Дженнифер Блейк - Зов сердца

• Название: Зов сердца
• Автор: Дженнифер Блейк
• Жанр: Исторические любовные романы

Молодой дворянин, посланный с тайным поручением французского короля Людовика IV пресечь незаконную торговлю с неприятельской Англией в далекой колонии Луизиане, при неожиданных обстоятельствах попадает в семью французских контрабандистов. Раздираемый противоположными чувствами — чувством долга и чувством любви к юной контрабандистке, герой принимает случившееся как знак свыше и соединяется с любимой.

---

Сирен пыталась вывернуться, ударить назад локтем. Рука стиснула ей горло, перекрывая доступ воздуха. Она закашлялась, задыхаясь, от боли в глазах поплыл красноватый туман. Она чувствовала, как ее приподняли, пятки ее волочились по грязи. Она смутно различала, как Рене метнул в ее сторону взгляд. Он резко выругался и удвоил усилия, нанося удары и уворачиваясь, его клинок свистел в воздухе.

Она должна что-то сделать. Должна. Вцепиться своему похитителю в волосы, выцарапать ему глаза, хоть что-нибудь. Что ее направляло? Рассудок или инстинкт? Она не знала. Возникла идея, и она осуществила ее. Она внезапно вся обмякла, позволив коленям подогнуться. У нее лязгнули зубы, когда она ударилась подбородком об руку мужчины, но нападавший потерял равновесие. Он выпустил ее, вытянув руку, чтобы удержаться самому на ногах. Она упала вперед, вдавившись коленями в мягкую грязь, уперлась руками, и они погрузились в нее до запястий.

Мужчина изрыгнул непристойное ругательство и замахнулся. Удар пришелся Сирен сбоку по лицу. Ее череп расколола боль, но она в момент удара увернулась от него. Барахтаясь в вязкой грязи, чтобы отодвинуться еще дальше, она оглянулась. Человек был в маске.

Неожиданность была настолько велика, что она заколебалась, скорчившись и широко раскрыв глаза.

В эту минуту нападавшие на Рене дрогнули и побежали под его натиском. Один вопил, раненный в руку, другой согнулся, держась за кровоточащее отверстие в груди, и шатаясь бросился прочь. Рене кинулся к Сирен, разбрызгивая дождевую завесу. Человек в маске поднял голову, увидел, как Рене бросился вперед, как влажно и багрово блеснул при мерцающем свете фонаря клинок его шпаги.

Человек в маске сунул руку в карман пальто и вынул пистолет. Сирен вскрикнула и метнулась к нему. Он увернулся и снова прицелился. Щелкнул курок. Сверкнула голубая вспышка, раздалось шипение и треск.

В тумане пистолет отсырел и дал осечку. Мужчина что-то проворчал, потом со злобой швырнул в Рене пистолет и пустился бежать.

Рене заметил пистолет за мгновение перед тем, как его швырнули. Он вытянул руку и попытался увернуться от удара, но его башмаки завязли, мешая двигаться. Он оступился и пошатнулся, ища равновесия. Оружие с глухим стуком сильно ударило его по виску. Ошеломляющая боль разорвалась позади глаз. Он упал в грязь на одно колено. По лицу потекла горячая влажная кровь. Он слышал топот убегающих шагов, когда человек в маске пустился наутек, но не мог пошевелиться.

Сирен с трудом встала на ноги и шатаясь двинулась вперед, потом снова опустилась на колени возле Рене. У нее были такие грязные руки, что она не могла прикоснуться к нему, но, свернув в комок кусок его плаща прижала к ране.

— Все в порядке, — сказал он. — Это пустяки.

Он задыхался, но его голос был бодрым и немного суровым. Она поверила ему, несмотря на то, что по его лицу текла кровь.

— Тогда пойдем домой.

Они встали, выдираясь из липкой грязи, и повернули к дому. Перед ними, прямо на границе света, который отбрасывал фонарь, что-то зашевелилось. Это мальчишка пытался вернуть свой фонарь. Рене узнал его. Он шагнул вперед и властно крикнул:

— Эй ты, парень, постой! Иди сюда.

Мальчишка попятился, глаза на его узком лице расширились.

— Я не знал, месье! Клянусь, я ничего не знал!

Рене снова закричал на него, но Сирен стиснула его руку. Она заговорила тихим, спокойным голосом:

— О чем ты не знал? Скажи нам.

— Я просто должен был освещать дорогу, вот и все! Вот и все.

— Мы знаем, мы заплатили тебе. О чем ты говоришь?

— И другой человек тоже. Тот, что с пистолетом. Он указал мне на вас. Сказал, что я должен освещать дорогу, согласившись на умеренную плату или даже бесплатно. Я не знал, что он собирался сделать. Я не знал!

— А того человека ты знал? — спросила Сирен. Уличные мальчишки часто знают много необычного.

— Нет, мадемуазель. Было темно, а он был в маске.

Рене достал кошелек и, щурясь от крови, все еще стекавшей ему на глаз, выудил монету. Он бросил ее мальчику.

— Мы тебе верим! Забирай свой фонарь и уходи.

Мальчик не колебался. Он подхватил орошенную монету и фонарь почти одновременно, а потом пустился улепетывать, словно за ним гнались черти. Сирен хотелось бы сделать то же самое. От этого ее удерживали только гордость, чувство собственного достоинства и упрямое нежелание, чтобы человек в маске заставил ее спасаться бегством. Все это и рука Рене у нее под рукой увеличивали ее мужество, придавали ей сил.

Они не сознавали, насколько они покрыты синяками, вымазаны в крови и грязи, пока Марта не открыла им дверь и они не увидели ужас на ее темно-коричневом лице. С причитаниями и вопросами она торопливо впустила их в дом и осторожно сняла с них плащи, перемазанные в грязи. Она усадила их возле огня, стянула с них обувь, потом поспешила на кухню согреть воду для ванны, приготовила горячий ромовый пунш и настояла, чтобы они выпили.

То ли на Сирен подействовал крепкий ром, то ли ее согрела горячая жидкость, но дрожь внутри начала стихать. Рана у Рене на виске перестала кровоточить, но ее нужно было обработать. Марта принесла бинты и миску с горячей водой. Сирен наблюдала, как она бестолково возилась с ними, потом встала и подошла к ней.

— Позволь мне, — сказала она и забрала у нее мокрый тампон, который та безуспешно пыталась приложить к ране. — Я думаю, мы напугали тебя; почему ты тоже не выпьешь пунша?

— Мадемуазель — дама с понятием, — сказала служанка, уступая ей место с явным облегчением.

— Совершенно незачем вам обеим нянчиться со мной, — заявил Рене, вставая и пытаясь отобрать у Сирен мокрую ткань. — Я могу справиться сам.

Сирен отмахнулась от него.

— У тебя снова пойдет кровь. Ложись на кушетку и не шевелись.

От ее ворчливого тона в глазах Рене вспыхнуло тайное удовлетворение. Он обнаружил, что при виде ран женщины превращаются в придирчивых начальников. Он годами заботился о себе сам, перевязывая на скорую руку гораздо более серьезные порезы и царапины. Однако в том, что с ним обращались, как с больным, не было ничего неприятного; он мог бы даже получить от этого удовольствие. Рене сделал, как просила Сирен, сложив на груди руки с видом полной покорности.

Сирен смотрела на него с подозрением, но его взгляд был ясным и терпеливым, хотя в уголках рта притаилась слабая улыбка. На мгновение у нее снова задрожали пальцы, и она почувствовала себя ужасно, невыносимо неловкой и неуклюжей. Она с трудом отвела от него глаза и изо всех сил сосредоточилась на том, что делала, и мало-помалу к ней вернулось самообладание и проворность движений.

Кровотечение было обильным, как при любых ранениях в голову, и хотя рана была глубокой, она оказалась не особенно серьезной. Сирен промыла кожу вокруг нее смыла засохшую на волосах кровь. Не имея лекарств, которыми ее мать когда-то лечила ее царапины и порезы, она перевязала ему голову бинтом из старой простыни и понадеялась на лучшее.

Она обнаружила, что враждебное чувство, которое она в эту ночь испытывала к Рене, прошло, вытесненное как перенесенной вместе опасностью, так и тем, что оба они были грязны по уши. Вместо него возникла какая-то усталая тревога и теснота в груди.

Она неожиданно спросила:

— Ты думаешь, это нападение как-нибудь связано с предыдущим?

— О чем ты говоришь?

— О покушении на твою жизнь в ту ночь, когда я вытащила тебя из реки, разумеется. Мне кажется, кто-то хочет твоей смерти.

Он беззаботно пожал плечами.

— Вероятнее всего, они хотели моих денег.

— В прошлый раз они их не взяли.

— По недосмотру. Они не собирались меня убивать, а когда подумали, что убили, испугались.

— Ты сам в это не веришь.

— Разве?

— В ту ночь их было двое; я видела, как они швырнули тебя в реку. Сегодня ночью их было трое, и один заплатил мальчишке, чтобы он завел тебя в ловушку.

— По-моему, это пахнет наемными убийцами.

— А причина? — Он сел, слегка улыбаясь, и пальцами ощупал повязку, проверяя ее прочность. — Я здесь почти чужой.

Его легкомыслие приводило в ярость.

— За этим должно что-то быть. Не могли за тобой последовать из Франции? Не случилось ли там чего-нибудь, отчего у тебя могли бы появиться враги? Возможно, есть какая-нибудь связь с причиной твоего отъезда?

— Если и так, то мне она неизвестна. Это было простое совпадение, вызванное алчностью и дождливой ночью. Если тебя это не устраивает, тогда ты могла бы поразмыслить, почему один из этих убийц, как ты их называешь, пытался похитить тебя.

— Это же очевидно. Я была свидетелем, и не сомневаюсь, что, если бы им удалось убить тебя, мне была бы уготована та же участь.

— Боюсь, это слишком мелодраматично. Гораздо вероятнее, что какой-нибудь мужчина захотел тебя и принял такие крутые меры, чтобы удовлетворить свои желания.

На нее напал смех.