Вера Витковская - Птицы небесные

• Название: Птицы небесные
• Автор: Вера Витковская
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-7905-3108-3

Романтичная красавица Наташа, талантливая актриса, всегда готова потерять голову из-за любви. Зато журналистка Катя — реалист и прагматик; кажется, она озабочена только своей карьерой. Но подруг, кроме детства в провинциальном городке, объединяет желание не упустить свое счастье в суете столичной жизни…

---

— А что такое «птичка»? — продолжал допрос Петька.

— Темный ты парень, — отреагировал Кудряшов. — Птичий рынок. Обязательно свожу тебя туда. Если захочешь, куплю тебе обезьяну, если захочешь — крокодила. Маме есть где держать крокодила?

— Негде, — отвечала Наташа, — у меня нет пока своих хором.

— Будут, — уверенно заявил Саша, — чтоб у такой красотки с ямочками на щеках не было дворца… А коса у тебя натуральная?

— А вы подергайте, — с гордостью сказал Петька, — маму всегда об этом спрашивают…

— Потом когда-нибудь, Петро, и подергаю… Ну, с тобой-то заметано насчет «птички»? Поедешь со мной на моих темно-вишневых «Жигулях»? Я тебе и порулить дам.

— Заметано, — согласился Петька.

А то я спешу, Наталья, — обратился теперь Саша к его матери, — у меня там в третьем ряду чувиха сидит и сморкается в носовой платок от избытка чувств… Странная такая чувиха! Сама, если надо, любому глотку зубами порвет, а в театре и в кино рыдает как белуга, если там кто-то страдает… До встречи! — И он, исчезая, столкнулся в дверях с Галей-беленькой, которая тоже, отыграв эпизод, пришла снять грим и переодеться. — Пардон, мадам, — бросил ей Саша на ходу. И наконец исчез.

— Что это за ряха? — заинтересованно спросила Галя.

— Это не Ряха, а дядя Саша. Он держит фишку на «птичке», — пояснил Петька. — И он подарил мне часы. — Петька сунул под нос Гале руку, уже увенчанную часами.

Галя подскочила:

— Боже мой! Какой подарок! Ну почему меня здесь не было, может, и мне бы кое-что перепало! А то все цветы да цветы…

— Это игрушечные, — объяснила ничего не подозревающая Наташа.

Галя с сожалением посмотрела на нее:

— Какие игрушечные! Это «Сейко», японская фирма. Таких в Москве раз-два и обчелся, — простонала она.

Наташа похолодела.

— Галя. — Она протянула Гале колечко, и «стекляшка» заиграла всеми цветами радуги. — А вот он мне подарил… Это простое? — с надеждой спросила она.

У Галины отвисла челюсть.

— Боже мой! — воскликнула она. — Ну почему ты посылаешь дурочкам таких хороших поклонников! Какое «простое»?! Ты посмотри, как играет камень! Это бриллиант чистой воды в один карат, как пить дать!

Наташа рывком включила динамик: послышались шлепки аплодисментов. Наташа выхватила из Галиных рук кольцо, сорвала с руки Петьки часы и бросилась в коридор.

— А мне никогда такого не дарят, — продолжала делиться с Петькой Галя, — думают, на зарплату народного артиста да на мои копейки прожить можно! А этот народный всю свою народную зарплату прокатывает на такси. — Камешек был брошен в огород Наташи и Петьки, которых Москалев правда частенько подвозил на такси. — Нет, ну где справедливость, скажи, Петр…

— Не знаю, — буркнул Петька.

— Где? Где? — Галя сделала вид, будто ищет справедливость под креслами. — Нет ее, — разогнувшись, констатировала она.

Наташа вернулась, держа перед собой подарки с таким видом, точно они начинены взрывчаткой.

— Я не нашла его, — сказала она.

— И слава богу, — отозвалась в сердцах Галина. — В кои-то веки настоящую вещь принесли, а ты хочешь ее вернуть. Подарил — значит, может. Значит, столько наворовал, что ему ничего не стоит. Дай бог, чтобы он больше не пришел, чтобы ты ему не сунула назад эту роскошь.

— Он придет, — вмешался Петька. — Дядя Саша обещал меня на «птичку» свозить.

— Слушай, если ты и этого упустишь, — выслушав Наташин рассказ о Саше Кудряшове, сказала Катя, — будешь просто клинической идиоткой.

— А кого она упустила? — попытался вступиться за Наташу Колесников.

— Как кого?! — взвилась Катя. — А Москалева? Разве эта белобрысая лягушка должна была охомутать его? Он всю дорогу симпатизировал Наташке! Он вырвал ее из гинекологического кресла, когда она хотела избавиться от Петьки…

— Катюша, — попытался урезонить супругу Колесников. — Петя услышит…

— Черта с два услышит, он уже дрыхнет, сыночек мой, — с другой интонацией ответила Катя и снова стала загибать пальцы. — А Веригин? Почему она упустила Веригина? Помяните мое слово, он вот-вот пойдет в гору, профессионалы его уважают… Веригин был неженат. Он млел перед Наташкой. А она, вместо того чтобы тащить его под одеяло, о звездах с ним тарахтела да о музыке… Мало она об этом же щебетала со своим «американцем», который в конечном итоге нащебетал Петра… Ну, за это спасибо ему. — Катя набожно перекрестилась. — Но с Веригиным-то, с Веригиным! Какие звезды! Он сам звезда! Эх! Меня там не было!

— Да, ты бы быстро его по темечку и в темное место, — добродушно заметил Колесников.

— В темное место под бочок к своей подруге, — не приняла его шутки Катя. — Я их уложила бы, будь спокоен, Сережа, да не валетом, как они спали где-то на сеновале, а как. положено… А потом — в сельсовет, и благословила бы их, как матушка родная, портретом Ленина… И уж тут он, как честный человек, не отвертелся бы…

Насчет Веригина Катя в чем-то была права.

…Наташа снималась у него в странной малотиражной ленте «Ледяные лилии». Она играла девушку не от мира сего, романтичную библиотекаршу, которую бог знает как судьба занесла в глухую деревню.

Отношения Наташи с Веригиным все время балансировали на какой-то неуловимо тонкой грани, которую оба боялись перейти.

У Веригина был свой расчет: он не хотел вывести Наташу из состояния ее героини, она должна была очень точно и психологически верно сыграть свою роль — на ней держался весь фильм.

Наташа, в свою очередь, тоже боялась перейти эту грань. Она слишком уважала и почитала Веригина, чтобы первой пойти в атаку, как выразилась бы Катя. Даже когда группа отмечала удачные съемочные дни в «Лиазе» с эмблемой «Мосфильма» коньяком и легкой закуской, она не пила на брудершафт с Веригиным.

— Вот потому-то он и бухнулся в конечном итоге в койку с толстой костюмершей, — вдохновенно продолжала Катя, — вместо того чтобы пройти по ковру ЗАГСа под марш Мендельсона с Наташкой.

— Ну что ты за приземленное существо, Катюша, — пожал плечами Колесников, — не все же так просто…

— Все, наоборот, просто, как кусок банного мыла! — прервала его Катя. — Ты бы тоже до ста лет маялся в холостяках, если бы я тебя не обработала. И скажи, что в результате? В результате все довольны: ты, я, Петька и даже Наташка — она в тебе души не чает. Нет, Наталья, если ты упустишь этого супермена с бриллиантом — я на тебя как на бабу рукой махну. И всем объявлю, что ты такая же идиотка, как твоя однокурсница Галя-черненькая…

С черненькой действительно произошла печальная история. Ее взял в свой театр один из лучших провинциальных режиссеров — Тарасов, и она сразу стала играть главные роли. Позже они поженились. Казалось, черненькая наконец преодолела природу, победила свою плоть и принялась за дело, но не тут-то было. Галя смертельно влюбилась в своего партнера, стала его любовницей, после чего Тарасов выгнал из театра и ее, свою жену, и героя-любовника, обнародовав это решение в приказе, где значилось вопиюще лживое слово «профнепригодность». После этого Галя-черненькая со своим героем пробовали пристроиться в разные театры, но в одном месте брали ее, но не брали его, в другом было наоборот, и, наконец, по слухам, они осели где-то в захолустье.

— Так вот смотри у меня, — подытожила Катя, — не вздумай возвращать бриллиант. Пусть делает дорогие подарки. Мужчина только ту женщину будет уважать, которая сумеет из него много вытянуть. Когда он истратит на тебя и вовсе астрономическую сумму, помяни мое слово, женится на тебе как миленький…

— Я тебе просто как разумной женщине советую: выходи за меня замуж, — вдруг произнес Саша.

Они мчались с бешеной скоростью по Мичуринскому проспекту.

— Но мы же не любим друг друга, — ответила Наташа. — С чего бы это тебе на мне жениться?

' — А я объясню, — азартно продолжал Саша. — Я себе такое слово дал: если встречу бабу, какую еще не встречал на своем веку, а я, — он резко крутанул баранку, — перевидал их ой-ой-ой, то сейчас же и женюсь. И что такое любовь эта ваша? Дунул — и нет ее, любви. Одуванчик.

— Ледяные лилии любви, — пробормотала Наташа, — морозные узоры. Дунул — и нет.

Саша так резко затормозил, что они чуть не стукнулись лбами в ветровое стекло.

— На. — Порывшись в кармане, он протянул ей сторублевую купюру.

— Зачем? — растерялась Наташа.

— Возьми деньги и не произноси при мне больше таких слов. У меня на эту романтику аллергия и насморк, сразу и одновременно.

— Здесь стоять не положено. — К окошку «Жигулей» наклонился милиционер.

— На, — сказал Саша, протягивая ему другую купюру, с которой блюститель порядка и отошел к следующей машине.

— Забери свою сотнягу, — рассмеялась Наташа.

— Обратно я ничего не беру, — заверил ее Саша, — мы сейчас вон у той бабуси ведро клубники возьмем. — С этими словами он выскочил на обочину. — Давай, бабуля, ягоду. А это тебе отдельно за ведерко… — Он всунул бабушке в руку еще одну бумажку и, довольный, с ведром влез в машину. — Возьми к себе, Петро, — сказал он Петьке, сидевшему на заднем сиденье. — Гулять так гулять.