Анатолий Голубев - Никто не любит Крокодила

• Название: Никто не любит Крокодила
• Автор: Анатолий Голубев
• Издательство: Коммунист
• Жанр: Детская проза
• Год: 1989

---

Роже, не отрываясь, смотрел на яркий знак: «Осторожно — сверху падают дети!» — укрепленный на ветвистом дереве, стоящем у самой кромки дороги.

— Случай с Жаки, я верю Мадлен, действительно случайность. Но закономерная. Что ты дал ей в жизни?! Ты гонялся из страны в страну. В короткие часы, которые вы были вместе, ты стонал, жаловался на болячки и холил свое измученное тело. Мадлен никогда не понимала тебя. Она — семейная женщина, ты — бродяга. Ты кинул ей на шею два кафе и детей и решил: если сыта, значит, счастлива. Если иногда соизволишь переспать со мной, то счастлива и я.

— Чувствую, созрел могучий альянс двух слабых, беззащитных и к тому же очень несчастных женщин, — саркастически резюмировал Роже, в душе понимая справедливость слов Цинцы и от этого еще больше закипая в бешенстве.

— Ошибаешься и сейчас: никакого альянса нет. Каждый защищает себя. Сегодня и я буду руководствоваться твоим любимым принципом — лишь бы мне было хорошо! Я не только люблю, чтобы меня любили, но и говорили о любви, — молчания будет достаточно и в могиле. Я ставлю условие — после этой гонки ты официально разводишься с Мадлен. Это решено. Я занимаю ее место по закону. Не так ли? — Она произнесла последние слова просто для формы, глубоко уверенная, что Роже не остается ничего иного, как согласиться.

Чувство невероятного опустошения охватило Роже. Все стало безразличным: и что думает Мадлен, и что хочет Цинцы. Не было желания ни спорить с ней, ни оставаться рядом. Он увидел, как внизу медленно разворачивается желтый кэб, привезший очередных визитеров на зеленый холм. Не говоря ни слова, Роже встал и побрел к такси. Цинцы не окликнула. Когда, сидя в машине, он оглянулся, увидел лишь ее согбенную спину, над которой расправил свои громадные крылья металлический крест.

В Центральном парке Роже застал веселую картину. Гонщики, уже готовые к старту, бродили и лежали на зеленых лужайках в тени вековых платанов, разговаривали со зрителями. Гоночная форма делала их значительными и интересными для окружающей толпы.

Роже копался в багажной сумке, когда подошел опьяненный всеобщим возбуждением и вниманием молодой канадец из сборной провинции. Картинно расставив ноги, он стал над Роже и фамильярно хлопнул его по плечу.

— Крокодил, между нами… Чем ты пользуешься в скоростных гонках? Есть любимый стимулятор?

Озлобленный и разговорами с Цинцы, и этой фамильярностью, Роже внезапно нащупал в сумке целлофановый пакетик с большой таблеткой.

— На. Спроси у любого аптекаря. Тебе объяснят, что это такое. Но помни…— В голосе Роже звучали плохо скрытые нотки сарказма, но молодой канадец был слишком возбужден, чтобы заметить это. — Каждый стимулятор сугубо индивидуален…

Канадец зажал таблетку в кулаке и сказал:

— Понял. Спасибо. Недаром говорят, что ты самый добрый Крокодил! — Врут все…-смущенно сказал Роже.

Насвистывая, канадец скрылся в толпе. Роже, прикрыв глаза, повторял: «Добрый Крокодил! Добрый Крокодил!» Ему стало гораздо хуже, чем было там, под огромным крестом, когда объяснялся с Цинцы. Роже представил себе, что произойдет с бедным канадцем. Тот ворвется в ближайшую аптеку и протянет фармацевту зажатую в потной руке таблетку: «Месье, мне нужно полсотни таких таблеток…» Старый аптекарь, подняв очки, близоруко сощурится и пойдет к толстому лекарственному каталогу. А вернувшись, скажет извиняющимся тоном: «Простите, но мы не торгуем противозачаточными средствами».

Злая шутка самого доброго Крокодила! Подошел Оскар, начал что-то говорить о дополнительных призах, введенных на вечерний полуэтап. Роже не слушал Платнера. Громогласный голос диктора, захлебываясь, на все лады склонял фамилию Дюваллона. Роже запомнил лишь одно из сказанного Оскаром — менеджер с запасным колесом будет стоять на последнем, самом крутом и опасном вираже.

Первый круг «поезд» проехал спокойно, представляясь зрителям, стеной вставшим по обеим сторонам дороги. Толстые ярко-красные канаты едва сдерживали напор толпы. И только присутствие неподвижных полицейских, возвышавшихся через каждые двадцать метров, кое-как поддерживало порядок.

Роже без всякого интереса оглядывал толпу. Хотя это была последняя возможность взглянуть на тех, кто после падения стартового флага расплывется в безликую массу, изойдет общим криком, нервным и подстегивающим.

«Ага, вот и поворот, о котором говорил Оскар». — Роже заметил тренировочный костюм Платнера между двумя полицейскими мундирами. — Оскар поднял кверху запасное колесо: дескать, я здесь!»

Последние двести метров до финиша оказались галереей знакомых лиц. Крокодил увидел всех: и Жаки, и Цинцы, и Мадлен, и Кристи, и старика Вашона с полусумасшедшей супругой, и фанатичку-велосипедистку, и папашу Дамке — единственно приятное ему в эту минуту лицо.

Упал стартовый флаг, и гонщики потекли прочь.

«Канадцы сегодня будут работать и не позволят уйти иностранцу. Для этого у них ума и сил хватит. Сделают все, только бы блокировать чужих. Следует немедленно выбираться вперед».

Предположение об активности канадцев оправдалось на первом же круге. Роже почувствовал, что ему стоит немалого труда удержаться в бурно спуртующем «поезде». Он попытался припомнить нечто схожее с сегодняшней ситуацией, но как назло память отказывалась помочь — все приходилось решать заново.

«В поворот можно вписаться не сбрасывая хода. Под горой лучше отсидеться за спиной у лидера: вылетишь с трассы — костей не соберешь! А вот эта последняя прямая мне нравится! Дотянуть до последнего поворота в головной группе и попытать счастья…»

Мысли Роже вертелись вокруг одного — не упустить бы момент главного рывка!

«Бельгийцы и голландцы работают заодно. Делиться начнут перед самым финишем. Половина отспуртует, вытрясет из „поезда“ последние силы, а потом пойдут основные забойщики. Тогда не зевай!…»

Роже весь сжался и, постоянно маневрируя, стал пристреливаться к голландско-бельгийской группе. Лидировавший голландец рванулся вперед. За ним змейкой заструились два бельгийца и итальянец. Короткие прямые с резкими поворотами сдерживали «поезд», не давая ему развернуться сточеловеческой мощью.

«Не гонка, а групповая драка: или ты, или тебя. И положиться не на кого!»

Вырвавшись вперед, лидеры даже на спуске встали с седел и к повороту, в который вошли с бешеной скоростью, оторвались метров на пятьдесят.

«А если это настоящий отрыв?!»

И хотя Роже знал на сто процентов, что атака ложная, чувство тревоги навязчиво сосало сердце. Перебравшись к бельгийцам поближе, Роже увидел, как оставшиеся перестали работать, в явном ожидании дальнейшего развития событий.

«Спокойно, спокойно!» — твердил Крокодил, стараясь подавить желание ринуться вслед за ушедшими. Первым не выдержал рослый, с милым детским личиком канадец. Он встал с седла и метнулся по узкой ленте свободного шоссе от левой стены людей к правой и начал стремительно настигать ушедшую вперед группу. За ним последовал итальянец. И еще один канадец. И вот уже перекинулся мостик, и подтянулся весь «поезд». Отрыв не состоялся…

Внутренним чутьем, которое появляется лишь у гонщика экстракласса, Роже понял, что именно сейчас должно произойти главное. Он увидел неистово заработавших голландцев и бельгийцев. В минуту, когда «поезд» облегченно вздохнул после рывка, которым достал лидеров, новая группа начала новый спурт.

«Это уже настоящий! Хорошо, что не на моем горбу въехали в рай! А то бы сейчас играли без меня…»

Только у семерых остались силы, чтобы принять новый темп.

«Из наших — никого, — с горечью подумал Роже, ища глазами бело-красно-синие майки партнеров по команде. — Опять один, один как перст! Как надоело драться в одиночку! Сколько можно вести этот огромный воз лидерства! Когда-нибудь он обрушится и раздавит меня. Только меня, и никого больше! А эти чистюли, которые плетутся в хвосте…» Выругавшись, Роже оглянулся: за спиной в двухстах метрах катился второй эшелон со своими проблемами и страстями. Прикинув раскладку сил в лидирующей семерке, Роже зазевался и едва успел увернуться от машины голландца, до бесстыдства откровенно пытавшегося сбить его задним колесом. Через мгновение то же самое попытался проделать бельгиец.

«Впрямь дело нечисто! — только и успел подумать Роже, когда машины единым порывом вынесло на финишную прямую. Из виража Крокодил вышел шестым, и на узкой дорожке у него практически не осталось шанса занять приличную исходную позицию для атаки. Краем глаза Роже заметил, как дернулся голландец. Превозмогая боль в спине, Роже пытался прибавить хотя бы чуть-чуть. Голландец несколько поторопился с мощным рывком. Когда до финиша оставалось метров пятьдесят, Роже настиг его, и ничто уже не могло остановить Крокодила. Голландец и. сам почувствовал безвыходность положения. Он вдруг круто взял вправо, прижимая Крокодила к пестрой ленте зрителей. Это была подлость…