Дэвид Герролд - Сезон бойни

• Название: Сезон бойни
• Автор: Дэвид Герролд
• Жанр: Научная Фантастика

Дэвид Герролд Сезон бойни A Season to Slaughter Издательства: Армада-пресс, Александр Корженевский, 2001 г. Твердый переплет, 352 стр. ISBN 5-87917-110-8, 5-309-00142-5, 0-553-28976-4 Тираж: 7000 экз. Формат: 84x108/32 Переводчик: С. Петухов От издателя «Сезон бойни» – четвертый роман из популярного цикла «Война с Хторром», принадлежащего перу американца Дэвида Герролда. Что делать, если на вашу планету прибыли инопланетяне, мягко говоря несовместимые с ее экологией? Ужаснуться? Впасть в отчаяние? Начать борьбу с иноземным агрессором? Однозначных решений быть не может, потому что нет однозначных ответов. Остается каждому заниматься своим делом: ученым – изучать, воинам – защищать...

---

– Нашли наконец портативный сканер?

– Да нет. Он разбился.

– Дерьмо. – Доктор повернулась ко мне. – Сейчас будет больно, Джим. Потерпи. – Она засунула тряпку мне в рот. – Закуси ее.

И оказалась права. Было больно. Даже очень.

Когда я пришел в сознание, она промокала мое лицо влажной салфеткой.

– Прости, – сказала она. – Мне было необходимо посмотреть, насколько серьезна рана. Пить хочешь?

Я издал хрип, и она просунула трубочку между моими сухими потрескавшимися губами. Вода была теплой, стерильной и безвкусной – лучшего напитка я в жизни не пробовал.

– Не торопись, – предупредила доктор. Тем не менее вода потекла по моему подбородку. Убрав бутылку, она добавила: – Можешь радоваться, ногу ты сохранишь.

Она внимательно смотрела, как до меня доходил смысл ее слов. Наверное, шок еще не прошел, или, возможно, они накачали меня транквилизаторами. Ее слова ничего мне не объяснили.

– А почему я должен огорчаться? – спросил я.

– Я попытаюсь спасти коленную чашечку. Местная анестезия немного снимет боль. Мне бы хотелось прооперировать тебя прямо сейчас, но пока это рискованно, я все жду, когда они выровняют корабль, чтобы у меня была нормальная операционная. А если вертушки прилетят быстро, подожду с тобой до Панамы, хотя гораздо лучше попасть прямо в Майами.

– Я буду ходить?

– Про баскетбол можешь забыть, но я не думаю, что тебе понадобится палочка. По крайней мере, надеюсь.

– А остальное?

– Ты довольно сильно ударился, но ничего опасного. Возможно, снова треснула ключица – по старому перелому, – но я не уверена. Пара сломанных ребер, но плевра не повреждена. Здесь тебе повезло. Ссадины в тех местах, где у нормальных людей и мест-то нет, но насколько я могу судить, ты ухитрился шлепнуться на что– то более мягкое, чем джунгли.

Я огляделся вокруг.

– Где Лиз?

Лицо доктора Майер помрачнело.

– М-м…

– Что? – потребовал я ответа.

– Джим, конференц-зал разбит. Никто не спасся.

– Лиз спаслась. Она говорила со мной. Она позвонила и просила меня продержаться. Ее не было в конфенц-зале. Она оказалсь в коридоре. Это последнее, что я от нее слышал. Проклятье! Кто-нибудь слышит меня? Пустите, я сам пойду ее искать.

– Ты никуда не пойдешь.

– Если никто больше…

Я попытался сесть. Доктор Майер одной рукой без всяких усилий уложила меня назад.

– Еще раз это сделаешь, – предупредила она, – и я прибью тебя гвоздями. Лежи здесь. Я разыщу кого-нибудь. И перестань волноваться. Если она жива, мы найдем ее. Я обещаю.

Я вцепился в ее руку – Она единственное, что у меня есть в этом мире…

– Джим, отпусти. Мне больно. Я обещаю. – Она с трудом разогнула мои пальцы.

– Позовите Зигеля! Пожалуйста…

– Он проверяет оборонительные рубежи.

– Когда он вернется?

– Не знаю. У него нет времени, Джим.

– Я должен поговорить с ним. Доктор Майер вздохнула: – Я оставлю ему записку.

По земным представлениям, репродуктивное поведение медузосвиней просто поразительно, по хторранским – кто знает? Эталона для сравнения нет. Хотя поведение медузосвиней, возможно, и даст нам ключ к разгадке воспроизводства других хторранских видов (в особенности репродуктивного поведения гастропод, которое до сих пор остается тайной), однако более вероятно, что это странное поведение – лишь побочный феномен хторранской экологии, а по-настоящему поразительные открытия ждут нас впереди.

Медузосвиньи – гермафродиты, выполняющие роль самок и самцов одновременно и автоматически, причем явно бессознательно и вне зависимости от своего желания. Их трение друг о друга в слизевом комке стимулирует постоянное выделение спермиев.

Спермии медузосвиней представляют собой паразитические амебоиды; они выделяются постоянно маленькими слизистыми струйками – слизь та же самая, что окружает всех членов колонии и которую выделяют они все. В результате колония как бы плавает в собственной сперме. Спермии активно внедряются в тело любой готовой к оплодотворению медузосвиньи. А готовы они всегда, за исключением тех моментов, когда сами выделяют спермин – это несколько снижает, но не прекращает процесса постоянного самооплодотворения.

В теле медузосвиньи содержится множество опухолевидных узелков с зародышевыми клетками, которые постоянно продуцируют яйца. Оплодотворение происходит внутри тела родителя в любой момент, когда спермий встречается с яйцом. Здоровая медузосвинья, как правило, несет в своем теле множество эмбрионов всех размеров и на разных стадиях развития. К тому же сами эмбрионы тоже, как правило, беременны и несут в себе свои собственные эмбрионы. Другими словами, медузосвинья рождается не только беременной, часто она рождается уже бабушкой и прабабушкой.

У медузосвиней нет ни яйцеводов, ни родовых каналов. Эмбрионы питаются мясом родителя и в конце концов проедают себе путь наружу из материнского тела. Если медузосвинья достаточно крупная или если раны от выходящих эмбрионов затягиваются раньше, чем образуются новые, животное обычно выживает. В противном случае оно становится пищей не только для собственных детей, но и для остальных членов слизневого комка.

В то время как для отдельной особи беременность является серьезным испытанием, всей колонии медузосвиней это, похоже, идет на пользу.

«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)

39 ГАЛЛЮЦИНАЦИИ

Единственная вещь на свете, которой нельзя поделиться, это одиночество.

Соломон Краткий

Это была длинная ночь. Я то терял сознание, то приходил в себя.

Где-то около двух часов корпус корабля угрожающе заскрипел и затрещал, а потом начал заваливаться на бок. Когда он остановился, жестокий крен полов стал еще сильнее. К счастью, большинство пациентов лежало в гамаках или подвесных койках, так что, если не считать небольших ушибов, мы отделались хорошим испугом. Но доктор Май-ер, только раз взглянув на свой лазарет, тут же объявила: – Будь все проклято! Здесь оставаться опасно.

Нас спешно эвакуировали на землю. Настелили импровизированный пол из панелей, а из пластиковой оболочки разорванных газовых баллонов соорудили палатки. Я видел огни, в какой-то момент услышал стук дождевых капель, но там, куда меня запрятали, было относительно сухо. Над нами висело что-то вроде тента. Я был привязан к доске и не видел, кто лежит на соседней раскладушке. Позже я выяснил, что это Бенсон. Ему раздавило ящиком грудь, он едва мог дышать. Он был подключен к аппарату искусственного жизнеобеспечения, и его хрипящие вдохи и выдохи напоминали звук глохнущего мотора.

Протянули аварийное освещение, и время от времени доктор Майер или кто– нибудь из ее ассистентов проходили мимо и кудахтали: одобрительно надо мной и расстроенно над Бенсоном. Самое большее, что они могли сделать в данной ситуации, это держать нас в тепле и ждать утра. Никто не мог ответить, где Лиз и спасательные вертушки, и я чувствовал, что допущена какая-то чудовищная ошибка.

Позже рядом со мной остановился Шон. Он дал мне флягу и несколько брикетов «НЗ».

– Что происходит? – спросил я. Сначала он не хотел отвечать, но я схватил его за руку. – Черт бы тебя побрал, я не ребенок! От меня у вас не должно быть секретов. Где генерал Тирелли? Где вертушки?

– Уцелевших еще ищут. Вертушки будут здесь утром.

– Кто ищет? И что насчет вертушек из Юана Молоко? Тех, что доставляли гелий?

Шон скривился, как от боли.

– Все ищут. Но к нам движется колонна червей. Они идут по следу, который мы оставили от самой мандалы. Вертушки ставят дымзавесу и распыляют аэрозоль. Если это не поможет – сбросят объемные бомбы.

– Как далеко они?

– Они могут прийти к утру. Нам предстоит драка.

– Достань огнемет и отнеси меня в цепь…

– Я скажу лейтенанту Зигелю.

– Мне надо повидать его, Шон.

– Я передам ему. Он страшно занят.

– Он не будет против. Ему нужна моя помощь.

– Капитан. – Шон был чрезвычайно вежлив. – Послушайте меня. У вас повышенная чувствительность к депрессантам центральной нервной системы, поэтому вам ввели препараты серии ПКД. Вас накачали наркотиками по самые жабры, у вас галлюцинации, как на видеодисплее, и дать вам в руки огнемет – полнейший идиотизм.

– Спасибо за откровенность, но я в порядке.

– Это и есть самая большая галлюцинация.

– Шон, мне надо найти Лиз.

– Капитан, почему вы не хотите довериться кому-нибудь хоть на минуту? Вы же не можете все делать сами.

– Потому что они все испортят! Шон, я единственный, кто знает…

Он уложил меня обратно на подушку.

– Если вы встанете с кровати, то лишитесь ноги. Если потребуется, я привяжу вас сам. А потом, когда вы будете крепко привязаны… – Он плотоядно покосился на меня. – Ну, этого достаточно, чтобы вы вели себя хорошо?

– Шон, пожалуйста!

– Нет. – Он разозлился. – Послушайте меня. Все под контролем…