Жюль Верн - Ледяной Сфинкс

• Название: Ледяной Сфинкс
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994

Жюль Верн — один из основоположников фантастико-приключенческой литературы в современном ее понимании, автор более 60 романов, предвосхитивших многие научные открытия XX века.

В полярной эпопее «Ледяной сфинкс» классик французской литературы предлагает свое продолжение классического произведения литературы американской — «Сообщение Артура Гордона Пима» Эдгара По.

---

Рядом вырос Харлигерли.

— Ваше мнение, боцман? — обратился я к нему, когда он облокотился на релинг рядом со мной.

Харлигерли внимательно изучил предмет. Шхуна, подгоняемая свежим ветерком, подплывала к нему все ближе, так что теперь гадать уже не приходилось.

— По-моему, мистер Джорлинг, — отвечал боцман, — это не кит и не обломки корабля, а просто-напросто льдина…

— Льдина?.. — не поверил я.

— Харлигерли не ошибся, — подтвердил Джэм Уэст. — Это и впрямь льдина, кусок айсберга, отогнанный в сторону ветрами…

— И достигший сорок пятой широты? — усомнился я.

— Как видите, — отвечал старший помощник. — Льдины иногда доплывают до мыса Доброй Надежды, если верить французскому мореплавателю капитану Блосвиллю, встретившему льдину в тех широтах в 1828 году.

— Тогда она скоро растает? — предположил я, удивляясь про себя, что лейтенант Уэст удостоил меня таким пространным ответом.

— Снизу она, должно быть, уже подтаяла, — откликнулся старший помощник.

— То, что предстало нашему взору, — видимо, остатки ледяной горы весом в миллионы тонн.

Из рубки вышел капитан Лен Гай. Заметив группу матросов, столпившихся вокруг Джэма Уэста, он направился к баку. Помощник передал ему подзорную трубу. Лен Гай навел ее на предмет и объявил, понаблюдав с минуту:

— Льдина, и, на наше счастье, быстро тающая. «Халбрейн» не поздоровилось бы, столкнись она с ней ночью…

Лен Гай впился в подзорную трубу. Он стоял, не шелохнувшись, не ощущая качки, с растопыренными локтями, и, демонстрируя завидную выучку, удерживал льдину в поле зрения. На его опаленном солнцем лице бледность боролась с пятнами лихорадочного румянца, с губ слетали невнятные слова.

Прошло несколько минут. «Халбрейн» поравнялась с льдиной. Еще мгновение— и она останется за кормой…

— Повернуть на один румб. — распорядился капитан Лен Гай, не опуская подзорной грубы.

Я догадывался, что творится в голове этого человека, одержимого навязчивой идеей. Кусок льда, оторвавшийся от припая южных морей, приплыл именно оттуда, куда то и дело уносились его мысли. Ему хотелось разглядеть его поближе, возможно, пристать и, кто знает, найти какие-нибудь обломки…

Тем временем боцман, подчиняясь команде, велел слегка расслабить шкоты, и шхуна, отвернув на один румб, устремилась к льдине. Когда мы очутились на двух кабельтовых, я смог рассмотреть ее получше.

Как было заметно и раньше, выпуклость в центре льдины истекала водой, сотнями струек сочившейся вниз. В сентябре месяце, при рано наступившем лете, солнце не дает ей просуществовать долго. К исходу дня от этой льдины, достигшей сорок пятой широты, не останется ровно ничего.

Капитан Лен Гай не сводил взгляда со льдины, не нуждаясь теперь в подзорной трубе. По мере того как мы приближались к льдине, а она таяла, мы начинали различать что-то черное, вмерзшее в лед… Каковы же были наши удивление и ужас, когда мы увидели руку, затем ногу, голову, туловище с остатками одежды! Мне даже почудилось, что тело шевелится, что руки тянутся к нам в жесте отчаяния…

Команда ахнула. Но нет, тело не шевелилось, просто оно тихонько скользило вниз но крутому склону льдины…

Я взглянул на капитана. Его лицо стало бледным, как у мертвеца, приплывшего из южных морей.

Команда должна была быстро снять тело со льдины — кто знает, возможно, человек еще дышит!.. А если нет, то в карманах его одежды могут найтись документы, позволяющие установить, кто это был! И, прочитав над телом последнюю молитву, мы отдали бы его океану — кладбищу моряков, погибших в плавании…

Со шхуны спустили шлюпку, в которую уселись боцман и на весла — матросы Грациан и Френсис. Развернув стаксель и штормовой фок и загородив бизань, Джэм Уэст почти остановил шхуну, закачавшуюся на длинных высоких волнах. Шлюпка пристала, Харлигерли ступил на льдину. Грациан пошел за ним, Френсис же остался в шлюпке, держась за цепь с якорем. Ухватив тело за ногу и за руку, боцман и матрос уложили его в лодку. Несколько ударов весел — и шлюпка стукнулась о борт шхуны.

Обледеневший труп положили под фок-мачтой. Умерший определенно был моряком. На нем был грубый бушлат, шерстяные штаны, латаный свитер, толстая рубаха и ремень, дважды перепоясывавший талию. Смерть, несомненно, наступила уже несколько месяцев назад — вскоре после того, как льдину с несчастным стало уносить течением…

Ему было не больше сорока лет, хотя волосы уже тронула седина. Он был чудовищно тощ — сущий скелет, обтянутый кожей. Должно быть, он испытывал страшные муки голода, пока брел по льдам от Полярного круга…

Капитан Лен Гай приподнял мертвую голову, всмотрелся в глаза со смерзшимися ресницами и неожиданно с рыданием в голосе выкрикнул:

— Паттерсон, Паттерсон!

— Паттерсон? — вскричал я. Мне показалось, что эта фамилия, при всей своей распространенности, напомнила мне о чем-то. Когда-то я ее определенно слышал — или видел в книге?..

Капитан обвел глазами горизонт, словно собираясь отдать команду немедленно поворачивать на юг… В этот момент боцман, повинуясь приказу Джэма Уэста, извлек из кармана погибшего нож, кусок канатной пряжки, пустую табакерку и медный блокнотик со стальным карандашом.

Капитан резко обернулся и, когда Харлигерли уже готов был протянуть блокнот Джэму Уэсту, бросил:

— Дай мне!

Несколько листков блокнота были покрыты размытыми каракулями. Однако на последней странице сохранились слова, еще поддающиеся прочтению, и можете себе представить, какие чувства обуревали меня, пока Лен Гай читал срывающимся голосом:

— «Джейн»… остров Тсалал… на восемьдесят третьей… Там… уже двенадцать лет… Капитан… пятеро оставшихся в живых матросов… Скорее к ним на помощь…

Под этими строками можно было разглядеть имя, вернее подпись — «Паттерсон».

Паттерсон! Теперь я вспомнил, кто это: так звали старшего помощника с «Джейн», того самого судна, которое подобрало Артура Пима и Дирка Петерса среди обломков «Дельфина»! «Джейн», добравшаяся до широты острова Тсалал! «Джейн», подвергшаяся нападению островитян и уничтоженная взрывом!..

Значит, все это — чистая правда?! Значит, Эдгар По работал как историк, а не как романист! Ему в руки попал подлинный дневник Артура Гордона Пима! Они знали друг друга! Артур Пим существовал, он был реальным, а не вымышленным лицом! Он умер — внезапно, при невыясненных обстоятельствах, не успев закончить рассказ о своем невероятном путешествии! До какой же параллели он добрался, сбежав с острова Тсалал? И как они с Дирком Петерсом снова очутились в Америке?

Я испугался, что сойду с ума — я, только что обвинявший в сумасшествии капитана Лена Гая! Нет, я чего-то не расслышал, чего-то не понял, это все причуды моего воображения!

Но как отвергнуть свидетельство, найденное на теле старшего помощника с «Джейн» по фамилии Паттерсон, чьи убедительные слова подтверждались достоверными датами?.. И, главное, как можно сомневаться дальше, если Джэм Уэст, сохранивший больше спокойствия, чем все остальные, прочитал в блокноте такие обрывки фраз: «Уведены 3 июня на север острова Тсалал… Там… еще… капитан Уильям Гай и пятеро матросов с „Джейн“… Моя льдина дрейфует среди паковых льдов… Скоро у меня кончится еда… 13 июня иссякли последние запасы… Сегодня… 16 июня… ничего не осталось…»

Выходит, тело Паттерсона проплавало на этой льдине, встреченной нами на пути от острова Кергелен на Тристан-да-Кунья, целых три месяца! О, если бы мы успели спасти старшего помощника со шхуны «Джейн»! Он рассказал бы нам то, чего мы так и не узнали — а может быть, и никогда не узнаем, — сокровенную тайну этой ужасной экспедиции!

Я был вынужден признать очевидное. Капитан Лен Гай, знавший Паттерсона в лицо, только что нашел на льдине его замерзший труп… Это действительно был спутник капитана «Джейн», во время стоянки именно он закопал на Кергелене бутылку с письмом, в подлинность которого я отказывался поверить! Да, люди с английской шхуны «Джейн» пробыли на краю света одиннадцать лет, утратив всякую надежду на спасение!..

И здесь меня озарило! Я сопоставил два имени и понял, почему наш капитан проявлял острый интерес ко всему, что хотя бы отдаленно напоминало об истории Артура Пима.

Лен Гай обернулся ко мне и, глядя мне в глаза, сказал всего лишь:

— Теперь вы верите?

— Верю, верю! — пробормотал я. — Значит, капитан Уильям Гай со шхуны «Джейн» и…

— …капитан Лен Гай со шхуны «Халбрейн» — братья! — провозгласил он громовым голосом, услышанным всем экипажем.

Наши взоры устремились к тому месту, где только что была льдина, но солнечные лучи и теплые воды здешних широт уже успели сделать свое дело: на поверхности моря от нее не осталось и следа.

Глава VII. ТРИСТАН-ДА-КУНЬЯ

Прошло четыре дня, и «Халбрейн» подошла к Тристан-да-Кунья — прелюбопытному острову, который можно смело назвать грелкой африканских морей.