Патриция Вентворт - Ускользающие улики

• Название: Ускользающие улики
• Автор: Патриция Вентворт
• Жанр: Детектив

---

— О, я тоже в пучине, тоже увязла, еще как, — то ли всхлипнула, то ли рассмеялась Розаменд.

Он сжал ее в объятиях. Слова больше были не нужны.

Она подняла лицо, губы их слились. Вот оно счастье, такое естественное и желанное… Как возвращение домой в непогоду. Как согретая приветным огнем комната после долгих странствий по холоду. Как пища после жестокого голодания, как вода в момент изнурительной жажды.

Крейг ощутил, что его лицо мокро от ее слез.

— Розаменд, почему ты плачешь? Все прошло, не о чем больше плакать.

— Потому и плачу — Милая моя глупышка!

— Да, я правда невероятно глупая. Не было никого… так долго. — Она безуспешно пыталась найти носовой платок.

— Вот, возьми мой.

Огромный мужской платок был идеально чистым и сухим. О слезах хорошо читать в романах Глории Гилмор, а в действительности от них становишься страшной и надо сморкаться.

— Ну как, теперь лучше?

Она сунула платок в карман своего старенького пальто.

Кивок означал «да».

— Ну что же, моя радость, поплакали и хватит, теперь давай займемся делами. Ты ведь не из тех, кто падает в обморок от неожиданностей, правда?

— Нет, не из тех.

— Это было бы весьма болезненно, да и земля сырая.

— Крейг, о чем ты?

— Ни о чем особенном, нет-нет, ни о чем таком, из-за чего стоило бы падать. Просто я хочу, чтобы ты вышла за. меня замуж завтра.

Это совсем не было неожиданностью, это само собой разумелось. Но она вдруг услышала свой голос, полный отчаяния.

— Нам нельзя!

— Ошибаешься, дорогая. Вчера утром я съездил в Мэлбери к дядиному адвокату и все разузнал. Мы с тобой взрослые, совершеннолетние люди, для регистрации брака нужно подождать одни сутки. Завтра утром в половине одиннадцатого мы можем зарегистрироваться. Позже;" можно будет устроить и венчание в церкви, если хочешь.

Это займет несколько больше времени, поэтому я выбрал регистрацию.

— Крейг…

— Дорогая моя, позволь говорить мне. С того самого дня, как я приехал сюда, я злюсь все сильнее и сильнее.

Ты не просто сбиваешься с ног от усталости и терпишь одни оскорбления. Все это даже мелочи в сравнении с массой весьма скверных событий. В деревне пропали две женщины. Одну их них убили несомненно, другую — вполне возможно. Дженни тайком убегает из дому и где-то бродит по ночам. Теперь мисс Крю хочет отослать ее в абсолютно неизвестную школу. Пока получается, что все «за» на ее стороне, и тебе одной не одолеть твою милую тетушку. Я для нее никто и не могу ни во что вмешаться, но когда мы поженимся, разговор будет уже совсем другой. Мисс Крю ведь не опекунша Дженни?

— О нет.

— Значит, мы можем просто забрать Дженни — и в путь, никто нам и слова поперек не скажет. Но мы ничего не сможем предпринять, пока у меня не будет законного права забрать тебя с собой. Я не стану торопить тебя после обручения, как и сейчас не хотел бы, но ты должна дать мне право заботиться о вас обеих. Как только я его получу, все пойдет как надо. Розаменд, я должен забрать вас отсюда!

Как часто она гуляла по этой роще и находила в ней утешение. Л теперь она показалась ей такой холодной и такой пустынной… Ей захотелось попасть туда, где свет и люди. Куда угодно, лишь бы подальше от Крю-хаус и от тети Лидии. Сама она не могла позаботиться о Дженни, а Крейг позаботится о них обеих.

Глава 28

В тот же день в половине третьего Николас поднял голову от чертежа. Свет ему загородил неслышно подошедший Хауард, секретарь мистера Берлингтона. Этого типа Николас откровенно недолюбливал. Размеры чертежа были очень малы и требовали предельного внимания и аккуратности, поэтому Николас не скрывал раздражения. Ох уж эти секретари, шныряют везде и всюду, неожиданно вырастают прямо перед твоим носом — кому такое понравится? Хауард не просто тип, а отвратительный тип. Теперь он произнес, сосредоточив взгляд на своем длинном вислом носу:

— Мистер Берлингтон желал бы видеть вас, Каннингэм Хауард с видом конвоира ждал, пока Николас встанет.

Еще хорошо, что этот тип не ввалился в кабинет мистера Берлингтона, а просто впустил его и удалился с осуждающим видом.

Вполне уютный кабинет располагался в бывшей гостиной, где сменявшие друг друга хозяйки поместья Доллинггрейндж музицировали или сидели у трех высоких окон за вышиванием. Тогда окна занавешивались дорогими портьерами, теперь же их не было. Светло-зеленые стены смотрелись довольно уныло. Два новых коврика заменили изысканный ковер, который вместе со старинной мебелью был продан с аукциона. В комнату поставили рабочий стол, книжные шкафы, бюро для хранения документов и несколько весьма удобных стульев.

За столом сидел мистер Берлингтон — худощавый, раздражительный и острый на язык джентльмен. Он был к тому же неглуп, иначе бы не сидел в этом кресле. Что да, то да, хотя никаких иных достоинств Николас в нем не замечал. Начальник быстро сказал:

— Входите и закройте дверь!

Николас повиновался. В кабинете он увидел еще одного человека. Тот смотрел в окно, но сразу обернулся и подошел ближе. В обществе его вполне можно было и не заметить: рост средненький, ни худой, ни толстый, очки в неяркой оправе, вся цветовая гамма, как защитный покров. Редкие белесые волосы мышиного оттенка, невыразительное лицо, совершенно неприметная одежда. Мистер Берлингтон повернулся к незнакомцу и сказал:

— Это Николас Каннингэм. Пусть он сам даст вам отчет о том разговоре, что я провел с ним утром.

По спине Николоса пробежал холодок. Он понял, что неприметный джентльмен — заметная персона. Даже очень заметная персона. Его представили этой важной персоне скорее как обвиняемого в зале суда, чем как просто подчиненного.

По-прежнему безымянная важная персона опустилась на стул. Николасу тоже было ведено сесть. Он сел на стул, явно предназначенный ему заранее, лицом к свету, льющемуся их трех незанавешенных окон. Мистер Берлингтон произнес:

— Итак, Каннингэм.

— Я не совсем понимаю, с чего мне следует начать, сэр.

— Вам следует повторить весь наш утренний разговор, — нахмурился мистер Берлингтон, — с той самой минуты, как вы вошли сюда и закрыли за собой дверь. Что вы говорили, что вы делали.

Странная задачка. Что-то вроде проверки на внимание. Он ответил:

— Вы сидели за столом и что-то писали. Я подошел к вашему столу и сказал: «Это случилось опять, сэр».

— И что вы имели в виду?

— Вы хотите, чтобы я рассказал обо всем, что произошло до того?

— Разумеется.

— Около месяца назад я обнаружил у себя в кармане странный листок бумаги. Казалось, что он уже пролежал там некоторое время, но я не знаю, как он туда попал.

Листок был помятым и потрепанным. На нем что-то было написано карандашом, очень бледно, но слова не были английскими, и буквы тоже.

Важная персона с неважнецкой наружностью наконец заговорила:

— И что же это были, по-вашему, за буквы?

— Я подумал, что, может, русские или это алфавит одного из восточноевропейских языков.

— Почему вы так подумали?

— Потому что они были не латинские.

— Вы понимаете по-русски?

— Нет, сэр.

— Какие языки вы знаете?

— Французский, немного немецкий, ну и латынь слегка, на уровне школы.

— И вы не смогли прочесть записку?

— Нет, сэр.

— Что вы с ней сделали?

— Решил, что лучше показать ее мистеру Берлинпону.

— Что заставило вас так подумать?

— Я подумал, что записка на русском и что лучше показать ее ему.

Еле заметным жестом Николасу дали понять, что ему следует держаться спокойнее. Мистер Берлингтон попросил его продолжать.

— Сегодня утром я получил еще одну записку, и это мне Уже совсем не понравилось. Я спустился к завтраку, и моя тетя подала мне смятый листок. Накануне вечером она зашивала дыру в кармане моего пиджака и обнаружила листок между подкладкой и материалом. Он, видимо, провалился в дырку. Тетя подумала, что листок, вероятно, мне нужен.

Тихим голосом незнакомец снова задал вопрос:

— Она прочла, что было в записке?

— Она никогда не читает личных писем.

— Но она могла подумать, что это не личное. Читала она его?

— Не знаю.

— Вы ее не спросили?

— Нет, — Николас немного покраснел.

— Почему?

— Не хотел показывать, что это для меня важно.

— Вполне понятный довод, если бы записка не была личной. А могла она быть личной?

Последние слова были произнесены совсем тихо, но ему словно бы направили в лицо прожектор. Совершенно неожиданно.

— Нет, сэр, — сказал он, надеясь, что не слишком долго раздумывал над ответом.

— Может, вы объясните поточнее?

— Я не знал, что было в записке. Я вспомнил тот листок и подумал, что это такой же. Мистер Берлингтон не хотел, чтобы эта история обсуждалась.

— И вы не прочли ее сразу?

— Нет, только когда остался один. А при тете просто сунул в карман, чтобы она сочла ее просто безделицей.