Дэвид Геммел - Кровь-камень

• Название: Кровь-камень
• Автор: Дэвид Геммел
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Романтическое фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-005623-0

Он – Йон Шэнноу Воин Света, охотник за Зверем Тьмы. Он – Йон Шэнноу. Одинокий всадник. Волк скалистых пустынь, в которые мир обратился триста лет назад. Хищник среди хищников, стрелок среди стрелков, человек, в совершенстве постигший новый закон бытия – УБЕЙ ИЛИ УМРИ.

Но теперь УМЕРЕТЬ будет куда легче, чем УБИТЬ. Потому что – прорвана завеса, разделяющая мир людской и мир, с людским граничащий. Потому что – предстоит Йону Шэнноу схватка не с богом, не с демоном даже, но – воплощенным Голодом, Злом, уже пожравшим всю силу жизни своего мира и пожирающим теперь жизнь мира нашего.

---

– Кто вы? – спросил он старика.

– Диакон, – ответил Джейк, убирая пустой кувшин в большой заплечный мешок.

На мгновение Брум забыл о боли и в изумлении уставился на старика.

– Да нет! – еле выговорил он, оглядывая поношенные брюки, стоптанные сапоги, видавшую виды куртку из овчины, спутанные седые волосы, нерасчесанную бороду.

Джейк улыбнулся:

– Не суди по внешности, сынок. Я тот, кем себя назвал. А теперь нам с тобой пора отправиться к Бет Мак-Адам. Мне надо поговорить с ней. – Джейк всунул руки в ремни мешка, взял ружье, подошел к Бруму и помог ему встать. Закутав раненого в одеяло, Джейк вывел его из пещеры и подошел с ним к стреноженному мулу.

– Ты поедешь, а я поведу, – сказал старик. Брум с большим трудом взгромоздился на мула. Из-за деревьев донесся жуткий вой, и Джейк остановился как вкопанный. Затем донесся ответный вой… с востока.

Брум услышал вой, однако боль в груди и стук в висках мешали ему замечать окружающее. Тут в отдалении прогремели два выстрела, и сразу же раздался вопль ужаса. Брум пошатнулся в седле.

– Что это было? – спросил он.

Джейк не ответил. Сняв путы с передних ног мула, он взял поводья в левую руку и начал долгий спуск в лесистую долину.

Шагал Диакон очень осторожно, часто оглядываясь на раненого. Брум был в полубреду, и старику пришлось привязать его кисти к луке седла. День занялся ясный, солнечный, почти безветренный. Диакона это обрадовало. Мешок был тяжелым, как и ружье, и он смертельно устал. Спуск в долину был очень медленным, к тому же он часто останавливался, прислушивался, вглядывался в деревья.

Теперь в горах рыскала Смерть: он знал, как стремительно Пожиратели разделываются со своими жертвами. У него не будет времени вскинуть ружье к плечу. Иногда Диакон посматривал на мула – тот ведь учуял бы их много раньше, чем он. Но пока мул шагал спокойно, опустив голову, уши поставив торчком и охотно повинуясь поводьям.

Если им повезет, они доберутся до фермы Бет Мак-Адам к закату. Но что тогда?

Как можно сразить бога крови?

Этого Диакон не знал. А знал он, что грудь у него очень болит и его старое усталое тело напрягает последние силы. Впервые за долгие годы у него возник соблазн использовать камешек для себя: омолодить одряхлевшие мышцы, исцелить изъеденное временем сердце.

Было бы так хорошо вновь почувствовать себя молодым, полным энергии, целеустремленным, вернуть себе страстность и веру юности. И быстроту, подумал он. Это могло бы стать решающим.

Внезапно мул встал как вкопанный, дернув Диакона на себя. Он резко обернулся, и увидел, что мул вздернул голову, а глаза у него расширены от страха. Сняв мешок с плеч, старик вскинул ружье и вернулся к мулу.

– Все в порядке, девочка, – сказал он ласково. – Стой смирно.

Оставив мешок валяться на земле, Диакон взобрался на мула позади Брума и пятками ударил так, что мул припустил во всю мочь. Ему не требовалось других понуканий, и он помчался стрелой вниз по склону. Брум накренился влево, и Диакон поддержал его левой рукой.

Мул несся почти галопом. Когда справа от тропы взметнулся серый зверь, Диакон поднял ружье, точно пистолет и выстрелил. Пуля ударила зверя в плечо и опрокинула. Мул проскочил мимо и вскоре уже бежал по ровному дну долины.

* * *

Они миновали Врата около полуночи, вдыхая прохладный воздух в блеске звезд над головой, а миг спустя оказались в ярких утренних лучах осеннего солнца. Каменное кольцо, в которое они прибыли, густо заросло кустами, так что им пришлось спешиться и продираться сквозь них на открытое место ярдах в тридцати слева.

Амазига что-то тихо сказала в микрофон. Слов Шэнноу не расслышал, но он увидел, как она поднесла к глазам запястье со счетчиком времени и передвинула стрелки. Она перехватила его взгляд.

– Люкас говорит, что сейчас тут восемь часов сорок пять минут утра, и в нашем распоряжении двое суток, чтобы добраться до гор Мардих, где укрылись Сэм и его товарищи. До них примерно сорок две мили, но дорога в основном проходит по ровной местности.

Шэнноу кивнул и сел в седло. Гарет поехал с ним рядом.

– Я глубоко вам благодарен, мистер Шэнноу, – сказал он. – Человеку не так уж часто представляется возможность вернуть к жизни мертвого отца.

– Насколько я понял, – сказал Шэнноу, –он вам не отец, а всего лишь обладатель такой же внешности и имени.

– И идентичной генетической структуры. Почему вы согласились?

Шэнноу не ответил и повернул коня на север, Амазига и Гарет поехали за ним. Они ехали весь день, ненадолго остановившись, чтобы съесть холодный обед. Широкие просторы вокруг были пустынны и безлюдны, а горы, голубевшие вдали, почти не приближались. Дважды они проезжали мимо брошенных домов, а ближе к сумеркам Шэнноу различил в отдалении скопление зданий, видимо, небольшого городка на восточном склоне долины. И там тоже – никаких признаков жизни: фонари не зажглись, и нигде ни малейшего движения.

Свет дня начал угасать, и Шэнноу свернул с тропы в сосняк, подыскивая место для ночлега. Земля тут круто пошла вверх, и впереди показались высокие обрывы, протянувшиеся с севера на юг. С базальтовой скалы низвергался узкий водопад, над которым в лучах заходящего солнца играли маленькие радуги. Там брал начало ручей, бежавший по камням к равнине.

Шэнноу спешился и расслабил подпругу.

– Мы могли бы проехать по крайней мере еще пять миль, – сказала Амазига. Но он ее не слушал. Его зоркий глаз остановился на красном пятне в кустах, примерно в шестидесяти ярдах за водопадом. Бросив поводья, он перешел мелкий ручей и взобрался на крутой противоположный берег. Гарет последовал за ним.

– Господи Боже! – прошептал Гарет, глядя на исковерканные остатки красного джипа.

– Не поминай Его имени всуе, – сказал Шэнноу. – Не люблю богохульства.

Джип валялся колесами вверх на прогнутой искореженной крыше. Одна дверца была вырвана, и Шэнноу заметил следы когтей, оставивших глубокие борозды в красной краске и в стали под ней. Он взглянул вверх. Поломанные, вырванные с корнем кусты по обрыву над джипом свидетельствовали, что он свалился сверху и, падая, несколько раз ударялся о торчащие камни. Пригнувшись, он раздвинул перья папоротника и заглянул внутрь. Гарет встал на колени рядом с ним.

Внутри лежало искалеченное, смятое тело. Разглядели они только вытянутую руку, наполовину оторванную от туловища. Кожа была черной, заскорузлый от крови рукав – оливково-зеленым с узкими серыми полосками. Как рукав рубашки на Гарете.

– Это я… – сказал Гарет. – Это я! Шэнноу выпрямился и обошел искореженный джип. Он увидел отпечатки огромных лап в мягкой земле и пятна засохшей крови, тянущиеся к кустам. Вытащив пистолет и взведя курок, он пошел по следу и ярдах в двадцати дальше обнаружил остатки омерзительного пира. Левее валялась расплющенная коробочка с обрывками проводков. Спустив затвор, он убрал пистолет в кобуру, подобрал, обрызганную кровью коробочку и вернулся к Гарету, все еще глядящему на труп в джипе.

– Идем, – сказал Иерусалимец.

– Мы должны похоронить его.

– Нет.

– Я не могу бросить его тут! Уловив муку в голосе юноши, Шэнноу шагнул к нему и положил ладонь ему на плечо.

– Тут вокруг, кроме следов Пожирателей, есть отпечатки копыт. Если кто-нибудь из всадников вернется и увидит, что трупы похоронили, они поймут, что здесь побывали другие люди. Понимаешь? Мы не должны к ним прикасаться.

Гарет кивнул и внезапно вздрогнул.

– Трупы? Но здесь же всего один, ведь так? Шэнноу покачал головой и показал юноше окровавленную коробочку.

– Не понимаю… – прошептал Гарет.

– Твоя мать поймет, – сказал Шэнноу, глядя на идущую к ним Амазигу. Он не спускал с нее взгляда, пока она осматривала джип. Ее лицо оставалось непроницаемым. Потом она увидела коробочку, точно такую же, какую пристегнула к своему поясу, и ее темные глаза посмотрели в глаза Шэнноу.

– Где ее тело?

– От тела почти ничего не сохранилось. Пожиратели оправдали свое прозвище. Только часть головы. Для опознания достаточно.

– Безопасно ли остаться тут?

– В этих краях безопасных мест нет, госпожа. Но тут хотя бы есть укрытие на ночь.

– Полагаю, трупа вашего двойника тут нет, мистер Шэнноу?

– Да, – сказал он. Амазига кивнула.

– Значит, она решила отправиться сюда без вас. Ошибка, за которую ей, очевидно, пришлось дорого заплатить.

Амазига повернулась и пошла назад к лошадям. Гарет сказал Шэнноу:

– Иного признания, что вы были правы в отношении джипа, вам от нее не услышать. – Он попытался улыбнуться. – Вы мудрый человек, Шэнноу.

Взыскующий Иерусалима покачал головой:

– Мудрым был тот Йон Шэнноу, который отказался сопутствовать им.

Гарет вызвался первым нести дозор. Закутавшись от холодного ночного ветра в толстое одеяло, он уселся на могучем суку, видимо, обломанном недавней бурей. Никогда еще за свою юную жизнь он не испытывал потрясения, равного тому, которое вызвало у него зрелище трупа в джипе. Он же знал убитого, как никого другого, понимал его былые надежды, мечты, страхи. И он не мог не думать о том, что испытывал его двойник, пока джип летел с обрыва. Отчаяние? Ужас? Гнев? Оставался ли он жив после падения? Вломились ли Пожиратели внутрь и начали рвать его беззащитное тело?