Эдмонд Гамильтон - Рассказы. Часть 1.

• Название: Рассказы. Часть 1.
• Автор: Эдмонд Гамильтон
• Жанр: Научная Фантастика

Деволюция – Devolution

Остров неразумия – Island of Unreason

Проклятая галактика – Accursed Galaxy

Отверженный – Castaway

Эволюция доктора Полларда – Man Who Evolved

Как там, в небесах? – What's it Like Out There?

Реквием – Requiem

Изгнанник – Exile

Дитя ветров – Child of the Winds

Чудовищное божество Мамурта – Monster-God of Mamurth

Невероятный мир – Wacky World

На закате мира – In The World's Dusk

Мертвая планета – Dead Planet

Имеющий крылья – He That Hath Wings

---

Мы позвали врачей, и они унесли беднягу на носилках. Да, я мог рассказать Валинезам, как умер их единственный сын – почему бы и нет?

– Пожалуйста, мистер Хаддон, расскажите нам все, как было… – прошептала миссис Валинез, со слезами глядя на меня. Ее муж нахмурился и коротко кивнул. Тогда я наконец решился.

– Вы знаете, что Джо умер в космосе, – начал я. – Он получил во время старта серьезные повреждения внутренних органов и сразу же потерял сознание. К счастью, ему не пришлось страдать – очнувшись, он почти сразу же скончался. И боли, похоже, не ощущал. Он лежал и глядел в иллюминатор на звезды. Они были прекрасны, эти далекие солнца, словно ангелы, Джо смотрел на них спокойным взглядом, а затем что-то прошептал, повернулся на бок и заснул навеки. Миссис Валинез, обливаясь слезами, тихо запричитала:

– Боже, спасибо за твою милость. Мой сын умер, глядя на звезды, что летели в космосе, словно ангелы…

Я не мог смотреть на это. Поднявшись, я пошел к выходу, а Валинезы даже не взглянули мне вслед. Они сидели, держась за руки, как дети, и плакали.

Выйдя из лавки, я достал сигареты. Но не успел закурить, как на пороге позник Валинез. Он растроганно потряс мне руку:

– Спасибо, сержант Хаддон. Мы вам очень благодарны.

– Я просто выполнил свой долг, – сказал я и поспешил к такси.

Захлопнув дверцу, достал конверт с надписью «Джо Валинез» и разорвал его в мелкие клочья. Я возблагодарил бы Господа, если бы никогда не получал этого письма – и других, что лежали у меня в кармане, тяжелые, словно могильные плиты.

Я сел на утренний самолет, направляющийся в Омаху. Сразу же после взлета заснул, и ко мне вернулись кошмары…

Чей-то голос прокричал:

– Идем на посадку!

И ракета начала опускаться. Мы вновь лежали в гамаках, спеленутые ремнями безопасности, и мечтали, чтобы в стенах были иллюминаторы, и мы бы видели, что происходит снаружи. Но еще больше хотели, чтобы при посадке ни одна ракета не разбилась – или хотя бы не НАША ракета…

– Спуск продолжается…

Двигатель гремел под нами словно молот, но не постоянно, как при старте, а взрывными сериями: «Бом-бом-бом-бом», затем пауза и снова: «Бом-бом-бом-бом». Сержант Брейк кричал что-то, но слова терялись в реве, доносящемся из-за стенок – ракета уже вошла в атмосферу.

Грохот двигателя стал иным – теперь откуда-то снизу доносилось непрерывное: «Краш-краш-краш!» Нам оставалось только молиться: «Господи, спаси, спаси, спаси!..»

Последовал последний, самый сильный удар, и отсек погрузился во тьму. Лампы, даже аварийные, разом погасли. Все заорали одновременно. Потом кто-то склонился надо мной в темноте и голосом Брейка Джердена приказал:

– Фрэнк, снимай ремни и вылезай! И все остальные – вылезайте немедленно!

Мы сели на Марс и остались живы. Но мы были полумертвы от усталости, а начальству не терпелось начать действовать.

Загорелся тусклый аварийный свет. Брейк орал не переставая:

– Надеть дыхательные маски! Немедленно! Надо срочно выходить наружу!

– Мой Бог, мы только что сели, разобраны на части, так что и пальцем не пошевелить… мы просто не в силах!

– А я говорю, надо выходить! Несколько ракет разбилось при посадке! Мы должны помочь раненым! Надеть маски! Быстро, сукины дети!

Пришлось оставить свои гамаки. Месяцы муштры в Центре подготовки не прошли даром. Джим Клаймер был уже на ногах, Уолтер пытался распутать ремни в гамаке подо мной. Кто-то отчаянно ругался в полутьме, и ему вторили несколько других голосов.

Когда я наконец спрыгнул на пол, мои колени подогнулись. Рядом приземлился юный Лассен и тут же завалился на бок. Джим было склонился над ним, но Брейк, стоя у распахнутого люка, орал без передышки:

– Выходите, парни! Выходите, черт бы вас побрал!

Мы побежали вниз по трапу. Зажим маски такдавил мне на нос, что я не мог толком вздохнуть. Внизу, у спущенного пандуса, стоял офицер и кричал, чтобы мы выходили наружу и присоединялись к пятому отряду.

Холод. Ледяной холод, и бледное сияние маленького сморщенного Солнца в медном небе, и волнистая, охряно-красная песчаная равнина до самого горизонта… Песок скрипел под башмаками, когда наш отряд проследовал за капитаном Веллом к далекой металлической глыбе, которая лежала, непривычно наклоненная носом вниз, на склоне высокой дюны.

– Торопитесь, парни! Быстрее!

У груды металла, что когда-то была ракетой-7, нас ожидало кошмарное зрелище. Корпус был смят в гармошку, словно бумажный. Через трещины выползали окровавленные люди, взывая о помощи. Из лопнувших топливных баков доносилось громкое бульканье…

Но нет, все это случилось позже. Сейчас я был еще на борту ракеты-4, и мы еще не сели на Марс, а только подлетали к загадочной красной планете…

– Внимание, заходим на посадку…

Нет, я не хотел вновь пережить этот проклятый сон! Я орал что было мочи и отчаянно боролся с ремнями безопасности – и наконец очнулся. Оказалось, я сижу в кресле самолета и перепуганная стюардесса стоит рядом. Увидев, что я пришел в себя, она пролепетала:

– Это Омаха, сержант! Мы идем на посадку.

Глаза пассажиров были устремлены на меня, и я понял, что опять кричал во сне. Спина была мокрой, как каждую ночь в госпитале, когда я просыпался от собственных воплей.

Я дрожащими руками застегнул ремень. Пассажиры уже смотрели в иллюминаторы.

Был полдень, и горячее солнце Небраски грело мне спину, когда я достиг здания аэропорта. Мне повезло – оказалось, что автобус в Куффингтон отправляется с минуты на минуту.

Рядом со мной сел фермер – крупный парень с короткой стрижкой и мясистым лицом. Он сразу же предложил сигарету и поведал, что до Куффингтона всего несколько часов езды.

– Вы живете там? – поинтересовался он, с любопытством разглядывая мою форму.

– Нет, в Огайо, – ответил я. – Мой друг Клаймер из этих мест.

Фермер не знал его, но вспомнил, что будто бы один из городских ребят на самом деле был включен в состав Второй экспедиции.

– Да, – кивнул я. – Это и был Джим.

Он ухмыльнулся и задал мне все тот же дурацкий вопрос:

– Ну и как там, в небесах, мистер?

– Сухо, – ответил я. – Чертовски сухо. Ни капли воды.

– Я так и думал, – сказал он. – По правде говоря, у нас тоже нынче засуха будь здоров. А вот в прошлом году было отлично. В прошлом году…

Куффингтон оказался небольшим городком, окруженным золотистыми полями пшеницы, тянувшимися до самого горизонта. Центральная улица была заставлена по обеим сторонам магазинами и лавками, остальные густо заросли кустарником и больше напоминали аллеи старого парка.

Было жарко, и я не спешил покидать автостанцию. Пролистав тонкий телефонный справочник, я обнаружил три фамилии Грэхем. Первая же из них принадлежала мисс Илле Грэхем – той, которую я искал. Узнав, что с ней разговаривает по телефону друг Джима, она взволнованно воскликнула, что немедленно приедет и просит подождать.

Я стоял под навесом, смотрел на тенистую улочку, по которой запросто разгуливали индюки, и думал – вот почему Джим Клаймер был тихим и спокойным. Точно таким же, как это место.

Подъехал двухместный автомобиль, и мисс Грэхем приглашающе открыла дверцу. Она оказалась миловидной шатенкой, выглядевшей так, словно перенесла длительную болезнь.

Видимо, я тоже был не в форме, поскольку она сочувственно взглянула на меня и сказала:

– Наверное, вы очень устали с дороги, мистер Хаддон. Я чувствую угрызения совести, что не предложила остановиться у меня на день-два.

– Я в полном порядке, мисс Грэхем, – заверил я. – И очень тороплюсь домой, в Огайо, а мне надо перед этим еще побывать в паре мест…

Когда мы неспешно ехали по улицам города, я спросил, нет ли у Джима здесь других родственников.

– Увы, нет, – ответила мисс Грэхем. – Его родители погибли в автомобильной катастрофе несколько лет назад. Джим некоторое время жил с дядей на ферме в окрестностях Грандвейта, но они не поладили. Тогда Джим переехал к нам и стал работать на местной электростанции.

Свернув на соседнюю улочку, она добавила:

– Моя мама сдавала Джиму квартиру. Об этом все знают.

– Понимаю, – сказал я.

Грэхемы жили в большом квадратном доме с просторной верандой. Во дворе росли старые липы. Мы вошли в дом, и девушка предложила мне сесть в плетеное кресло около окна. Чуть позже она привела свою мать – маленькую, сгорбленную старушку. Мы немного поговорили, и старая миссис Грэхем поведала мне, что Джим был для нее словно родной сын. Она настолько разволновалась, увидев меня, что дочь вскоре увела ее обратно в соседнюю комнату.

Вернувшись, она уселась в кресле рядом со мной и показала небольшую связку голубых конвертов.

– Это письма, которые я получила от Джима, – сказала она грустно. – Их немного, и они такие короткие…

– Нам разрешали посылать только тридцать слов каждые две недели, – объяснил я. – На Марсе нас было около двух тысяч, и передатчик не мог работать на нас все время.