навстречу.

– Отчего это тебе так хотелось угодить в тюрьму? – смеясь, спросила она.

– Молодые аристократки просто обожают жертв политического произвола. Я имел бы оглушительный успех, если бы провел несколько дней за решеткой.

– Но ты, кажется, женился еще ребенком? – отозвалась она. – Разве женатому человеку пристало думать о том, какой успех он может иметь у женщин?

– Когда я и моя жена были еще совсем молоды, мы почти десять лет не разговаривали друг с другом, а кроме того, наличие восьми других жен делает само понятие супружеской верности поводом для смеха. – Тут в голову Сарабиану пришла другая мысль. – Интересно, смогу ли я уговорить Кааладора принять пост в моем новом правительстве?

– Бывает и хуже. В моем правительстве есть человек по имени Платим, он – вор, да еще куда большего размаха, чем Кааладор. – Элана бросила взгляд вдоль укреплений и увидела, что к ним идет Миртаи. – Удача?

– Трудно сказать, – пожала плечами великанша. – В здание мы проникли легко, но того, что искали, так и не нашли. Стрейджен и Кааладор собираются навестить университет и поговорить кое с кем из ученых.

– Неужели ими вдруг овладела жажда знаний? – легкомысленно осведомился Сарабиан.

– Вот уж вряд ли, дорогуша, – отвечала Миртаи.

– Дорогуша? – переспросил он, не веря собственным ушам.

– Но ведь ты и вправду очень милый, Сарабиан. – Золотокожая великанша ласково погладила его по щеке. – Сегодня ночью я узнала, что воры, заговорщики и прочие негодяи испытывают друг к другу весьма теплые чувства. Ты сговариваешься с нами, чтобы разогнать полицию, а значит, и ты теперь один из нас. Стрейджен хочет побеседовать со знатоками архитектуры. Он подозревает, что в здании министерства могут быть потайные комнаты, и надеется, что в какой-нибудь библиотеке обнаружатся первоначальные чертежи здания. – Она искоса, лукаво взглянула на императора и добавила: