Нина Васина - Женщина— апельсин

• Название: Женщина— апельсин
• Автор: Нина Васина
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-7905-3755-3

Сексуально притягательная, маниакально исполнительная, профессионально недосягаемая следователь Ева Курганова, снайпер и танцовщица, пытается победить зло в одиночку. Она работает в отделе убийств, носит короткие юбки, предпочитает сама вершить правосудие. На частной киностудии погибла актриса, — первое дело Евы Кургановой: Дело о вампирах и любителях натуральной крови. Из тюрьмы бежит киллер номер один в России, — второе дело Евы Кургановой: Особенности русского правосудия, или бандиты начинают и проигрывают.

---

Ева начала с салата из креветок, не стесняясь отрывать хлеб руками, Казимир суетился у духовки и бормотал бесконечную историю про свою дочку в Польше. После курицы и маринованных улиток Ева с напряжением смотрела на великолепное рубиновое желе с розочкой из крема, обреченно понимая, что не расстанется с ним, пусть ей будет плохо! Дочка Казимира в его повествовании второй раз развелась и поделила детей и дом… Еве показалось, что она не сможет больше двигаться, врастет в мягкий диванчик на этой крошечной кухне, пустит маленькие зеленые листочки и замрет навсегда комнатным растением в уюте и запахах настоящего дома.

— Казимир, — сказала она медленно и шепотом, — я тебя обожаю.

— Ласточка моя, бедная, дай я тебя поцелую… Скушай еще что-нибудь!..

Ева замычала, закрывая глаза, в кухню вошел толстый и нервный молодой человек, увешанный золотыми цепями и в ослепительно-малиновом пиджаке. Он открыл кран с водой и стал жадно пить.

— Зайчик мой, бедный, как же это, там же сок, что ж ты воду?..

— Я только водой напиваюсь, — строго сказал он Казимиру, цепко и быстро охватив взглядом Еву. — Подбросить тебя? — это уже ей.

— Спасибо, зайчик, я на колесах.

— Это что, желе? — Он дернул тарелку. Желе призывно и восхитительно задрожало. — У меня не было.

— Солнышко мое, у тебя же повышенная кислотность, дай я тебя поцелую, спаси тебя Господь, удачи тебе сегодня! — Казимир топтался у дверей, малиновый пиджак все не уходил, оценивающе оглядывая кухню.

— Что это у тебя квартира такая маленькая, а кухня — нора… Позвони мне вечером, я как-то раньше не замечал.

Ева с сожалением поднялась и пошла к телефону в прихожей. Она долго рылась в сумочке, потом нашла цветной тисненый квадратик с золотыми буквами «Стас Покрышкин», набрала номер. На том конце долго никто не подходил, Ева лениво разглядывала дружков малинового пиджака, доедающих песочный торт за круглым столом с плюшевой скатертью. Ей даже показалось, что она задремала чуть-чуть. Если бы не обжорство, она бы уже положила трубку, а так ей просто было лень двигаться, и она дождалась.

— Чего надо? — Голос был испуганный и тонкий.

— Следователь Курганова вас беспокоит. Я по поводу несчастного случая у вас в июне.

Мальчики за столом как по команде оба подавились и закашлялись. Тут же прибежал Казимир, принес водички.

Она договорилась о встрече, пожелала всем приятного аппетита. День, как и обещало вчера ночью ясное небо, был хорош. Спокойное солнце, яркие краски листьев, тепло…

Стас Покрышкин, утонченно худой и бледный, неопределенного возраста, с лицом тонкой и старательной лепки, которое определяло натуру художественную, занимался этим утром тем, что мыл пол. Студия у Стаса — это огромная четырехкомнатная квартира, у которой сломали почти все перегородки, а пол выложили бледно-голубой плиткой. Ослепительно белые стены терпели рядом с собой только сложные конструкции из стекла и металла. Когда позвонил телефон, Стас завороженно рассматривал ведро с тряпкой в розоватой жиже у своих ног, он не мог сдвинуться с места, настолько необычны и нереальны были и ведро, и тряпка, и он сам с босыми ногами в ослепительно-фиолетовом кимоно на голом теле рядом с этими предметами, не говоря уже о том, что он в жизни не мыл полов. Стас не помнил никакой Евы Кургановой, поэтому сначала он перечислял в трубку предполагаемые имена нахалов, побеспокоивших его такой шуткой с утра, а потом просто положил трубку и задумчиво вернулся к ведру.

Осталось отмыть несколько ступенек. Стас уже ругал себя, что не сделал это вчера сразу после съемок, но он очень устал тогда, а сейчас некоторые пятна засохли и не отмывались. Он, включил музыкальный центр. Грянул Бах. Стас сделал несколько па, скользя яркой птицей в огромном белом пространстве, потом вздохнул и взялся за тряпку.

Почти посередине студии был сделан подиум, но вернее сказать — это была круглая арена, к которой вели ступеньки. Пять ступенек по всему кругу. Сейчас на этой арене стояла огромная, почти квадратная кровать с белым шелковым бельем и красным атласным одеялом. В нескольких шагах от подиума, ближе к стене, стоял искусственный камин с вычурной отделкой под розовый камень и полукруглая металлическая решетка, состоящая из острых пик. Пики переплетались волнистым стеблем с небольшими тщательно выполненными листочками и цветами, из стебля, чуть отогнутые наружу, шли пики поменьше.

Мебели в студии почти не было, несколько металлических изогнутых стульев у стеклянного низкого столика и рядом две полки — металл и стекло, — почти прозрачные, на них несколько книг и безделушки. Только одна из стен полыхала ярким пятном: огромный аквариум был вделан внутрь стены и ограничен по ее поверхности красивой рамой. Аквариум подсвечивался, живая картина светилась необычайной колышущейся зеленью, в которой уныло и сонно всплывали и тонули совершенно белые лягушки.

Из студии две полукруглые арки вели в кухню и небольшую комнату, превращенную в гардероб — вешалки на колесиках с театральными костюмами, полки с обувью и шляпами. Сейчас гардероб был изрядно захламлен стойками с мощными лампами и видеокамерой.

Входную дверь тоже попытались украсить, но ничего не получилось, потому что она была массивной, металлической, с несколькими замками и большой задвижкой.

В дверь настойчиво звонили.

Стас с досадой вздохнул, бросил тряпку и подошел к двери. Задержав дыхание, посмотрел в глазок.

На лестничной площадке стояла обалденная женщина. Она почувствовала, что ее разглядывают, подмигнула и сделала губами поцелуйчик в воздухе.

Стас открыл. Ева ошарашенно разглядывала большое пространство.

— Проходи и раздевайся… Что за идиотская прическа, тебе вообще бы пошло налысо… Хотя, посмотри парик в гардеробе. — Стас вернулся к ведру, вздохнул, двумя пальцами закинул тряпку в ведро и отнес его в гардероб.

— Меня зовут… — начала было Ева, но Стас ее оборвал:

— Совершенно никого не интересует, как тебя зовут. Ты сама ко мне пришла или я тебя где-нибудь нашел?

— Э-э-э… как сказать..

— Презентация этого придурка в Доме литераторов… Нет? Раньше снималась? Нет… Раздевайся, мордашка у тебя ничего и ноги сильные, дальше посмотрим… Кофе или чай?

— Нет, спасибо, не хочу. — Ева сняла пиджак.

— Я не употребляю спиртное, — сказал Стас раздраженно, стоя в дверях кухни.

— Ну и?.. — Ева не поняла.

— Ну, чай или кофе, наконец!

— А, тогда все равно, только мне придется сблевать после этого. Есть предел наполняемости желудка, понимаешь. Кстати, где у тебя блюют, покажи заранее.

Стас Покрышкин выключил в кухне чайник, постоял, тупо глядя на изящные темно-синие чашки с золотом по ободку, и почувствовал, что у него заныло под ложечкой.

Он осторожно выглянул из кухни. Ева разглядывала аквариум. Она уж было решила, что лягушки дохлые, но тут одна из них дернула задними лапами, медленно и сильно, и стала всплывать вверх.

— Почему ты не раздеваешься?

— Я переела, понимаешь. Кстати, ты тоже будешь раздеваться? — Она теперь смотрела на голые ноги Стаса из-под кимоно.

— Ты кто, как тебя зовут?

— Так ведь никого не интересует, как меня зовут. Давай хотя бы выясним, как зовут тебя. Ты — Стас?

— Да, я Стас. Разве ты пришла не на пробу?

— А что я должна пробовать?

Стас тоскливо вспоминал, где у него пистолет. Пистолет лежал под подушкой на огромной кровати, которая стояла на подиуме, к которому вели пять ступенек.

— Послушай, я снимаю интересные фильмы про красивых девушек и злых вампиров… Ко мне должны были сегодня прийти на пробу… Для фильма «Страсть вампира». Я подумал, что это ты… Правда, рановато.

— Ты снимаешь порнофильмы, крутую эротику с элементами насилия.

— Кто это сказал? — Стас вспотел.

— Так написано в протоколе.

— В ка… ком таком протоколе.

— В милицейском… Ты, конечно, можешь со мной и с протоколом поспорить, что является крутой эротикой, а что нет, но я пришла по другому поводу. Я тебе звонила.

— Господи, как ты меня перепугала! — закричал обрадованно Стас, облегченно вздохнул и ушел наливать себе кофе. — Ну конечно, ты Ева… как там… не помню, я думал, что это шутка, у меня оператор, мой друг, он иногда странно шутит, но специалист золотой!

Стас поставил на стеклянный столик поднос с одной чашкой кофе, маленьким серебряным молочником и высоким стаканом с соком.

— Однажды он позвонил, сказал, что для меня есть обалденная натура и что нужно за ней немедленно приехать в морг, смешно, да?

Стас с наслаждением нюхал кофе в чашке, отставив ухоженный длинный мизинец. Ева смотрела на пятна, которые он так и не домыл.

— Что это?

— А, ерунда, кровь. Вчера снимал, устал, как собака, девочка тоже притомилась, потом она… не для вашего протокола, ладно, по-дружески? Она немного подбадривает себя иногда, отрубилась, убрать было некому… А в обед у меня натура. — Он поставил чашку, сделал глоток сока, потом опять глоток кофе. — Я подумал, что ты — на пробу…