Дэвид Вебер - Меж двух огней

• Название: Меж двух огней
• Автор: Дэвид Вебер
• Жанр: Научная Фантастика

Пираты, базирующиеся в пределах Силезской конфедерации, наносят страшный урон мантикорскому гражданскому судоходству. При нехватке боевых кораблей обуздать пиратов способен лишь один человек: капитан Хонор Харрингтон. В этом мнении едины как друзья, желающие возродить ее карьеру, так и враги, которые надеются, что в этой невыполнимой миссии она погибнет.

---

Швейцар (не механизм, а живой человек) открыл им старомодную неавтоматическую дверь, и Гауптман кивнул ему в знак приветствия. Швейцар бросил взгляд на лицо хозяина и отступил в сторону. Он ничего не сказал, но повел бровью, адресуясь к Адамс, и с кривой усмешкой покачал головой, когда Гауптман прошел мимо него. Адамс улыбнулась ему в ответ и поплелась вслед за магнатом по длинному просторному коридору, щедро украшенному произведениями искусства.

– Стейси здесь? – проворчал Гауптман.

Адамс проконсультировалась с пультом на запястье.

– Да, сэр. Она в бассейне.

– Ладно… – Гауптман остановился и несколько секунд молча теребил себя за мочку уха. Затем вздохнул, – Вы можете идти, Мила. Уверен, что у вас есть свои дела, а сегодня вечером мы останемся дома. Если вы свободны, я буду рад, если вы поужинаете вместе с нами.

– Конечно, сэр, – кивнула шеф службы безопасности и взглядом проследила, как Гауптман шагает по коридору уже без нее.

На ее губах заиграла легкая улыбка. Он был странным человеком, ее начальник. Резкий, эгоцентричный, способный на чудовищную грубость, высокомерный, вспыльчивый – и абсолютно не понимающий высокого смысла преимуществ, которые давало ему его богатство, но все же способный на рассудительность, доброту, даже великодушие (насколько он себе это представлял) и пронизанный железным чувством ответственности за тех, кто был у него на службе. Адамс подумала, что для его характеристики лучше всего подошло бы одно слово – «испорченный»… Не будь он самым богатым человеком в Звездном Королевстве. А поскольку он все-таки им был, его могли назвать лишь «эксцентричным», и с этим ничего не поделать.

Клаус Гауптман гордо шествовал по коридору, не подозревая о размышлениях своей телохранительницы. Выходя во внутренний двор имения, он думал о других, совсем не радостных для него вещах.

В саду правильной планировки росли розы, обычные для Старой Земли, а венчики мантикорских цветов образовывали аллеи, расцвечивающие двор разными красками и выводившие к огромному плавательному бассейну в центре сада. Бассейн по площади составлял половину футбольного поля, а в центре его возвышался богато украшенный фонтан. Из открытых ртов больших бронзовых рыб с полудюжины планет в бассейн струями била вода, а между рыбами сидели в небрежных позах русалки и тритоны, и монотонное журчание плещущейся воды успокаивающе действовало на подсознание.

Однако в данный момент внимание Гауптмана было обращено на молодую женщину в бассейне. У нее были темные, как и у него самого, волосы, а глаза – карие, как у ее матери. Высокие (материнские) скулы и овальное лицо гармонировали с глазами, черты лица отражали внутреннюю – собственную – силу. Она не была красавицей, и в этом тоже ощущалась ее личная позиция, утверждение власти, поскольку она могла позволить себе прибегнуть к услугам, вероятно, самой лучшей пластической медицины в галактике и превратиться в богиню. Но Стейси Гауптман не пошла на это, а пожелала довольствоваться лицом, дарованным ей природой и генами. Тем самым четко заявив, что она довольна своей жизнью и не собирается никому ничего доказывать.

Она сделала последний круг и, заметив отца, остановилась на месте. Он помахал ей, и она, в ответ, тоже махнула рукой.

– Привет, папа! Я не думала, что ты вернешься домой так рано.

– Кое-что произошло, – ответил он, – У тебя есть время? Нам надо поговорить.

– Конечно.

Она быстро подплыла к лестнице, выбралась из бассейна и взяла полотенце. У нее была красивая и гибкая фигура, с хорошо развитыми формами, и Гауптман почувствовал знакомый прилив раздражения при виде ее миниатюрного купальника. Он подавил злость при помощи не менее знакомой сдержанной насмешки над собой. Его дочери было двадцать девять стандартных лет, и она уже вполне доказала свою способность обходиться без постороннего присмотра. Чем она занималась и с кем – это касалось только ее, но Гауптман предполагал, что каждый отец переживает одни и те же чувства. В конце концов, отцы помнят какими они были когда-то в молодости, разве не так?

Гауптман рассмеялся и подошел к брошенной на кресло одежде. Подняв халат, он накинул его на плечи дочери, защищая от наступившей вечерней прохлады, затем махнул в сторону стульев, расставленных вокруг стола у края бассейна. Она завязала пояс на халате и села, откинулась на спинку стула, забросила ногу на ногу, затем с любопытством посмотрела на отца, и его веселость исчезла: он разом вспомнил о новостях сегодняшнего дня.

– Мы потеряли еще одно судно, – отрывисто сказал он.

Глаза Стейси потемнели, потому что она восприняла известие как их общую проблему. Ее отец сказал «мы», и это было правильное местоимение, поскольку Гауптман многому научился на ошибках собственного отца. Эрик Гауптман принадлежал к последнему поколению, жившему до начала массового применения пролонга, и он настаивал на поддержании прямого личного управления своей империей до последнего дня жизни. Клаусу выделили некоторые полномочия, но он всегда был только одним из множества менеджеров, и смерть отца выявила, что он, к сожалению, не подготовлен к свалившимся на него обязанностям. Хуже того, он-то думал, что на самом деле готов к ним, и первые несколько лет в кресле президента компании стали для картеля нешуточным испытанием, сродни езде на американских горках.

Клаус Гауптман не хотел повторить эту ошибку, тем более что, в отличие от своего отца, он мог рассчитывать по крайней мере еще на два стандартных столетия энергичной деятельности. Женился он довольно поздно, но уже долгое время жил один, и в отношении Стейси у него не было намерения, с одной стороны, позволить ей превратиться в бездеятельного трутня, а с другой – заставить девушку чувствовать себя посторонней, не допущенной до управления, а следовательно, и непригодной к настоящему делу. Она уже занимала в картеле должность начальника производства на Мантикоре-Б и отвечала за огромный участок работы по разработке месторождений на астероидах в этой зоне, и она получила эту должность, потому что заслуживала ее, а не только потому, что была дочерью босса. После смерти матери она была также единственным человеком во вселенной, которого Клаус Гауптман беззаветно и преданно любил.

– И какое же судно? – спросила Стейси. Он на мгновение закрыл глаза.

– «Бонавентуру», – выдохнул он – и услышал, как дочь горестно вздохнула.

– А команда? А капитан Гарри? – быстро спросила она.

Медленное покачивание головой в ответ.

– Он вывел с корабля большую часть своей команды, а сам остался, – тихо сказал отец, – Как и его старпом.

– О нет, папа! – прошептала Стейси, и он сжал в кулаки лежащие на коленях руки.

Гарольд Суковский служил капитаном космической яхты семейства Гауптман, когда Стейси была еще ребенком. Она очень любила его, и именно он обучал ее основам астронавигации и тренировал для получения лицензии внеатмосферного пилота. Он и его семейство стали очень близкими и важными людьми для Стейси, особенно после смерти матери. Как ни любил Гауптман свою дочь, он сознавал, что никогда не умел показать ей свои чувства, а ее богатство и положение обеспечили ей одинокое детство. Она рано научилась относиться настороженно к людям, которые хотели стать ее «друзьями», и большинство тех, с кем она фактически сблизилась, были служащими отца. Суковский, конечно, тоже принадлежал к их числу, но он к тому же имел чин капитана космического корабля и связанное с этим званием очарование, да и относился к ней не как к принцессе, наследнице самого большого мантикорского состояния, даже не как к своей будущей хозяйке, но как к одинокой маленькой девочке.

Она обожала его. На самом деле Гауптман неожиданно для себя испытал глубокую ревность, когда понял, как его дочь относится к Суковскому. К своей чести, он сумел тогда сдержаться в отношении капитана и, оглядываясь назад, радовался тому, что так поступил. Он не был самым лучшим отцом, которого могла бы, вероятно, желать лишенная материнской заботы дочь, и семейство Суковского помогло заполнить пустоту, которую смерть матери оставила в жизни Стейси. Ей стало ужасно не хватать Суковского, когда он передал управление яхтой другому капитану, но вместе с тем она радовалась, что за заслуги в судоходной компании Гауптманов ему выдали судно «Бонавентура» прямо со строительных стапелей. Она притащила отца на праздник по случаю назначения Суковского капитаном «Бонавентуры» и подарила Гарри старинный секстан в честь ввода судна в действие, а он ответил внесением ее в список членов команды (сверх штата), чтобы сделать ее владелицей нового судна «с килевой пластины» – то есть изначально.

– Я понимаю.

Гауптман открыл глаза и, сжав челюсти, посмотрел поверх бассейна. Проклятое Адмиралтейство! Если бы оно не тратило время впустую, этого бы не произошло!