Павел Вежинов - Ночью на белых конях

• Название: Ночью на белых конях
• Автор: Павел Вежинов
• Издательство: Издательство «Московский рабочий»
• Жанр: Современная проза
• Год: 1981

Роман крупнейшего современного болгарского писателя Павзд Вежинова «Ночью на белых конях» (1975) болгарская критика считает лучшим романом последних лет. В 1976 году роман был удостоен Димитровской премии.

Писатель художественно убедительно трактует сложные современные проблемы — о взаимоотношениях человека и природы, о преемственности поколений, о нормах социалистической нравственности. Роман многопланов, в нем раскрываются судьбы многих людей.

---

— Ну как? — нетерпеливо кинулась к нему Криста.

— Экстра! — ответил он злобно. — Не будь я так хорошо воспитан, я бы одним словечком определил, чего не хватает твоей матери.

— Как тебе не стыдно! Хам! — взорвалась Криста.

И бросилась бежать от него так стремительно, что чуть не сбила с ног крестьянку, которая в эту минуту выходила из магазина, словно гигантского младенца прижимая к животу скатанный рулоном ковер. Сашо даже не попытался ее догнать — так он был зол. Ну и пусть проваливает. Еще нервы ему треплет ради этой осьминожицы. Никакая она не Ниобея, а просто настоящий Кронос, который на десерт пожирает собственных детей. Сашо был так расстроен, что просто не знал, чем ему теперь заняться. Он собирался сходить на работу к Кишо, но сейчас и с этим ходячим кактусом не хотелось разговаривать. Вернуться домой — еще хуже. Лучше всего пойти в «Варшаву» и хлопнуть там две двойных порции коньяка. Но сама мысль о спиртном вызвала у него отвращение. И вообще пора кончать с пьянками, надо вкалывать. Тем более что дядя теперь, наверное, перестанет подкидывать ему работу.

Он все-таки потащился в «Луна-парк», совсем расстроенный, готовый поругаться с кем угодно. Но на его счастье, Кишо там не оказалось. Только у входа раздавшаяся, словно сдобный кулич, кассирша мрачно продавала жетоны для автоматов. На Сашо она посмотрела так неприязненно, что он чуть не повернул назад. Может, она и права — внутри было полно мальчишек, и ни одного взрослого. Большинство не играло, а просто с завистью глазело на игру тех, у кого еще оставались деньги. В помещении было очень холодно и неуютно, стены, похоже, ни разу со времени бомбежек не белились — наверное, это был какой-нибудь склад, наскоро приспособленный для игральных автоматов. Дети ведь не слишком придирчивы, назови кирпич шоколадом, они и его сжуют. К тому же эти японские автоматы были так безвкусно разрисованы и раскрашены, что на них не хотелось смотреть.

И все же Сашо остановился поглядеть на их работу, привлеченный главным образом рекламой, которую им сделал Кишо. Современнейшая электроника — посмотрим, что это за штука. Оказалось не так уж плохо — самолеты на стереоэкране совсем как настоящие летели на фоне испещренного облаками неба. Ловкие и подвижные, как осы, они ни на секунду не задерживались на одном месте. Играющий брался за рычаг оптического прицела, спроектированного па экран. Как только его крестик попадал на какой-нибудь самолет, тот мгновенно исчезал, словно растворялся в воздухе. Но сделать это было совсем не просто.

Потом Сашо с интересом стал наблюдать за самим играющим. Это был толстый мальчишка, чьи короткие штанишки были туго набиты превосходным нежным мясом. Лицо у него было белое, массивное и спокойное. Ни один мускул не вздрагивал на нем, когда мальчишке удавалось попасть в самолетик. И никакого подобия радостной улыбки на плотно сжатых губах. Лишь в глазах на секунду вспыхивал какой-то мутный холод и тут же угасал. «Хладнокровный убийца, — подумал Сашо с некоторым даже уважением. — Опытный, хорошо натренированный убийца, у которого вместо сердца ком жира». Уничтожив последний самолет, мальчишка полез в карман за новым жетоном. Рука его с трудом влезла в карман — так туго был натянут на нем костюмчик. Неплохо же его откармливают родители, верно, как в сказке, от себя отрезают куски мяса, чтобы насытить своего орленка.

Неожиданно для себя самого Сашо вдруг тоже купил жетоны у мрачной особы перед входом. И тут же прилип к первому свободному автомату. Здесь через полчаса и нашел его Кишо, возбужденного, с горящими глазами и прикушенной губой.

— Я рожден быть летчиком-истребителем! — гордо заявил Сашо. — Сбиваю самолеты, как груши…

Обедать они пошли в соседнюю харчевню, из дверей которой их обдало таким густым благоуханием, что Сашо чуть не повернул назад. Но Кишо грубовато подтолкнул его ладонью и сердито проворчал:

— Входи, входи, буржуазное отродье!.. Входи, погляди, чем народ питается.

Оказалось, что питается народ по крайней мере дешево. За один лев они получили и еду и пиво, а уксус и красный перец вообще ничего не стоили. Кишо всыпал в свою тарелку так много того и другого, что Сашо взглянул на него с испугом.

— Ты же отравишься!

— Сам смотри не отравись! — прорычал Кишо. — Я простолюдин, желудок у меня ко всему привычный. Дед мой пас буйволов, а отец готовил лед для магазинов. Так и умер — дрожа от холода. Было это в начале июня, он попросил нас затопить печку, радостно улыбнулся и помер.

Поедая свою огненную похлебку, Кишо кое-что рассказал о своем детстве. Голодали они здорово, особенно во время войны. Отец ростом был невелик, а ел, как дракон. А тогда ведь все было по карточкам. Он даже и детские порции съедал. Однажды умял целиком громадную вареную тыкву вместе с хвостиком, а им не дал даже понюхать. Дети росли слабенькими, качались от голода на улицах Банишоры. И назло своему неграмотному отцу все, как один, отлично учились.

— Не умри он, мы все бы погибли! — закончил Кишо севшим от перца голосом. — Он бы и нас сожрал в конце концов.

— Отчего же он умер?

— Кто его знает? Бабка моя говорила — пуп у него размотался. Пуп не пуп — все равно! — Кито горько усмехнулся. — Помню только, что память у него была потрясающая. Грамоты не знал, а шпарил наизусть все Священное писание. Я в него.

— Не похоже! — скептически заметил Сашо. — Кто тебя вчера отвел домой, помнишь?

— И правда, не помню… Знаю только, что проснулся я в семь часов, пришел сюда и за полтора часа наладил три автомата… Другой бы копался с ними три недели.

— Но ты отдаешь себе отчет, что эта твоя работа временная?

— Почему это временная?

— Потому что твой бельгиец завтра же может отсюда выкатиться, ты и останешься не солоно хлебавши.

— Я же тебе говорил, что автоматы останутся здесь… Должен же кто-нибудь их чинить.

— Не будь наивным! — мрачно оборвал его Сашо. — Не успеешь оглянуться, как на твое место назначат какого-нибудь водопроводчика. Особенно, если тот свояк директора.

— Мне все равно, — раздраженно ответил Кишо. — Я специалист, и руки у меня золотые. Да я по два цветных телевизора в день чинить буду и стану зарабатывать побольше твоего дяди.

Сашо прекрасно знал — это была чистая правда. Не нужны ему будут ни вывеска, ни разрешение. Даже налогов можно не платить. Каждый клиент изо всех сил будет стараться прикрыть его собственной грудью — легко ли найти техника по цветным телевизорам? А этот — снимешь трубочку и, пожалте, — он тут! Любезный, воспитанный, анекдотик расскажет, даже в бридж или покер компанию может составить. Да его на руках будут носить, в Государственный совет петицию подадут, если с ним что случится.

— И все же университет есть университет, — нехотя возразил он. — Не хлебом единым…

Кишо сердито отшвырнул ложку, лицо его побагровело — то ли от перца, то ли от злости.

— Слушай ты, глупец! Ты согласился бы всю жизнь сидеть на ассистентской зарплате?

— Почему всю жизнь?

— Вот и я спрашиваю: почему?.. Что я — недоучка, глуп, бездарен? Почему каждый может меня топтать?

На этом их разговор и кончился. Кишо вернулся в «Луна-парк» взглянуть на свои владения, Сашо отправился домой. Там никого не было — тем лучше. Но зато центральное отопление почему-то оказалось выключенным. Вечная история — в мае шпарило как ненормальное, видно, наработалось и за ноябрь. Сашо задернул шторы, укрылся двумя одеялами. Через полминуты он уже крепко слал, как человек с абсолютно чистой совестью.

Когда он наконец проснулся, в комнате было холодно и сумрачно. Невозможно было понять — утро сейчас или вечер. Он чувствовал себя совершенно опустошенным, какая-то печаль, неприятное ощущение бессмысленности всего происходящего сжимало сердце. Сашо огорченно зевнул, рассеянно почесал между лопатками и включил телевизор. Засветился белый экран, и, когда изображение выплыло из небытия, он с изумлением увидел показанную крупным планом голову Донки. Она выглядела как обычно, только незнакомая прическа с длинными локонами делала ее похожей на какого-нибудь средневекового лорд-мэра. И говорила она отчетливо, старательно, не терпящим возражения тоном. Когда камера отдалилась, он увидел жюри — видимо, показывали какую-нибудь телевизионную викторину. Судьи, как один, подняли руки с пятерками. А когда показали большое табло, Сашо убедился, что Донка по всем показателям идет на первом месте. Еще бы ей не быть первой — среди прочей мелюзги она казалась особенно высокой и внушительной, ни дать ни взять какая-нибудь черногорская княгиня. Ни один мускул не дрогнул в ее лице, и смотрела она прямо ему в глаза, словно хотела сказать: «Смотри, болван, не одна Криста есть на белом свете!» Сашо вздохнул и выключил телевизор,

Все в том же кислом настроении он поплелся на кухню. Матери дома не было — наверное, демонстрировала соседкам свои пропахшие нафталином туалеты. Холодильник тоже был пуст, да и с чего ему быть полным, он-то ничего не приносит в дом. Мать неплохо питалась у дяди, вполне могла обходиться без ужина. Он снова вздохнул — разве это жизнь! Ни денег, ни службы, ни еды, ни подружки. Даже с любовницей поссорился. Что делать? Может, пропить последние левы? Или сходить все-таки в «Варшаву» — вдруг она одумалась, эта дурочка.