Рослин Гриффит - Птицелов

• Название: Птицелов
• Автор: Рослин Гриффит
• Издательство: ОЛМА-пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996

Гордая прогрессистка Орелия Кинкейд осуждала женщин, безропотно принимавших свое подчиненное положение в браке, но брак сам по себе сохранял для романтической девушки свою привлекательность. Она уже потерпела крушение в любви, но не утратила надежды найти не просто мимолетную страсть, а настоящую большую любовь. Ее избранник должен обладать великодушием, юмором, верностью и добротой, и быть достаточно свободомыслящим и храбрым для того, чтобы стать мужем талантливой женщины-архитектора. Не сразу разглядела Орелия такого мужчину в агрессивном и необузданном Лайэме О'Рурке, совладельце крупной архитектурной фирмы, выходце из бедной ирландской семьи. И Лайэм не сразу понял, что архитектура для Оры не прихоть светской дамочки, а настоящее призвание, но с каждым днем он находил в девушке все новые совершенства. Однако не только О'Рурк очарован прелестью и необычной красотой Орелии. Жестокий маньяк уже выбрал ее очередной жертвой своего кровавого культа…

---

Она снова заплакала. Син, нежно обнимая ее, переполненный любовью к этой женщине, произнес:

— Ну и пусть! Ты все равно выйдешь замуж за меня!

— Это невозможно, я замужем… Скрыть не удастся, племянницы знают о моем браке с Фернандо. Так что предлагать такое — просто безумие. Ты совсем голову потерял.

Но она была счастлива, что он потерял голову, что не возмутился, когда она раскрыла свою тайну, и не отвернулся от нее.

Как будто читая ее мысли, Син нежно сказал:

— Ты боялась потерять меня, если я узнаю, что ты замужем?

— Да!

— Но как же нам быть? По-моему, будем жить по-прежнему во грехе, ведь я люблю тебя и верю в твою любовь и верность!

— Ты можешь мне верить, я полюбила тебя навсегда. И по-прежнему не буду считаться с моей семьей и обществом — я не в силах отказаться от тебя.

— Как я тосковал без тебя все эти дни! — И Син запечатлел на губах Федры страстный поцелуй и прижал ее к себе. — Я хочу тебя! — прошептал он.

— Но мы не одни в доме, Орелия наверху в своей комнате, и сейчас к ней должен приехать Лайэм.

— Все равно, я хочу тебя! Ночью мы тоже будем вместе — я останусь дома один, Лайэм собирается провести ночь в своем доме. Но я не могу ждать ночи! — И он увлек ее на софу.

* * *

Когда Лайэм подъехал к дому Кинсэйдов, уже стемнело, но он узнал карету своего отца у подъезда. Решив не тревожить примирившуюся парочку, привязал свою лошадь в сторонку к дереву и хотел вызвать Орелию из дома, бросая камушки в окно. Он тихо прокрался к дому, но, подойдя к двери, сразу услышал голоса.

— Син, не надо, увидят!

— Кто увидит в темноте?

Лайэм осторожно отступил за угол дома, и молча стоял, слушая счастливые вздохи любовников.

— Ну а теперь мы проведем всю ночь в моем доме! До самого утра! — воскликнул Син. Он быстро сошел с лестницы, неся Федру на руках, и усадил ее в карету. — Я не могу поверить, любовь моя, что целую ночь проведу с тобою, — услышал Лайэм голос отца.

Прижавшись к стене дома, Лайэм подождал, пока стук копыт замер в конце улицы, и хотел уже позвонить в дверной звонок, как вдруг услышал какой-то шум, шевеление вблизи каретного сарая — шорох листьев, неясный звук движений человека или животного. Но это были не Фред или Мэри — в освещенное окно Лайэм увидел их, они ужинали за накрытым столом в своей комнатке. Лайэм прислушался — ему показалось, что за сарай к цементному мусоросжигатслю кто-то пробежал. Худая фигура согнулась над цементным баком, глубоко засунув в него голову. Услышав шаги Лайэма, человек сразу выпрямился; это был подросток лет тринадцати. Но Лайэму показалось, что в темноте в этот миг скользнула и другая фигура взрослого человека… А может быть, и померещилось…

— Ничего плохого не делаю, — забормотал парнишка.

— Где ты живешь — здесь, в окрестностях?

Лайэм хотел убедиться, действительно ли в темноте промелькнула и еще одна фигура.

— Я ночую где попало, живу один, родных нет. Я голоден, вот и все.

— Голоден?

Значит, мальчишка рылся в отбросах в поисках объедков. Лайэм видел, что он действительно был худ, как проволока, кожа обтягивала скулы давно не мытого лица с запавшими глазами. «Да, город полон беспризорных голодных детей», — мрачно подумал он.

— Вы меня сдадите полицейским?

— Нет, — вздохнул Лайэм, — вовсе не собираюсь. Я дам тебе денег, чтобы ты купил еды и наелся как следует.

Держа парнишку за шиворот одной рукой, другой он вытащил из кармана кошелек. Увидев, как блеснули глаза подростка, он резко предупредил:

— Эй, не вздумай удирать!

— Я не вор!

Лайэм отпустил его воротник. Беспризорник встряхнулся, не сводя глаз с Лайэма, который высыпал на свою ладонь кучу монет: серебряную четвертьдолларовую с изображением памятника Свободы, несколько никелей и медных пенсов. Лайэм протянул монеты мальчику.

— Это все мне? Да ты, видно, сбрендил, дяденька!

— Как тебя зовут?

— Фрэнки. А за что ты мне все это даешь?

— Даю на еду и на трамвай. Дам тебе адрес, захочешь —поезжай, получишь работу.

— Сказал же я тебе, что я не вор! Знаю, что за работенка от меня нужна! Не ты первый хочешь меня захороводить!

— Вот и ошибаешься, — спокойно урезонивал его Лайэм. — По этому адресу — мой новый дом. Там еще много строительного мусора во дворе, его убирать надо. Обратишься к сторожу, скажешь, что я тебя послал. А когда все будет расчищено, старший садовник даст тебе работу по саду.

Фрэнки, крепко зажав в руке монеты, припустился бежать. Лайэм задумчиво смотрел ему вслед — наверное, он никогда больше и не увидит этого парнишку. Ну что ж, хоть один день тот будет сыт. Нищета, темное марево которой является фоном ослепительного Белого Городка, необорима. Что может сделать он, Лайэм? Только расширять строительство и нанимать побольше рабочих…

Погруженный в свои мысли, Лайэм обошел дом и снова оказался у главного входа. Поднявшись на первую ступеньку, он неожиданно услышал знакомый женский голос:

— Ни с места! — и увидел Орелию, которая стояла на лестнице, направив на него маленький пистолет.

Лайэма охватил испуг — вдруг она выстрелит, она не видит его, он еще находится в тени.

— Орелия, это я, Лайэм, — быстро сказал он, пытаясь сохранить спокойствие.

— Лайэм! Боже мой! — Рука ее опустилась, и она поникла, дрожа. — Я так ис-спугалась. О, простите меня!

— Но что случилось?

— Я подумала, это ходит человек из Дубового парка. Ну, тот, что преследовал меня.

— Почему вы так подумали? — нахмурился Лайэм. — Почему решили, что это именно он?

— На прошлой неделе я увидела его из окна. — Она припала к плечу Лайэма. — Я тогда узнала его по очертаниям фигуры. А сейчас услышала шорох и решила, что снова он… А я ведь одна в доме.

— Да, я тоже слышал шорохи и пошел разузнать, в чем дело, — подтвердил Лайэм.

Она оцепенела в его объятиях.

— Это он? Я была права!

— Нет, нет, — поспешил он ее успокоить. — Это голодный парнишка, который рылся в мусорном баке. Подросток лет тринадцати.

— Правда?

— Может быть, и в первый раз вы увидели перед вашим домом его, а не своего преследователя из Дубового парка?

— Может быть, — задумчиво повторила она, входя в дом и тщательно запирая за ними дверь. — Утром мы нашли следы под деревом, где он стоял, — ночью я его там видела из окна. И действительно, следы были небольшие. Может, это и был подросток.

В ее голосе прозвучало невыразимое облегчение, но Лайэм не мог забыть про вторую тень в темноте. Хотя, может быть, ему показалось… Это мог быть и Фрэнки… Но все-таки Орелия должна быть настороже.

— Хорошо, что у вас пистолет, — сказал он. Орелия посмотрела на кольт, который машинально сжимала в руке.

— Да, Коуди научил меня стрелять. Но я, наверное, не смогу выстрелить в человека…

— Тот, кто осмелится напасть на вас, —это уже не человеческое существо, — твердо сказал Лайэм, гладя Орелию по щеке и темным завиткам волос. — Женщина имеет право на самозащиту, если рядом с нею нет мужчины, который защитит ее…— И непроизвольно подумал: «Он мог бы охранять ее… если бы они были женаты… Но… пожениться после такого короткого знакомства? Разумно ли это? Могут ли они быть уверены друг в друге?»

* * *

Они ужинали в скромном уютном ресторанчике, золотистое вино блестело в бокалах.

— Говорил ли я вам, как вы хороши сегодня? — спросил Лайэм.

— Дважды.

Между первым блюдом и десертом они болтали на разные темы. Ее рассказ о практике в Италии он слушал с живым интересом, но имя Розарио она не упоминала — его образ не должен был встать между ними. Она любовалась Лайэмом, таким красивым в черном вечернем костюме, белой рубашке с золотыми запонками. На запонках были выгравированы инициалы Лайэма, и в золоте сияли круглые маленькие изумруды — под цвет его глаз. Он взял ее ладонь и начал водить по ней указательным пальцем. Как странно, все ее тело откликнулось этой нежной чувственной щекотке. Ей неудержимо захотелось оказаться наедине с Лайэмом.

— Покажите мне еще раз ваш новый дом, — попросила она.

— Что там смотреть, — засмеялся Лайэм, — с момента вашего первого визита — ничего нового. Прошло ведь всего несколько дней. Вы-то видели мои владения, — сказал он дразнящим тоном, и ее всю охватила дрожь. — Теперь — моя очередь посмотреть ваши.

— Что посмотреть? — Щеки Орелии вспыхнули.

— Ваш дом, конечно, — мягко сказал он. — Я хотел бы познакомиться с ним как архитектор.

Она еще сомневалась, не шутит ли он, и поэтому ответила как будто бы не принимая всерьез его предложения: — Мой дом, внутри и снаружи, точь-в-точь похож на все дома нашего района. Вот если бы вы. посмотрели дом Глесснера или резиденцию Маршалла Филда, то зря времени не потратили бы.

— Быть с вами — лучший способ не потерять время даром.

Орелия невольно улыбнулась. Второй раз в жизни она встречается с неудержимым мужским напором. Но Розарио был совсем другой. Лайэму она может доверять. И все-таки она сильно нервничала. Ведь он не спросил о другом мужчине в ее прошлом, и она не открылась ему…