Филиппа Грегори - Вайдекр

• Название: Вайдекр
• Автор: Филиппа Грегори
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995

Первый том трилогии известной английской писательницы Ф. Грегори. Англия. XVIII век. Родовое поместье Вайдекр, принадлежащее потомкам древних норманнов-завоевателей. Беатрис Лейси вступает в борьбу за обладание наследственным имением. Презрение к закону в крови у потомков норманнов, и в хрупкую женщину вселяется дьявол…

Восторги ведущих английских критиков не утихают до сих пор. «Ф. Грегори с удивительной точностью и колоритностью раскрасила жизнь своих героев, раскрыв нам сложный характер беспощадной, но удивительной женщины».

«Паблишер Уикли».

---

— А как же Гарри? — мой голос был холоден как лед.

Ральф презрительно сплюнул в реку.

— Он просто глина в руках любого. Он может влюбиться в хорошенькую девушку или хорошенького мальчика. Он может повеситься или стать поэтом. Он может жить в Лондоне или уехать в Париж. У него будет достаточно денег после продажи имения, он не будет голодать. — Он улыбнулся. — Он сможет навещать нас, если ты захочешь. Меня не волнует судьба Гарри.

Я улыбнулась в ответ, и мое сердце забилось быстрее от нахлынувшей надежды.

— Может, что-нибудь и получится, — сказала я нейтрально.

— Должно получиться, — ответил Ральф. — Я думал об этом много ночей.

Я представила его прячущимся в папоротнике, высматривающим браконьеров, но его пронзительные глаза видели не только их, но и неясные тени будущего, в котором не будет темных ночей. Вот он беседует с другими богатыми людьми после хорошего обеда, разглагольствует у догорающего камина о лености слуг, видах на урожай, некомпетентности правительства. Ему это пошло бы, к нему стали бы прислушиваться и соглашаться.

— Этому может помешать одна вещь, — сказала я.

Ральф молча посмотрел на меня.

— Мой отец здоров как бык. Он вполне способен зачать завтра же еще одного ребенка и обеспечить его охраной и уходом. Кроме того, сейчас Гарри, может, и покорен тобой, но я сомневаюсь, что это продлится еще двадцать лет. Моему отцу сорок девять. Не исключено, что он проживет еще сорок лет. К тому времени, когда его не станет, я уже буду лет тридцать пять замужем за каким-нибудь толстым шотландцем и приобрету кучу детишек, а возможно, и внуков. А жена Гарри, кто бы она ни была, успеет подарить ему нескольких наследников, и они к тому времени тоже уже подрастут. Все, на что ты можешь рассчитывать, — это коттедж Тайков, а все, на что могу рассчитывать я, — это, — мой голос захлебнулся слезами, — это изгнание.

Ральф кивнул понимающе.

— Ты права, — подтвердил он. — Это проблема. Наш план должен осуществиться, но привести его в действие надо сейчас, этим летом. Пока Гарри слушает меня и восхищается тобой. Сейчас, пока мы оба хотим землю и друг друга. Я не хочу ждать, Беатрис.

Его глаза сверкали. Он был влюблен в меня и в мою землю, — невыносимое положение для батрака. Но суровая реальность моей будущей жизни без Вайдекра тоже сулила безрадостные картины, она была полным контрастом тому, что обещал мне Ральф.

— Мой отец вполне здоров, — холодно произнесла я.

Последовала долгая пауза, в молчании мы как бы измеряли глубину решимости друг друга в достижении наших целей.

— Всякое возможно. — Слова Ральфа упали в это молчание, как камень падает в воду. Я ничего не ответила, сравнивая ужас от потери моего восхитительного, моего обожаемого отца с ужасом потери Вайдекра, сопоставляя драгоценную жизнь такого жизнелюбивого и шумного человека с холодом и одиночеством моего изгнания, которое несомненно последует непосредственно за моим шестнадцатилетием. Я без улыбки смотрела на Ральфа.

— Возможны случайности, — пустым голосом сказала я.

— Это может произойти даже завтра, — так же бесцветно произнес Ральф.

Я кивнула. Как руки кружевницы, распутывающие клубок пряжи, мой разум исследовал путь, который через пропасть греха и преступлений привел бы меня к солнечной дороге обладания моим домом. Я соизмеряла, что ужаснее: потерять отца или собственное благополучие, — прикидывала, насколько Гарри влюблен в Ральфа и как далеко это может его завести; думала о моей матери и о том, что потеря отца сделает меня более уязвимой. Но снова и снова я возвращалась мыслью к безрадостной картине чужого северного замка. Она уязвляла мое сердце. Внезапно возникшее равнодушие отца также глубоко ранило меня. Он предал меня прежде, чем я даже помыслила о чем-то плохом. Я вздохнула. На все это находился только один ответ.

— Это должно получиться, — опять повторила я.

— Это должно получиться сейчас, — поправил меня Ральф. — Настроение Гарри может измениться через год, через пару месяцев. Если он, например, отправится в университет, мы оба потеряем власть над ним. Это должно случиться этим летом. Может быть, завтра.

— Завтра? — переспросила я в ужасе. — Ты говоришь, завтра? Что ты имеешь в виду?

Глаза Ральфа ничего не выражали.

— Да, — скупо повторил он. — Я имею в виду именно завтра.

— Почему так скоро? — изумилась я, чувствуя инстинктивное отвращение.

— А зачем ждать? — Ральф смотрел на меня. — Для меня ничего не изменится. Я верю в твое мужество, Беатрис. Если ты любишь Вайдекр, если ты хочешь жить здесь, если ты такая, как я думаю, — то зачем ждать? — Его глаза сузились, изучая меня. Я знала, что вместе мы способны на все. Без меня у него никогда бы не родился этот план. Без меня ничего бы не получилось. Без него я бы тоже ничего не могла сделать. Мы поддерживали друг друга, словно пара падших ангелов, которые ведут друг друга в ад. Я глубоко вздохнула, чтобы немного замедлить биение моего сердца. Под нами безумолчно журчала река.

ГЛАВА 4

В то очень раннее жемчужно-серое летнее утро я внезапно проснулась с мыслью, что мне что-то необходимо сделать. Несколько мгновений я просто лежала в полудреме. И вдруг передо мной со всей ясностью, как на эмалевой картинке, предстал вчерашний день: сидя на бревне, прибитом к берегу, мы с Ральфом говорили о чем-то страшном, невозможном.

Ральф застиг меня в момент обиды, когда мое ревнивое сердце буквально разрывалось от горя. Я была уязвлена явным пренебрежением ко мне отца, предпочтением, которое он отдавал Гарри. И, если бы я могла в ту минуту убить брата, едва пошевелив мизинцем, я бы сделала это. Но в самой глубине моего сердца таилась обида на отца: мне казалось, что он нарушил какую-то клятву, данную нами обоими. Разочарование и горе точили мою душу.

И в такую минуту Ральф предложил свой план, который казался таким логичным, таким обоснованным, таким легко выполнимым. Этот хладнокровно обдуманный ход давал мне то, в чем я нуждалась больше всего, — Вайдекр и одновременно позволял отомстить обидчикам.

Но сейчас я от отчаяния уткнулась в подушку, вспоминая наш страшный разговор. Как я могла выслушать этот бред и, тем более, согласиться? Но мысль о том, что мой отец в опасности и нуждается во мне, — была сладкой. Правда, таким же сладким было желание каким-то образом остаться в Вайдекре и стать здесь хозяйкой. И вчера эти странные мысли слишком далеко завели меня.

Да, вчера во мне говорили ревность и страх за свое будущее. Но сегодня, хотя солнце еще не взошло и птицы не запели, настал другой день. Как только слуги встанут и откроют кухонную дверь, я побегу в коттедж Мэг, постучу Ральфу в окно и попрошу его забыть о нашем уговоре. Скорей бы отворяли дверь, что они так долго возятся. Через несколько минут, когда слуги встанут, я оденусь, на цыпочках спущусь по лестнице и за спиной служанки проскользну на улицу. Если Ральф сегодня ночью охотился за браконьерами, то я могу застать его еще по пути домой.

Я устроилась поуютнее в своей постели, сознавая, что через несколько минут придется вставать и умываться холодной водой. Мы с Ральфом все обсудим и придумаем что-нибудь другое. Возможно, все само собой повернется к лучшему. Если Гарри уедет в университет или останется гостить у маминых родственников, то я опять завоюю папину любовь. Хоть он и отвернулся от меня сейчас, я знаю, что в душе он любит меня. Он просто привязан к Гарри, привязан потому, что приходится его учить. Конечно, папа предпочтет наше легкое, безмолвное взаимопонимание общению с Гарри, который к тому же вечно отсутствует. Убаюканная этими мыслями, я задремала, но тут же опять вскочила и выглянула в окно. Еще не рассвело. С кухни не доносилось ни звука. Значит, еще слишком рано. Я на минуту закрыла глаза, прикорнула и провалилась в глубокий сон. Когда я снова проснулась, яркий солнечный свет заливал мою комнату, и передо мной стояла служанка, принесшая мне горячую воду для умывания и утреннюю чашку шоколада.

— Вы что-то сегодня поздно, мисс Беатрис, — сказала она приветливо. Я откинула одеяло и подбежала к окну. Было уже совсем светло.

— Сколько сейчас времени, Люси? — спросила я, едва плеснув в лицо водой и поскорее натягивая юбку.

— Восемь часов, — ответила она, как будто это было совсем не важно.

Я вздохнула. Было бессмысленно упрекать себя за то, что я вдруг проспала в такой важный день.

— Помоги мне, — сказала я торопливо. — Я очень тороплюсь.

Служанка едва двигалась, но я сделала все сама и быстро сбежала по лестнице в холл. Папа уже сидел за завтраком, он пожелал мне доброго утра, я ответила, не останавливаясь. Я бежала к Ральфу.

Возможно, я еще успею, думала я на бегу. Сотни причин могли задержать Ральфа дома. Он мог проспать, так же как и я, мог засидеться за завтраком, в конце концов, может он чувствовал, что я в тревоге ищу его. Он должен был догадаться, что я передумала, что вчера я просто сошла с ума, и что, конечно, мой папа неприкосновенен. На своей собственной земле он — хозяин, и никто не может его тронуть. Мой отец дороже для меня, чем моя собственная жизнь.