Марчин Вольский - Агент Низа

• Название: Агент Низа
• Автор: Марчин Вольский
• Жанр: Юмористическая фантастика

Как должен вести себя тридцатипятилетний мужчина, холостяк с умеренными недостатками, работающий в Секции рекламы крупного международного консорциума по торговле различными материалами, при виде чека на свое имя, выписанного на миллион долларов?

Конечно же бросить все дела и отправиться за наследством, полученным от неизвестных родственников. Однако, жизнь не так проста, как кажется, и порой преподносит удивительнейшие сюрпризы. Оказывается, Мефф Фаусон – потомственный сатана. И теперь у него впереди – задание из недр Ада. Правда, товарищи Сверху тоже в это время не дремлют...

---

В пансионате, хозяйкой которого была добродушная женщина, возникла, разумеется, проблема поселения. Мефф хотел получить двухкомнатные апартаменты с общей ванной, Анита же выбрала две соседствующие комнаты в мансарде, близкие, но создающие видимость хорошего тона. Потом девушка пыталась уговорить Фаусона совершить короткую вылазку, чтобы понаслаждаться снегом. Неподалеку был подъемник, но Мефф сослался на головную боль, к тому же приближалось время, назначенное на первый сеанс связи. Гавранкова переоделась в смешной цветастый свитерок и выбежала на улицу.

Фаусон вынул из саквояжа коробочку и соединил проволочкой с телевизором. Прежде чем нажать кнопку, для верности выглянул в коридор. Никого, если не считать трех скандинавов на другом конце коридора, затаскивающих в комнату лыжи. Он вынул письмо. Конец утренней части уже, к сожалению, выцвел, зато вторая часть чернела лучше, чем первоклассный крем для обуви.

Франк Н. Штейн сидел в кресле и от нечего делать смотрел программу иорданского телевидения, как всегда дающего материалы о Новом Махди. [44]

Одна из необыкновеннейших карьер нашего времени началась несколько лет назад, когда Мухаммад Идриси, доцент Каирского университета, неожиданно отверг все современное, роздал имущество нищим и удалился в пустыню размышлять и проповедовать Слово Божье. Не станем задумываться, была ли тому причиной смерть родителей и невесты в автомобильной катастрофе либо собственная тяжелая болезнь – важно, что в последующие годы по караванным путям и ниткам дорог Сахары путешествовал бывший ученый, ныне дервиш, живущий на подаяния, предвещающий скорый конец света, падение царств Гога и Магога и начало новой эры.

Ренессанс привлекательности ислама – явление не новое. Одновременно с «нефтяным оружием» и возрастанием силы арабских государств ощутимо повышалось и самочувствие потомков Пророка. Однако Идриси отличался от большинства «бичей божьих» своего периода. Он был противоположностью Хомейни, ни разу не произнес слова «святая война», а наоборот, старался выступать как ангел добра и милосердия. Он порицал деление на шиитов и суннитов, учил единому Богу, милосердному и всепонимающему, как бог христиан, который советует побеждать бесправие добродетелью, атеизм терпением, а обособленность солидарностью.

Никаких войн! Молитвы, посты, милостыня! «Един бог Аллах, Единый и неизменный. Он не родил никого, не был рожден. Никто ему не равен и не подобен» – вот и все кредо Мухаммеда ибн Али ибн Идриси.

Терпимость зачастую принимают за слабость, особенно если она берется утверждать, будто христиане всех мастей и евреи суть заблудшие братья, которые, быть может, получат искупление, и уже после смерти им будет дозволено произносить формулу «Нет бога кроме Аллаха и Магомет пророк его», а сие, как известно, есть ни что иное, как пропуск в рай. Однако Мухаммад обладал такой мощью убеждения, что его терпимость была сочтена признаком не слабости, а силы. О ней сохранили воспоминания сахарские номады, неофиты из Нигерии, пилигримы тысячи дорог от Мекки до Тимбукту, которых Идриси лечил и обращал в истинную веру (он был изумительным врачом, поговаривали – чародеем).

Были и противники. Первая попытка проповедовать веру у стен Великой Мечети в Мекке чуть не кончилась побитием его камнями. Его преследовали чиновники, бюрократы отказывали в выдаче паспорта. Несколько месяцев он провел в тюрьме в Оране по обвинению в бродяжничестве. Его интернировали в Исфахане за пацифистские проповеди, однако всегда находились люди, сердца которых смягчались, и перед пророком отворялись двери узилищ и кордоны пограничников, хотя он по-прежнему был лишь одним из многих.

Перелом наступил в памятный рамазан прошлого года, когда один из генералов-владык арабского государства приказал выкинуть Идриси из своих владений, предварительно выпоров. Пророк его простил, не простил Аллах. В тот же день, когда Мухаммада бичевали, самоуверенный политик скончался от апоплексического удара во время встречи с зарубежными журналистами. Постепенно Идриси начала окутывать вуаль популярности, творимые им чудеса стали записывать, вспоминать слова, которые осуществились, кто-то назвал его Новым Махди.

Бывший доцент, а ныне человек божий в скромном одеянии, не подтверждал это, но и не отрицал; когда давал интервью, в его голосе звучала сладость и наивность. Хотя наивным он не был. Весь прошедший год он служил советами и добрым словом политикам, а в распространяемых средствами массовой информации выступлениях (он поселился в деревянном домике на колесах близ Главной Мечети в Мекке) взывал к милосердию и братству, причем не требовал ни чадры для женщин, ни драконовых мер против грешников. «Аллах взвешивает все деяния, не людям их оценивать».

Со своими четками из косточек слив, в которых каждая четка была одним из ста имен Аллаха, мизерный, почти хрупкий, опирающийся на пилигримский посох, он излучал силу, которая, могло показаться, не имеет права гражданства в современном мире.

И потому Франк Н. Штейн отнюдь не удивился, когда однажды, после ряда активных помех на экране телевизора, соединенного с биопередатчиком, возникло лицо Меффа Фаусона, читающего приказ Низа: «Завтра утром застрелить пророка во время молитвы на центральной площади Святого Города».

График операции, которой предстояло начаться через сутки с небольшим, был разработан с точностью швейцарских часов. Первым около пяти утра по Гринвичу (в Мекке было бы точно семь) должен был погибнуть Великий Дервиш, что вызовет возмущение арабских государств и незамедлительную нефтяную блокаду западного мира, особенно, когда пойманный Франкенштейн покажет, что действовал по наущению НАТО.

Спустя семь часов пришла бы очередь Мистера Приапа. С атомной бомбой домашнего производства ему предписывалось забаррикадироваться на крыше одного из небоскребов Манхэттена и предъявить ультиматум правительству, требуя роспуска Соединенных Штатов, передачи шести южных штатов неграм и одностороннего разоружения, грозя в противном случае взорвать город зарядом, во сто крат превышающим хиросимский.

На восточном побережье в тот момент было бы точно шесть часов утра. Спустя два часа, чтобы не дать передышки общественному мнению, в акцию включалась бы Утопленница – Сьюзи Уотерс. Еще раньше ей полагалось установить гипнотический контакт с пилотом космического корабля многоразового использования (в просторечии именуемого паромом), четвертый день пребывающего на околоземной орбите, захватив над ним власть и практически проникнув в его личность. Вначале она разорвала бы связь корабля с Землей, ликвидировав контакт экипажа с Центром управления полетами в Хьюстоне и других местах, а затем приступила бы к операции на орбите, состоящей в вылове искусственных спутников, принадлежащих конкурирующей стороне и являющихся, как известно, глазами и ушами их наступательно-оборонительной системы.

Почти в тот же момент на севере Тихого океана Дракула выпустил бы из зафрахтованного корабля большую стаю птиц, которая полетела бы в сторону американских баз на Алеутах. Вроде бы, ничего особенного, если не считать того, что перья птиц будут покрыты алюминиевым порошком, и это на экранах радаров создаст иллюзию приближающейся эскадры…

– Но откуда я возьму столько птичек? – застонал карпатский князь.

«Мы были предусмотрительны, – прочитал Мефф соответствующий абзац, – пятнадцать лет некий орнитолог из-под Саппоро постоянно содержит целый курятник птиц и терпеливо ждет своего часа. Пароль знаете».

– Знаю, – проворчал вампир.

Тревога должна была начаться около девяти часов по нью-йоркскому времени и поставить на ноги всю оборонительную систему США. Вооруженные силы Китая, Индии и СССР, подчиняясь волюнтаристской деятельности космического парома, объявили бы тревогу на пятнадцать минут раньше.

Теперь Мефф связался с Оборотнем, который успел уже вернуться в непальскую глушь. Кайтек не обрадовался поручению. Его задание было самым трудным: он должен был преодолеть Гималаи, к югу от Лхассы проникнуть в строго охраняемую китайскую базу, с недавних пор вооруженную баллистическим оружием, и, воспользовавшись продолжающимся замешательством, запустить несколько ракет, одну из которых направить на базу Диего Гарсия так, чтобы она угодила в американский флот, вторую – на Ташкент либо Новосибирск, третью – на Бомбей. В Европе было бы время вечерних телевизионных новостей.

– Но это же вызовет мировую войну! – крикнул обалдевший Кайтек.

– Это-то нам и нужно! – холодно прозвучал голос Фаусона. – Все ли поняли свои задания?

Он передавал очередные сведения, наблюдая сильно возбужденные физиономии сотрудников, давал дополнительные разъяснения, но не сообщал, какие задания получили другие.

В детали он не вдавался. Конечный результат акции, пожалуй, был ясен всем. Никто также не выразил удивления заменой синьора Дьябло Меффом Фаусоном. Договорились о контакте через шесть часов.