Сергей Вольнов - Вечный поход

• Название: Вечный поход
• Автор: Сергей Вольнов
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-032078-7

Идет странная война. Война «всех против всех». Война, в которой сражаются вырванные из разных эпох ордынцы Чингисхана — и фаланги Александра Македонского, воины Ганнибала — и конница Святослава, гунны Аттилы — и преображенцы Петра Первого, ниндзя средневековой Японии — и войска Наполеона и Кутузова…

Колоссальный разрыв пространственно-временного континуума? Смешение альтернативных вариантов истории?

Но спецназовец Алексей Дымов, заброшенный в самое сердце этой странной войны, понимает: все ее участники — жертвы уникального эксперимента загадочной расы пришельцев, умеющих управлять Временем.

В чем суть этого эксперимента?! И главное — как бороться с «чужими», его ставящими?!

---

— Самой последней цифрой…

— Сколько человек в вашей спецгруппе?

— Уже нисколько…

— Вы согласны участвовать в проекте «Вечная Война»?

— Да! Согласен…

Лампа наконец-то погасла. Вселенная погрузилась во мрак.

Это уже потом был рискованный и авантюрный поход сквозь незнакомую враждебную территорию. Вечный поход одиночки неизвестно куда сквозь непонятно что. Дело было после.

А вначале, как и водится, было — Слово.

И этим Словом было судьбоносное «Да!».

Интересно, отверг бы я соблазн, зная правду о том, куда ведёт предложенный нанимателями маршрут?

Надеюсь, что… никак НЕТ.

Человеку, вступившему на Путь Воина, с него не сойти. Иначе — какой же он Воин?

Верю, что Я в этом Походе не случайный путник. Боги Войны меня любят.

Глава семнадцатая ЛЕГИОНЫ ПОД ДОЖДЕМ

Ночь сегодня, похоже, не собиралась сворачивать чёрные покрывала. Наоборот, укрыла и без того редкие мерцающие звёзды, перестелила свою постель и разметала на ней бесформенное тело. Задышала размеренно этой мглой, всякий раз выдыхая знойный липкий воздух. И мысли постовых о рассвете напоминали мольбу. Бесполезную, вязнущую в ночном небе.

А спустя полчаса, перед самым наступлением рассвета, ожидаемым долго и с нетерпением, они подверглись нападению с неожиданной стороны.

На этот раз атаковали сверху.

Резкий порыв ветра, ворвавшись в стройные ряды палаток, почти сразу же сменился шквальным ливнем.

Дождь, казалось, задался целью — взять штурмом военный лагерь римлян. Он с ожесточением забарабанил по бело-жёлтым спинам палаток, сшитых из козлиных шкур. Стенки восьмиместных папилио и в самом деле трепетали, как крылья бабочек, ударяясь о деревянные рамы, будто старались вырвать из земли колышки, удерживающие канаты.

Тиций, принцип четвёртой центурии Второго легиона, откинув полог палатки, ворвался внутрь, сопровождаемый струями воды. Выругался. До конца его смены — четвертой вигилии, знаменующей окончание ночи, — оставалось не так и много. А поди ж ты…

— А?! Что?! — вскинулся возле него боевой товарищ Лацио. — Тревога?

— Нет, спи… Везунчик. Всё нормально, если не считать дождь.

Тщательно выделанные и специальным способом пропитанные козлиные шкуры без труда справлялись с обрушившимися с неба потоками воды. Струи, охватив крутые натянутые бока палаток, стекали наземь и уносились мутными ручейками по предусмотрительно выкопанным в почве отводным каналам.

Тиций сноровисто ухватил кожаную накидку, позабытую им в палатке, и выбежал под ливень. Трое постовых, ненадолго оставленных им, делали вид, что не замечали его отсутствия.

Он занял своё место у внешнего лагерного вала, обнесённого частоколом. Попробовал всматриваться в колышущуюся от дождя темноту сквозь колья — бесполезно. Да и что там высматривать?.. Какой безумец будет передвигаться в такую непогоду? Струи воды полосовали по шлему, стекали на начищенные металлические пластины лорики. В этом сплошном водяном мареве оставалось полагаться только на слух,

Шум дождя нарастал. Тиций прислушался. Ему показалось, что где-то неподалёку глухо лязгнул доспех…

Ещё один!

И как ни странно — не за частоколом, а внутри лагеря! Судя по звукам, там, в расположении соседнего легиона, творилось что-то непонятное.

Из претентуры, передней части лагеря, уже доносились какие-то негромкие команды. В районе местонахождения претория, похоже, строились спешно поднятые подразделения Первого легиона, готовясь покинуть расположение лагеря через передние, Преторианские ворота.

Всё это чертовски смахивало на тревогу. Однако трубы молчали!

Прислушиваясь к тому, как выдвигались за пределы лагеря когорты, Тиций пытался объяснить для себя происходящее. Первой и самой правдоподобной была мысль, что это просто блажь легата Первого легиона — вывести воинов под дождь. Не иначе, чтобы остудить чьи-то буйные головы, чтобы не копошились в них крамольные мысли о бунте. А надо сказать — подобные мысли в последнее время появлялись всё чаще, со времени того памятного заговора знати в Египте…

Да и сам Тиций тогда — грешен! — не раз ворчал об этом, когда выпадало остаться наедине с Лацио. Уж больно долго загостился Цезарь у местной царицы Клеопатры, запамятовав и о делах, и о войске, и о Великом Риме. Невыносимо долго — почти год. Много вод унёс мутный Нил за то время… Но, хвала богам, а пуще всего, грозному Марсу — отвратил он очи великого Цезаря от колдовского взора смазливой египетской царицы и обратил их, как и прежде, на врагов Рима.

Пуще прежнего принялся тогда Цезарь за дела государственные и уже в начале лета двинул легионы на Восток, в Малую Азию. «Пришёл, увидел, победил!» Именно так, в свойственной ему манере, расправился он с непокорным Фарнаком, сыном Митридата Великого, в битве при Зеле.

В той памятной бойне азиаты в самоубийственном натиске смяли гастатов, разметали боевые порядки принципов, и только линия ветеранов Второго легиона остановила отчаянный порыв врага. В таких случаях говорили: «дело дошло до ветеранов». Подобное, на памяти Тиция, случалось трижды. В тот раз его глаза чуть не закрылись навеки — благо, скутум спас… Огромный воин, голый по пояс, возник из людской каши, расшвыривая тела, и нанёс сокрушительный удар топором. Только-то и успел Тиций — приподнять щит. Удар пришёлся в верхний край скутума, наклонил его и соскользнул, потеряв силу, и уже потом угодил в шлем, отключая сознание его хозяина. Пришёл в себя римлянин только после битвы и насилу выкарабкался из-под завала бездыханных тел. Лишь два месяца спустя Тиций смог вновь приступить к дальнейшей службе…

Но все надежды Тиция на то, что нынче ночью всё обойдётся воспитанием боевого духа Первого легиона, рухнули. От одного только взгляда на приближающиеся к их постам фигуры.

«Цезарь!!!»

Уж он-то не будет ночью по лагерю бродить от нечего делать, по пустякам.

Тицию доводилось прежде видеть Цезаря. Десяток раз издали и пару раз вблизи. Поэтому воин сразу же узнал фигуру Предводителя и его напористую гордую поступь, несмотря на серость окраса солдатского плаща, едва различимую сквозь серую же пелену ливня. Постовой мгновенно подобрался и предпочёл незаметно отступить за линию палаток, растворившись в дожде. Консул, сопровождаемый обоими легатами, размашисто проследовал в направлении авгуратория, что располагался по правую руку от претория. Тиций проводил их взглядом…

Ему ли, рядовому воину, знать было, что получасом ранее…

Именно в то время, когда центурионы перед рассветом отправляются с докладом к палаткам трибунов и оттуда вместе с ними идут за приказами к военачальнику…

Цезарь сидел нахмурившись. Напряжённо размышляя, стоит ли ему как обычно призвать толкователя снов и поведать тому измучивший тревожный сон. А потом внимать разъяснениям.

Нет, не стоит!

Этот сон — странный, очень даже невесёлый, но до мелочей понятный — снился ему во второй раз. Впервые — неделю назад, и вот сегодня… Он помнил каждое слово, произнесённое в том первом сне, будто было это наяву.

И помнил он лица говоривших. Худощавые, с очень бледной нездоровой кожей и пронзительными внимательными глазами. Похожие на затворников, годами не видевших солнца… Не разобрал консул только одного — где это всё происходило.

Несомненно было лишь то, что шёл сильный ливень; испарина, поднявшаяся от земли, укутала и без того незнакомую местность.

Он стоял перед линией выстроившихся в боевом порядке подразделений легионов. Но воины почему-то смотрели назад, себе за спины, и не слушали его команд. А спереди, из дождливой пелены, вместо ожидаемых врагов — вышли эти двое. В серых плащах, в которых дождь вяз, не пробивая. И стали говорить невероятные вещи! Они предлагали ему, великому триумфатору, слушаться их приказов, иначе…

Слова и сейчас, казалось, бились внутри его: «Ты волен поступать как знаешь, Великий Цезарь… У тебя ещё много дел, событий и побед впереди, вот только одна весть омрачает ожидаемое… Жить тебе, о августейший, осталось всего-то навсего неполных три года…»

Он помнил, как вспыхнул гневом в ответ на эти дерзкие речи. Но, увы, не брал незнакомцев меч! Даже пронзённые наверняка, они не падали, а исчезали, как и не бывало их… Но тут же возникали поодаль, медленно подходили вновь и продолжали монотонно говорить, говорить, говорить, улыбаясь одними губами.

Выбившись из сил, взбешённый Цезарь оглянулся назад и не обнаружил ни единого римлянина. Легионы исчезли, словно провалились сквозь землю. Лишь косые струи дождя хлестали по голому полю. И тогда, внезапно присмирев, он склонил гордую голову и дослушал людей с бледными безжизненными лицами.

Из всего, сказанного ими, выходило, что по возвращении в Италию великого полководца вместо триумфа ждал мятеж легионов. Причём в числе мятежников будет даже наиболее преданный ему Десятый легион… А сразу же после жестокого подавления мятежа судьба уготовила римскому диктатору изнурительный поход в Африку. Туда, где Сципион соберёт огромную армию республиканцев, состоящую из четырнадцати легионов. Цезарь, конечно же, наголову разобьёт это войско в битве при Таспе. Большинство республиканских лидеров, при этом, будет убито, а ненавистный Катон покончит жизнь самоубийством. И только по возвращении из Африки, в течение четырех дней подряд, сможет он наконец-то отпраздновать четыре триумфа разом, в честь всех побед, одержанных в Галлии, Египте, Малой Азии и Африке. И сразу после этого — получит полномочия диктатора сразу на десять лет. Однако покоя это ему не принесёт: через пару месяцев будет он вынужден отплыть со своими победоносными легионами в Испанию, где по-прежнему правили сыновья Помпея. И воспоследует кровопролитная военная кампания… И только весной наголову разобьёт он врагов в битве при Мунде. Через полгода вернётся он в родной Рим… чтобы ещё через полгода, в середине марта — погибнуть в здании сената… и среди убийц будут многие знакомые и сподвижники, даже его ближайший друг Брут.