Мария Галина - Совсем другая сторона

• Название: Совсем другая сторона
• Автор: Мария Галина
• Издательство: Мануфактура
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000

Я точно помнила, как вошла в тоннель. Все остальное как-то здорово перепуталось. Существует проход между мирами… Вот этот? Нет, то был какой-то другой, а это не проход — это нечто чужое и страшное, нечто, что вытягивает из тебя всю твою память… И куда потом все это девается? Еще шаг. Был только холод и страх и усилия, и какая-то попытка движения. Я не помнила ни одного лица, ни одного имени. За моей спиной явно лежал какой-то мир, в этом я до сих пор была уверена. Еще шаг. Считать шаги толку не было — я очень быстро поймала себя на том, что сбилась и все время повторяю одно и то же трехзначное число. На каком языке… не знаю. Все языки существовали еще до того, как я вошла в этот тоннель. Еще шаг...

---

— Ты правильно сделала, что собралась домой, кейя — сказал он.

— Вы что-нибудь знаете?

На площади вдруг стало очень тихо. Так тихо, что я услышала как стучит мое собственное сердце — очень медленно.

Он по-прежнему не отводил от меня глаз.

— Мы не отвечаем на вопросы, — наконец, сказал он, — Ты сама должна решать…

— Что?

Но платформа уже набрала скорость. Она быстро отдалялась, держась по-прежнему в полуметре от земли и повторяя в своем движении все впадины и выпуклости почвы, словно в нее был встроен локатор — может, так оно и было. Я следила за ней, пока она не скрылась за низким пологим холмом, потом вернулась к телеге.

Благодетель мой уже забрасывал в нее какой-то груз — я бы его не узнала посреди бела дня, но он сам сказал:

— Ты собираешься ехать, или нет?

— Собираюсь. Просто я ходила по площади. Пыталась что-нибудь выяснить.

— Выяснила?

— Похоже, мне надо домой.

Он сказал:

— Я высажу тебя по дороге. Там уже недалеко. Ты дойдешь еще до темноты.

10.

Телега ехала по мягкой земле, по зеленой траве, под небом, которое сегодня казалось почти синим. Мой спутник не слишком торопился, и не гнал лошадь, а я, хоть и изо всех сил желала бы ехать быстрее, не могла сказать ему об этом, потому что полагала, что не нужно напрягать людей, когда они и без того для тебя что-то делают.

Равнина была пустой и небо было пустым, и было даже почти жарко.

Наконец, он остановил лошадь — по моему, посреди голой степи, где не было ни одного ориентира, никакого знака, что остановиться надо именно здесь, и сказал:

— Тебе нужно идти туда.

Он махнул рукой, указывая направление. Я видела лишь зелень, которая вдали сливалась в один сплошной ковер, да пустой горизонт. Но люди этой стороны как-то различали направление в таких вот местах. Я поблагодарила его, слезла с телеги, закинула на плечи мешок и отправилась в путь.

На этот раз идти было легко. Трава легко стелилась под ноги, в спину мне дул теплый ветер и, где-то ближе к вечеру, я увидела свой дом. Он стоял на холме — его было видно издали. На самом деле, он был не так близко, как мне показалось вначале — я потратила часа два, поднимаясь наверх, и, когда я подошла к нему поближе, уже совсем стемнело.

Тогда я и увидела, что там горит свет.

Свет горел в одном из окон цокольного этажа, но я не видела — в каком именно, только теплые отблески на дереве и на камне. Я было прибавила шагу, но вскоре устала и сбилась на прежний медленный подъем — то ли, холм оказался круче, чем мне помнилось, то ли давала знать накопившаяся за все эти месяцы скитаний усталость. Когда я добралась до ограды, было уже совсем темно. Я пошла вдоль стены — в иное время я разыскала бы медную дощечку на воротах, но сейчас мне не хотелось поднимать шум. Кто его знает, кто там жжет в доме огни?

Я дошла до ворот и толкнула створки — просто на всякий случай — и, к моему удивлению, ворота под рукой медленно подались. Створки скрипнули и распахнулись. Я оказалась перед черным провалом — со двора не доносилось ни звука. Словно я стояла у кладбищенской ограды. Первый раз за все время я пожалела, что у меня нет оружия. Я оказалась в каком-то дурном сне, в котором близкий человек, которого ты так хорошо знаешь, вдруг, по приближении, оказывается чем-то другим, подделкой, чем-то, что в любую минуту может проявить свое истинное существо, а пока исподтишка ухмыляется за твоей спиной. Я прошла по дорожке — гравий тихо хрустел под ногами — по крайней мере, этот звук был вполне реальным. Но в полной тишине даже он казался слишком громким. Крыльцо оказалось передо мной, оно было темным, слишком темным, потому, что фонарь, который освещал его раньше, не горел. Я поднялась на цыпочки, вытянула руку и нащупала кончиками пальцев острые осколки — он был разбит. Разбить прочное, выделанное леммами стекло было не так-то просто; скорее всего, в него выстрелили. Дом, до которого я добиралась так долго, стоял передо мной тихий и страшный. Прежде, чем распахнуть двери, я помедлила еще немного, несколько ударов сердца, потом толкнула дверь ладонью и она провалилась вовнутрь. Коридор был очень темным, я наступила на что-то мягкое. Я вздрогнула и резко отпрянула, но это оказалась всего лишь сваленная на полу грудой одежда. Из просторной комнаты, которая составляла весь нижний этаж, в коридор пробивалась полоска света. Я прислушалась — там было тихо. Я сощурилась, чтобы свет сразу не ударил по глазам, немного постояла в луче и быстро шагнула через порог.

— Привет, — сказал Хаарт.

Я резко обернулась — голос раздавался откуда-то сбоку.

Он сидел в кресле, в дальнем конце комнаты, куда почти не доходил свет единственного фонаря.

— О, Господи, — медленно сказала я.

Я могла бы узнать его только по голосу. Незнакомый человек сидел в кресле, грузный, страшный, лицо у него было опухшее и тяжелое. Выражения в темноте не разглядеть.

— Ну, что ты смотришь? — с усмешкой сказал он. — А что ты тут, собственно, ожидала увидеть?

— Я… не знаю. Я думала, ты погиб…

— Так оно и есть, в общем, — тихо сказал он.

— Послушай, Хаарт, — я попыталась собрать остатки здравого смысла, — Я ждала тебя в фактории. Когда ты не пришел за мной, как обещал, я решила, что тебя убили. Потом факторию разгромили. Я одна уцелела, понимаешь? И, когда они отъезжали — а я видела, как они отъезжали — там были наши лошади.

Он молча кивнул.

— Мне некуда было деваться, там валялись одни лишь трупы. Куда мне было идти? Я все равно собралась домой.

— Ты очень долго шла. — сказал он.

— От фактории? Через Кочевье?

Он сказал:

— Там, где-то в ящике, должны быть свечи. Если найдешь, зажги парочку.

— Я могу передвинуть фонарь поближе.

— Нет… не надо. Фонарь — это слишком ярко.

Только теперь, когда глаза у меня привыкли к этому тусклому свету, я увидела, что в доме побывали. Не то, чтобы тут стоял сплошной разгром — видимо, Хаарт прибрал то, что уж очень бросалось в глаза, — но было как-то пусто. Исчезли темные стулья резного дерева, не было посуды на полках, даже плетеных из тростника циновок на каменном полу.

— Тут кто-то был? — спросила я.

— Да, — неохотно ответил Хаарт — тут кто-то был.

Я выдвинула ящик, где всегда хранились всякие хозяйственные мелочи и, порывшись там, в общей груде хлама, нашла свечи. Подсвечника я нигде найти не могла, поэтому я просто зажгла две свечи, прикрепив их бок о бок к глиняной плошке.

По стенам метнулся колеблющийся свет, поползли дополнительные тени. Я увидела свою собственную тень — она качалась где-то под потолком, страшная, искаженная.

— Зажгла? — не оборачиваясь, спросил Хаарт, — А теперь, принеси их сюда.

Я взяла плошку. Капли горячего воска потекли мне на пальцы и я невольно вздрогнула.

Я поставила плошку на пол, рядом с креслом Хаарта — в том углу, где он сидел, больше некуда было ее поставить, — и сама села тут же.

Щурясь от света, он медленно протянул руку к живому огню и тут я увидела, что они с ним сделали.

— Ну да, — кивнул он, — Им очень нужно было знать, как попасть обратно. Поэтому они…

— Они пытали тебя?

— Ну, в общем, они так старались… Я провел бы их через Проход, если бы мог — мне что, жалко, пусть убирались бы обратно на ту сторону. Но он был закрыт. Они никак не могли в это поверить.

— Они что, думали, что ты знаешь что-то и скрываешь от них?

— Ну да. При этом они надеялись, что если они уж очень постараются. то я, может, расскажу им, в чем дело.

Я молчала. Под его внимательным, насмешливым взглядом я не знала, что сказать. Если бы не люди с той стороны… все, может быть, было бы и не так ужасно. Тут ведь никто не выдерживал, столкнувшись лицом к лицу с насилием. Да и кто бы выдержал?

— Ты бы согрела воды и переоделась, — сказал он. — Видела бы, на что ты похожа.

— Да…

Но я никак не могла отвести взгляд от его искалеченной руки.

— Когда я туда попал, — сказал он, — Они уже почти все были больны. Они все надеялись, что я знаю, как пройти обратно, просто не хочу говорить, потому они и не пристрелили меня сразу. Потом мне удалось уйти — когда я уходил, среди них уже мало кто оставался в живых. Тогда я пошел к фактории.

— Ты был в фактории?

— Ну да. То, что я там нашел… Я думал, ты тоже… там.

— Когда они напали на факторию, я была в оранжерее, в дальнем конце. Я услышала выстрелы и спряталась. Хаарт, они все так страшно умирали…

— Да, — сказал он, — Я знаю.

— Если бы я хотя бы знала, что можно сделать… Что-то же можно сделать, Хаарт?

— Нет, — сказал он. — Насколько я знаю, нет.

— Послушай, Хаарт, все, что тут происходит — это то, что на поверхности. Видимость. Я хочу сказать, что это еще не все. Есть еще кто-то, кроме леммов и сульпов… Еще кто-то здесь. И они — я не знаю, насколько они принимают во всем этом участие. Но я думаю…