Дэвид Герролд - День проклятья

• Название: День проклятья
• Автор: Дэвид Герролд
• Жанр: Научная Фантастика

Дэвид Герролд. День проклятия Издательства: Александр Корженевский, Армада-пресс, 2001 г. Твердый переплет,Формат: 84x108/32 Переводчик:Петухов С. От издателя: `День проклятия` – второй роман известного американского фантаста Дэвида Герролда из цикла `Война с Хторром`. Что делать, если на вашу планету прибыли инопланетяне, мягко говоря, несовместимые с ее экологией? Ужаснуться? Впасть в отчаяние? Начать борьбу синоземным агрессором? Однозначных решений быть не может, потому что нет однозначных ответов. Остается каждому заниматься своим делом: ученым изучать, воинам защищать...

---

Я кивнул – хотелось подольститься, чтобы меня не покидали.

– Хорошо. Откройте рот. – Меня мягко приподняли и, поддерживая голову, стали кормить с ложечки супом. – Ешьте и молчите. Говорить буду я. – Голос принадлежал медсестре с очень гладкой кожей.

– Мн-н-ф. – Я поперхнулся, разбрызгав суп. Она вытерла мне рот салфеткой.

– Вы – в Центральной Оклендской. Уже вечер понедельника, так что вы пропустили очередную серию «Дерби». Очень жаль, было интересно. Грант по– прежнему разыскивает пропавшего робота и теперь выяснил, что робот все еще на заводе. Керри стало известно о последних торгах – рассказал конечно же Ти– Джей, – и она потребовала собрания акционеров. Все упирается в Стефанию, но она неожиданно отказалась улетать из Гонконга, никто не знает почему… Еще ложечку?

– М-м-фл.

– Хорошо. Откройте рот пошире… Так что по сравнению с этим ваши проблемы – сущие пустяки, верно?

Я не ответил, слишком сильно болели легкие. А кроме того, Грант с самого начала знал, что Ти-Джей не осмелится стереть у пропавшего робота память.

– Отлично, еще один глоток, и довольно. Ну, вот и все. Сейчас придет доктор Флетчер.

Флетчер была в перчатках; сквозь маску виднелись усталые глаза. Прямо с порога она начала:

– Не разговаривайте, иначе рискуете порвать голосовые связки. – Они присела на край койки и осмотрела мои глаза, уши, нос. Потом взглянула на дисплей, лежавший у нее коленях, и наконец сказала: – Примите мои поздравления.

– М-м?

– Вы будете жить. Честно говоря, мы этого не ожидали. Ваши легкие так отекли, что в них не осталось места для воздуха. Вы родились в рубашке. Остальным двум тысячам пострадавших мы не смогли помочь – не было приборов искусственного дыхания.

Я попытался задать вопрос, но она прижала палец к моим губам.

– Я же сказала: молчите. – И, поколебавшись, добавила: – У вас один из самых тяжелых случаев отравления в штате, лейтенант. Мы уже собирались поставить на вас крест – позарез требовались свободные койки, – но руководство отстояло вас.

Говорят, вы задолжали кое-кому обед с омарами, и вам не позволят так легко отделаться. Кроме того, вы помогли кое-что выяснить. Теперь мы знаем, что даже при самых тяжелых отравлениях состояние обратимо. Если удалось спасти вас – можно вытащить любого. Мы уже начали готовиться.

– Умф.

Я поднял руку, останавливая Флетч.

– Вы поправитесь, – успокоила она. – Худшее позади.

Я сжал ее руку.

– М-мф?

– С полковником Тирелли тоже все в порядке. – Дмк?

– И с Дьюком тоже. Он лежит в палате интенсивной терапии в стабильном состоянии под постоянным наблюдением. Лейтенант, вы можете гордиться собой.

– Мп.

– Вам надо поспать, – сказала Флетчер. – Сейчас я снова подключу вас к искусственной поддержке. Так вам будет легче.

Она дотронулась до клавиши на аппарате, и я опять вырубился.

В. Почему хторране никогда не пьют соду?

О. Потому что у них не бывает изжоги.

33 ЛЕЧАЩИЙ ВРАЧ

Я бы относился к врачам намного лучше, если бы их работа не называлась «пользованием больного».

Соломон Краткий

К следующему визиту доктора Флетчер я чувствовал себя гораздо лучше. Первым делом она посмотрела на дисплей. Здесь, наверное, принято делать это автоматически.

– Ну и как мое состояние? – поинтересовался я.

– Прекрасно. Заявляю это с полной ответственностью, потому что я – ваш лечащий врач. Только президент и кинозвезды получают лучшее лечение. – Она накрыла ладонью мою руку. – Дело в том, что весь медицинский персонал научного отдела срочно перебросили на помощь здешним врачам. Но я все равно не бросила бы вас.

Ваш случай интересен не столько с медицинской, сколько с научной точки зрения.

– Потому что я больше других надышался пыли?

– И поэтому тоже, – уклончиво ответила Флетчер и многозначительно замолчала.

После секундной растерянности до меня все-таки дошло.

– Значит, есть другая причина?

– А вы сами не помните? Я покачал головой.

– У меня были странные красные галлюцинации. От какой гадости?

– Герромицин. Флетчер снова замолчала.

Я потрогал грудь: прохладная и сухая кожа, может быть, слегка шершавая, но в остальном абсолютно нормальная. Я больше не ощущал вкус пальцев…

– Шерсть?

– У вас поросло ею все тело. На самом деле это мелкие организмы. Для червей они симбионты, а для человека – паразиты. В научном отделе их называют иглами. К настоящему времени описано двадцать три подвида.

– В прошлый раз вы говорили, что мех червей – их нервные окончания.

– По сути, так и есть. В этом заключается симбиоти-ческая функция игл. Они буравят червя, пока не наталкиваются на нервное сплетение, а потом начинают расти, свешиваясь хвостом наружу из тела хозяина. Очень действенная адаптация.

Без игл червь – просто огромный мерзкий слизняк.

Я не смог представить себе голого червя.

– Вот почему вы испытывали такие странные ощущения, – добавила Флетчер. – Вы стали живой подушечкой для булавок. Пыль содержит вещество, привлекающее паразитов и стимулирующее их рост. Прекрасная идея с герромицином! Очень эффективный препарат. Жаль только, вы не догадались сами принять его, тогда было бы намного легче. Впрочем, все уже позади.

– Спасибо, – хрипло пробормотал я.

Требовалось время, чтобы осознать все до конца. Шерсть хторранина!

– Вам страшно повезло, – продолжала Флетчер. – Пыль – самая безобидная, насколько это вообще возможно, форма хторранской жизни. Ожидаемый уровень смертности не более трек тысяч.

– Вы расстроены?

– Не совсем. Ваш случай обернулся очень интересным исследованием. Я узнала о хторранской экологии гораздо больше, чем ожидала. Хотя, да, мне не терпится вернуться к своим червям.

– Червям? Во множественном числе? Она кивнула:

– Мы получили еще пару живых экземпляров.

– Вы еще не сажали их вместе?

– Они в одном бункере. Почему вы спросили?

– Часто они – как бы поточнее сказать, – обвивают друг друга, словно занимаются любовью, Флетчер удивленно посмотрела на меня.

– Откуда вам известно? Мы держим их вместе всего несколько дней, и эксперимент пока засекречен.

– Я наблюдал это в естественных условиях. Разве вы не видели наши видеозаписи?

Она удивленно подняла бровь. – Когда?

– Ладно, виноват. Так вот, мы тоже видели, как сцепились черви, когда прибыл дирижабль. Они словно обезумели. Я решил, что они нападают друг на друга, но это было что-то другое. Они пришли в себя и выглядели смущенными, но мне некогда было думать, что происходит.

– М-м, – протянула Флетчер. Похоже, она что-то решала.

– Я хочу взглянуть на ваших червей, – попросил я. Она кивнула.

– А я хочу посмотреть видеозаписи. Как только вас переведут на амбулаторный режим, договорились? Я все устрою. – Она встала, собираясь уйти. – Если вам надоест валяться в постели – в шкафу есть кресло на колесах. Только позовите сестру, чтобы она помогла. Стыдиться тут нечего.

– Спасибо. В какой палате полковник Тирелли?

– Она выписалась на прошлой неделе. Но на верхнем этаже лежит капитан Андерсон, вы можете навестить его в любое время. – Она спохватилась: – Ой, почта. Вас ждет целая куча посланий. Пожалуйста, прочтите самые срочные. Да, кажется, ваша мать хотела навестить вас.

И Флетчер вышла.

Немного полежав, я вызвал сиделку, с ее помощью принял ванну, побрился и, взгромоздившись в инвалидное кресло, без особых приключений добрался до двенадцатого этажа.

Дьюк все еще лежал в кислородной палатке. Он напоминал зажаренную тушу с техасского барбекю. Я не мог на него смотреть, но и отвести глаза тоже не мог.

Его лицо раздулось, веки покрылись волдырями, черная кожа сходила лохмотьями, руки мокли и гнили заживо. От него исходил тяжелый запах.

Я едва сдержался, чтобы не убежать в панике. Живые так не чыглядят и так не пахнут. Но я не знал, как перевести кресло на задний ход, да и в голове зазвенело: «Трус! Трус!» Я собрался с силами – и остался.

Объехав койку, я взял дисплей. Дьюка подключили к системе искусственного жизнеобеспечения. К счастью, он был без сознания – я не знал, что ему сказать.

Сомневаюсь, что смог бы разговаривать с ним сейчас. Монстр из фильма ужасов. Я не мог отождествить этот страшный кусок мяса с человеком, которого так хорошо знал.

Даже если он выживет, жизнь его кончена. Я это точно знал.

Нахлынули воспоминания. Дьюк научил меня почти всему, что должен знать офицер.

В двух словах: будь уверенным.

«Это легко проверить, – говорил он. – Можешь ли ты дать голову на отсечение?

Если однозначно не скажешь «да», – значит, по-прежнему не уверен.

Если ты чего-то не берешь в расчет, не знаешь, не замечаешь, не уверен – тут тебе и крышка. Нравится тебе или нет, но твоя работа заключается в том, чтобы знать все обо всем, с чем ты собираешься иметь дело.