Дженнифер Блейк - Любовь и дым

• Название: Любовь и дым
• Автор: Дженнифер Блейк
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-224-00239-7

Добротная интрига, оригинальные характеры, красавица героиня, коварный злодей, необходимость выбора между чувством и долгом и счастливый конец — все это вы найдете на страницах романа. Увлекательный сюжет, высокое мастерство и искренность автора заставляют читателя испытывать волнующее чувство сопереживания...

---

— Я знаю, сразу все принять трудно. Прости, что взвалила тебе на плечи весь этот груз… Давай что-нибудь выпьем и поговорим спокойно…

— С меня на сегодня достаточно разговоров! — С этими словами Эрин взглянула на своего сопровождающего. — Дуг, отвези меня куда-нибудь отсюда…

— Подожди, — сказала Рива, кладя свою руку на плечо дочери. — Не ходи никуда в таком настроении. Я больше ничего не буду тебе говорить.

Но Эрин стряхнула с себя руку матери и выбежала с галереи. Дуг, пожимая плечами и бросая на Риву извиняющиеся взгляды, зашагал вслед за Эрин. Через минуту до Ривы донесся шум взревевшего двигателя машины журналиста. Они уехали.

Рива пришла к себе в комнату. Абрахам принес ей поднос с ужином, но она не могла ничего есть. Спустя еще несколько минут в дверь раздался стук и послышался голос Ноэля. Она не ответила. Даже не шелохнулась. Она сидела в кресле, погруженная в тень, и смотрела невидящим взглядом в стену.

Что она делает? То, что нужно?.. А может, преступление еще более жестокое, чем те, которые совершал Эдисон? Она уничтожает человека. Зачем? Для того, чтобы подбить в душе итоги? Для того, чтобы удержаться на тонком канате формальной справедливости? И вообще, кто она такая, чтобы судить Галланта? Бог?

Но все последние дни самим своим ходом натолкнули ее на эти мысли. Оглашение грехов человека в прессе подобно позорному столбу общественного мнения. Это необходимо сделать, иначе грехи будут сокрыты. Великие грехи. Для таких людей, как Эдисон, подобные маневры не составляют большого труда. Они умеют манипулировать фактами и законами и обращать все к своей выгоде, черное делать белоснежно-белым. Свет общественного презрения должен всегда бить в лицо таким, как он. Чтобы они больше не могли спрятать свое мерзкое нутро.

Но все равно… правильно ли это? Справедливо ли?

Правосудие или месть? Что она преследует? Знает ли она себя по-настоящему? Где заканчивается месть и начинается правосудие?

Может, Маргарет была права? Может, стоило ограничиться разговором с Эрин? Этого достаточно для того, чтобы ее отношения с Джошем прекратились как отношения между влюбленными. Может, ей стоило на этом остановиться и надеяться на то, что Эдисон тоже проявит благородство? Теперь, когда уже многие знали о нем, он, конечно, не решился бы привести в исполнение свои угрозы.

Покой… Что это такое? Бывает ли такое?

Утро вошло в комнату яркими солнечными лучами, проникшими сквозь кружевные занавески. Рива поднялась с кресла и скинула одежду прошедшего дня. Она приняла душ и надела платье из тончайшего турецкого шелка, затем сделала макияж и надела жемчуга. Знаменитые жемчуга Столетов, делавшие ее неотразимой, элегантной и вообще дамой с классически безупречным вкусом. Ее внешний вид придавал уверенности душе. Уверенность сегодня ей была нужна как никогда.

Рива пила кофе — единственное, что могла принимать утром на завтрак, — когда услышала шум мотора первой машины у дома. Она запустила вчера этот процесс и знала, что его течение уже неизбежно. Рива выглянула в окно, увидела людей в шортах и разноцветных рубахах навыпуск, которые тащили на плечах видеокамеры, прочее кинооборудование, увидела с иголочки одетых телеведущих, уже взявших в руки микрофоны и выбрав нужную позицию и готовых начать свои репортажи.

К половине десятого — за час до объявленного начала пресс-конференции — окрестности дома уже были полны автомобилями, а лужайка под деревьями похожа на съемочную площадку — по ней в разные стороны тянулись многочисленные кабели, тут и там были расставлены ящики и чехлы от камер. Шум стоял невообразимый. Для того чтобы поддерживать хоть видимость порядка, Абрахам стал носить на галерею кофе и бисквиты. Эрин вышла помочь ему с этим, вынося с кухни свежие скатерти и чашки с дымящимся напитком. Маргарет все еще сидела в своей комнате. Констанция вовремя скрылась, чтобы не показываться с детьми перед камерами. Ботинки и Джордж управляли расположением все подъезжавших машин, наорались до хрипоты, сгоняя журналистов с цветочных клумб и из-под низко нависавших ветвей знаменитых ценных деревьев. Ноэль стоял в холле и следил за тем, чтобы никто не вошел в дом до назначенного времени. Он пропустит их в девять сорок пять, и ни секундой раньше. Он не хотел, чтобы его дом превращался в гудящий муравейник.

Рива была готова. Или, по крайней мере, она надеялась, что готова. В животе посасывало от волнения, а горло пересохло настолько, что она была уверена, что не сможет произнести ни звука. Слова мешались в ее голове при малейшей попытке представить хотя бы начало своей речи перед журналистами. Она знала, что главное — это начать. Дальше все польется звенящим ручьем. Главное — начать, но она не была уверена, что ей это удастся.

Абрахам покинул галерею, чтобы принести хозяйке дома еще кофе и уговорить ее съесть хотя бы один бисквит. Он сообщил, что журналисты измочаливают себя слухами о предстоящем мощном разоблачении демократического кандидата Галланта. Они пристают к нему и просят спросить у нее, так ли это. Что им ответить?

— Ничего не говори, — распорядилась она.

Абрахам понимающе кивнул и вышел.

За двадцать минут до начала Рива покинула свою комнату. Она пошла навстречу неизбежному вдоль холла. Ее лицо было спокойно, дыхание ровным. Она шла медленным, твердым шагом и старалась ни о чем в те минуты не думать.

Когда она спустилась по лестнице вниз, открылась дверь заднего крыльца дома. В холл вошел мужчина. Ее рука замерла на перилах, когда он поднял на нее свои глаза. Криво ухмыльнувшись, он удовлетворенно произнес:

— Сюрприз!

Это был Эдисон.

23

Рива стояла абсолютно спокойно.

— Что ты здесь делаешь? — сдавленно спросила она.

— А разве здесь не прием? — насмешливо ответил он. — Только не говори, что меня не приглашали. Полагаю, что я здесь почетный гость.

— Как ты… — начала она и остановилась, когда он прервал ее.

— Связи, детка. Что же это за политик, у которого нет связей?

— Мафия, — скорбно заявила Рива.

— Скажем, друзья в интересных местах, если и не высоких.

В этот момент открылась дверь на другом конце длинного холла. Вошел Ноэль и остановился, увидев Риву с Эдисоном. Пауза длилась всего секунды, затем он закрыл за собой дверь и уставился на Риву и Эдисона.

— Хватит болтовни, — быстро и тихо проговорил Эдисон при виде приближающегося Ноэля. — Нам надо поговорить, Рива. Тебе следует кое-что знать.

— Мне нечего тебе сказать.

— Вполне возможно, но у меня есть что тебе сообщить. Ты умна, и если хоть чуть заботишься о нашей маленькой Эрин, то выслушаешь меня.

— Что с Эрин? Где она?

В голосе Ривы прозвучал острый внезапный страх. Эдисон не из тех, кто приходит, чтобы быть свидетелем своего краха. Конечно же, он придумал что-то, чтобы остановить ее. А что это могло быть, если не Эрин?

Он ухмыльнулся:

— Не психуй, наша дочь здесь ни при чем. Но мне кажется, что нам надо куда-нибудь пойти и поговорить о ней и ее будущем. Ну!

Ноэль был уже рядом, и лицо его, когда он заговорил, было хмурым.

— Я могу быть тебе полезен, Галлант?

— Не думаю, Столет. Это сделает Рива. Да. дорогая?

Она стиснула зубы. Быть вынужденной согласиться — это уязвляло ее так, что она едва могла вынести.

— Оставь нас на несколько минут. Пожалуйста, Ноэль.

Он глянул на нее одновременно с презрением и недоверием. Потом чиркнул себе по плечу большим пальцем.

— Только недолго, так как вся свора прессы вот-вот ворвется в двери.

— Да, я знаю.

Он уходил с явной неохотой. Последние его слова были к Эдисону.

— Пять минут, — заявил он. — Не больше.

Рива обошла лестницу и свернула в столовую. Сквозь окна лилось утреннее солнце, мерцающее на длинном полированном столе, сверкающее в хрустале старинной люстры над головой. Она шагнула в круг света, оживляющего старый брюссельский ковер на полу, прежде чем повернулась к Эдисону.

— В чем же дело?

Он тратил время не больше, чем она.

— В том, что я утоплю тебя вместе с собой.

Она чуть не рассмеялась.

— Ничего другого я не ожидала.

— О, я не говорю о сплетнях, которые очернили бы твое имя и образ хозяйки поместья. Я говорю о том, что выгоню тебя на улицу, танцующей нагишом на столах и, возможно, пытающейся продаться время от времени, хотя твое время для этого уже ушло, но придется сводить концы с концами.

— Собираешься оскорблять и быть мелодраматичным, да? Предупреждаю, на меня это не действует.

Он опустился до прямых угроз:

— Не нужно предупреждений, Рива, я этого не люблю. И не люблю угроз вроде этой идиотской пресс-конференции. Так вот, ты выйдешь и скажешь им, что ошиблась, или я получу твою задницу на завтрак.

— Я тоже не люблю угрозы, Эдисон. Если ты не объяснишь мне через пять минут, при чем тут Эрин, я сделаю то, что собираюсь.