Дженнифер Блейк - Обольщение по-королевски

• Название: Обольщение по-королевски
• Автор: Дженнифер Блейк
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995

---

Каминная доска над очагом была украшена резьбой, изображавшей сцену охоты, а сам камин был выложен из кирпича и обложен расписными изразцами с изображениями зверей: оленей, кабанов, зайцев, белок. Диван из темного резного дуба, старый и поцарапанный, обитый грубой нефритово-зеленой тканью из конского волоса, был жестким и неудобным.

Густав казался обеспокоенным. Иногда он поглядывал на Анджелину, как будто чувствуя некоторую неловкость и сожалея о том, что, поддавшись минуте, так разоткровенничался с ней.

Как раз в это время — время, когда еще рано зажигать свечи, но уже трудно что-нибудь разглядеть в глубине комнаты — вернулся Рольф со своими людьми. Дверь на улицу с шумом распахнулась. Рольф в белом, мерцающем в сумраке мундире, остановился посреди комнаты. Сняв перчатки, он бросил их на столик у стены. Казалось, ничто не укрылось от его взора, быстро окинувшего всю залу.

— Я не помешал вашему интимному разговору в сумерках у камелька? Алый румянец, Густав, и бегающий взгляд свидетельствуют обычно о чувстве вины. Если бы я знал, что она так тронет твое сердце, я оставил бы с ней Освальда и Оскара.

— Вы не запрещали разговаривать с ней, — ответил Густав немного обиженно.

— Какое упущение! — последовал насмешливый ответ. — Моя вина состоит в том, что я рассчитывал на твое благоразумие.

Остальные люди принца столпились вокруг него с лицами, выражавшими одновременно утомление и предвкушение небольшого развлечения. Среди них был широкоплечий мужчина с песочного цвета волосами, серыми глазами и небольшим шрамом у рта. Анджелина поймала на себе его взгляд, выражавший, казалось, дружескую симпатию.

Она встала.

— Боюсь, Ваше Высочество, что это я одна во всем виновата.

— Ни минуты не сомневаюсь в этом, — он мельком глянул на нее, как бы давая понять жестким колючим взглядом, что ей не следует вмешиваться в его разговоры со своими подданными.

— Нет, — возразил Густав, упершись, как бык, и сердито сверкая своим единственным водянисто-голубым глазом. — Она только слушала мою болтовню, которую я сам навязал ей.

— Ты решил до конца защищать прекрасный цветок, Густав? — и принц направился вверх по ступеням, небрежным жестом приказав Анджелине следовать за ним.

В спальной комнате он снял свой китель и бросил его на кровать, а затем, расстегнув манжеты рубашки, направился к умывальнику. Там Рольф налил воду из фарворового кувшина в таз и вымыл руки, потом сполоснул лицо, чтобы смыть с него следы грязи и усталости после долгой трудной дороги. Взяв с полки умывальника небольшое льняное полотенце, он повернулся к Анджелине, глядя на нее прищуренными синими глазами.

— Что, обязательно надо было очаровывать Густава?

— Странный вопрос, — она отошла от него подальше к окну и, отвернувшись, стала наблюдать за мужчинами во дворе, задающими корм своим лошадям. — Я не могу ответить утвердительно на это обвинение, потому что оно не соответствует истине, но не могу и отрицать, потому что тем самым признаю, что Густав действительно очарован мной, а это тоже не соответствует истине.

— Я должен понимать это как отказ отвечать?

— Как вам будет угодно.

— Мне угодно, — произнес он, отбросив в сторону полотенце, и подошел к ней вплотную, упершись одной рукой в бок, а другой о подоконник, — мне угодно знать, почему вы суете нос не в свои дела.

Она бросила на него быстрый взгляд, чувствуя себя неуютно в такой непосредственной близости от него. Анджелина ощущала исходивший от Рольфа запах мужского пота, смешанный с крепким запахом пота взмыленной лошади.

— В конце концов, должна же я знать, что за человек мой тюремщик, чтобы потом при удобном случае воспользоваться этим!

— Для того чтобы узнать это, существует простой способ — спросите у меня.

Анджелина подняла бровь.

— Но я же заранее знаю, вы ответите мне в вашей странной манере, и потом, почему я должна верить вам?

— Верить или не верить — зависит от уровня вашего собственного интеллекта. У каждого человека своя солонка. И не имеет ее только ленивый или дурак.

— То есть, другими словами, вы и не нуждаетесь в том, чтобы вам верили. И в то же время отказываете мне в праве иметь свою солонку — самой принимать решения.

— Принимать решения — моя прерогатива.

Она посмотрела на него долгим изучающим взглядом, прежде чем позволила себе довольно насмешливо улыбнуться.

— Судя по вашим невразумительным высказываниям, сегодняшний день не принес вам, Ваше Высочество, никаких отрадных результатов.

Не обращая внимания на издевку, он сказал:

— Вот уже второй раз за короткое время вы бросаете мне в лицо мой титул. Я вижу, что пора прибегнуть к жестким мерам. С этих пор каждое ваше подобное обращение ко мне я буду расценивать как приглашение.

То, что именно он имел в виду под словом «приглашение», ей стало сразу же ясно, когда он протянул к ней руку и, развязав кушак на ее поясе, уронил его на пол.

Она, всплеснув руками, уперлась ладонями ему в грудь, ощущая теплоту крепкого тела сквозь тонкую рубашку.

— Вы… вам… не сейчас!

— Хорошо, не буду, но зрелище, которое сегодня предстало моим глазам — вы и ваш старый бравый страж почти в обнимку — чуть не заставило меня забыть все моральные нормы.

— Чтобы… чтобы сокрушить мою и без того слабую защиту?

— Да нет, как раз наоборот. Чтобы укрепить ее.

Он осторожно согнул упирающиеся в его грудь руки Анджелины в локтях, глядя ярко-синим насмешливым взглядом на нежный овал ее лица и мягкие приоткрывшиеся губы. Не спуская взора с ее серо-зеленых глаз, принц склонился, коснувшись губами ее губ.

Глава 5

Ужин был довольно поздним, если исходить из обычаев, принятых в Сент-Мартинвилле. Пламя свечей, вставленных в чашечки люстры из черненого металла, низко висящей над столом, колебалось под дуновением сквозняков, гуляющих по просторной зале, и от плящу-щих язычков на потолке играли причудливые тени. В очаге полыхало огромное бревно, и столб огня взметался вверх на высоту человеческого роста. Отсветы пламени окрашивали лица сидящих за трапезой в оранжевые, красные и голубые тона и освещали конец стола, державший в напряжении всех присутствующих.

Там восседал Рольф с огромным кубком бренди в руках, на душе у него было смутно. По правую руку от него сидела Анджелина в белой блузе, надетой поверх муслинового платья, ее лицо выражало сдержанное достоинство. Она была официально представлена собравшимся за столом: темноволосому Леопольду, сидящему по левую руку от принца с вызывающим дерзким видом; высокому спокойному человеку по имени Мейер; и русоголовому Освальду, у которого были светлокарие глаза и пухлый чувственный рот. Эти трое сидели по одну сторону стола. По другую, напротив Освальда расположился Густав. Анджелина, садясь на указанное ей место, одарила его мимолетной улыбкой. Он сдержанно кивнул ей в ответ, но его здоровый глаз при этом приветливо искрился. Рядом с Густавом, справа от Анджелины сидел второй близнец, Оскар, молодой человек, более спокойный и обстоятельный, чем его брат Освальд.

Им подали черепаший суп, два вида рыбы, затем последовала запеченная в винном соусе оленина и пирог с начинкой из мяса диких голубей. Стаканы пирующих наполнялись вновь и вновь, малага и бордосское текли рекой, а потом очередь дошла до бренди, засахаренных фруктов с ликером, сыра, орехов и блюда мелких коричневых сочных яблок.

Хотя не в обычае французских леди штата Луизиана было вставать и удаляться, когда в конце ужина к столу подавали бренди, но Анджелина слышала, что это принято в некоторых европейских странах. Поэтому она сделала попытку встать и, извинившись, выйти из-за стола. Но Рольф не позволил ей уйти. И она продолжала сидеть, поигрывая своим бокалом и пощипывая виноградную гроздь.

Тем временем голоса разгоряченных мужчин становились все громче, манеры развязнее, что было следствием, как полагала Анджелина, нервного напряжения и усталости. Возбужденные, взвинченные, они все чаще прикладывались к своим кубкам с бренди и перебивали рассказчика, вмешиваясь несвязными замечаниями в его повествование. Рассказчика, — а им был Леопольд — в свою очередь так занесло, что начав рассказывать про состязание в скорости между дойной коровой и верблюдом, он сам, по-видимому, запутался и не знал, как закончить.

Освальд откинулся назад и, упершись одним коленом в край стола, раскачивался на стуле, поставив его на задние ножки.

— Если уж речь зашла о телках, то я видел сегодня целое стадо, бредущее домой вслед за звоном колокольчика. Это была вереница совсем юных девушек, которых вела монахиня. Все они были одеты в белые платьица с повязанными поверх фартучками. Волосы их были заплетены в косы. Монахиня держала в руке серебряный колокольчик, весело заливавшийся при каждом ее шаге.