Вадим Давыдов - Год Дракона

• Название: Год Дракона
• Автор: Вадим Давыдов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

---

– Обязательно. Я дал указание Фонду развернуть программы для молодежи, с выездом сюда, в Карлов университет, и в Польшу, в Литву. Сетка вещания готовится, мощности подтянем…

– Свернем?

– Свернем, величество, – оскалился Майзель. – Впереди Россия, а отступать некуда…

ПРАГА, МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ. АПРЕЛЬ

Майзель провожал Корабельщиковых тоже сам, – только на этот раз вместе с Гонтой Богушеком, начальником своей личной службы безопасности, немолодым, за пятьдесят, кряжистым, усатым мужиком с типичным взглядом битого мента, прошедшего огонь, воду и медные трубы. Сонечка обняла на прощание Майзеля за шею, посмотрела внимательно в глаза:

– А ты к нам в гости приедешь, дядя Даник?

– Нет, милая. Никак не получится. А вы ко мне обязательно. И еще много раз.

– И ты меня опять к принцессам играть повезешь?

– Повезу. Весело тебе было?

Сонечка кивнула несколько раз.

– Ну, вот и чудесно.

– А ты за мной будешь скучать?

– Буду, милая.

– И я буду за тобой скучать, – она вдруг поцеловала Майзеля в щеку, он даже вздрогнул от неожиданности, – и улыбнулась, засияла глазищами…

Майзель смотрел вслед лайнеру, пока тот не скрылся в ослепительном небе. И только после этого повернулся к Богушеку:

– У тебя много народу в Минске?

– Нет. Пара человек. Зачем мне там люди? Так, на всякий случай… Есть Фонд, посольство, разведка… Всегда можно порешать вопрос, ежели что возникнет…

– Скажи, чтобы делали все, что этому парню потребуется.

– Не вопрос.

– Я люблю этих ребят, Гонта. Не спускай с них глаз…

МИНСК. АПРЕЛЬ – ДЕКАБРЬ

Вернувшись в Минск, Андрей с головой окунулся в новую для себя игру, которая нравилась ему все больше. Первым делом Корабельщиков позвонил Павлу:

– Привет, Паша. Андрей Андреевич. Узнал?

– Так точно, – радостно и по-военному отрапортовал Павел. Так радостно, что Андрей улыбнулся. Он уже имел на руках тоненькую папочку, в которой уместился весь нехитрый и недлинный жизненный путь младшего сержанта ВДВ в запасе Паши Жуковича.

– Отлично. Когда выходной у тебя?

– Сейчас!

– Через полчаса в «Макдоналдсе» на Бангалоре. Будь поближе к входу, – Андрей сложил телефон.

Павел сидел за столиком, подпрыгивая от избытка чувств. Андрей вошел, сел, улыбнулся скупо:

– Работать будешь?

– Буду, Андрей Андреич. Не сомневайтесь.

– Хорошо. Зарплата – двести в месяц. Пока. Дальше посмотрим. «Шестерку» возьмешь на стоянке, – он протянул Павлу оформленные документы. – Приведи в порядок, что можно привести. Машина должна быть всегда на ходу, исправна и готова ехать, куда скажу – хоть в Колодищи, хоть в Брест. Буду иногда тебя просить жене с покупками помочь, уж не сочти за обиду…

– Да вы что, Андрей Андреич, да я…

– Спокойно, Паша, спокойно. Телефон мобильный купи, только не контрактный, а карточный, и не новый. Бензин мой, чеки собирать. По телефону с девушками не болтать. Вообще не болтать… Ночь, день, зима, лето – меня не интересует. Чтобы всегда был на связи и готов к бою. Вопросы?

– Никак нет, товарищ командир, – просиял Павел. – А вы где служили, Андрей Андреич?

– Я не служил, Паша, – мягко улыбнулся Андрей, – мне некогда было, я учился, а в институте была военная кафедра. Так что я хоть и отставной козы, а все ж барабанщик…

– А не скажешь, что не служили, – вздохнул Павел. – Разговаривать умеете. Правильно умеете…

– Спасибо, – Корабельщиков достал из внутреннего кармана конверт и отпечатанный на компьютере листочек с текстом расписки. – Здесь пятьсот долларов. Получи, распишись. Оденься, как человек, только никаких бандюганских кожаных курток, и постригись умеренно. Живешь с родителями?

– С мамкой, – вздохнул опять Павел, рассматривая записку. Увидев там номер своего паспорта, присвистнул: – А вы не…

– Нет. Не из органов. Контакты есть, но это для работы. Вопросов на эту тему больше не слышу. Договорились?

– А то.

– Вот и умница, – Андрей забрал расписку и подвинул Павлу прямоугольник картона со своим телефонным номером: – Лучше выучить, хотя и в памяти у мобильника будет. Работа твоя такая, Павел. Поехать, отвезти, привезти, передать. Я буду с разными людьми в разных местах встречаться, ты будешь сидеть, смотреть, на ус мотать, – кто зашел, кто вышел, как посмотрел, где стоял и так далее. Никакого криминала, никакой партизанщины. Все сомнения обсуждать. Если что-то показалось – все равно лучше сказать, чем не сказать. Ты не профи, конечно, но ты парень наблюдательный и глазастый, а навык с опытом да со шпионскими книжками придет. Вопросы?

– А ствол? – ухмыльнулся Павел.

– Ствол, Паша, в нашей стране – это верная тюрьма на долгие годы и клеймо на всю жизнь, – улыбнулся Андрей. – А тебе еще девочек любить и детишек воспитывать. Так что придется ручками, если что.

– Это мы запросто…

– Молодец. Как будешь готов, позвони. Если это случится еще сегодня, буду приятно удивлен. Не скучай, Паша…

Жукович оказался настоящей находкой. Этот парень легко и с удовольствием впитывал все, чему Андрей его учил. Конечно, он был неотесан и дик, и в знаниях его о мире были не то, что пробелы – зияющие пропасти. Но важно было самое главное – он был со светлой стороны, этот парнишка, что-то очень важное успел он о жизни понять и почувствовать, что помогало Андрею, что сделало за него добрую половину работы. У Павла тоже был внутри этот стерженечек, который не ломался, а только гнулся. Он с удовольствием выполнял поручения, и Сонечку называл «барышня», встречал-провожал ее в школу и домой… Он быстро просек, что вовсе не бизнесом, и тем более – криминальным, занят Андрей, и Корабельщиков, сам себе удивляясь, нашел те единственно правильные и короткие слова, которыми все ему объяснил, после чего Павел засиял и взялся за дело с утроенным рвением. Потому что это было настоящее дело…

Они вскоре перешли на «ты», Павел называл Корабельщикова по отчеству – «Андреич», а Татьяну именовал исключительно полным титулом, то бишь – «Татьяна Викторовна» и на «вы». И девушка Олеся, с которой Павел познакомил их осенью, явно волнуясь, понравится ли им, им понравилась. Павел теперь был по местным масштабам мужичок денежный и на колесах, при деле и с понятием, и всякие мусорные слова из его речи с появлением Олеси практически пропали. Девушка в свободное от учебы время помогала Татьяне, за что получала вполне адекватное вознаграждение. Павел был просто счастлив, – вот, и человека к делу пристроил, стипендия-то – слезы, а родители Олеси, что жили в Марьиной Горке, не очень-то могли помочь дочери с деньгами. А когда Татьяна привела девушку в надлежащий вид и порядок, то оказалось, что Олеся – просто красавица, а не лишь бы так себе долговязая девчонка из «иняза». Человеком Олеся была настолько доброкачественным, что Андрей просто диву давался и радовался за Павла – вот же повезло парню… А юный возраст, как известно, принадлежит к недостаткам, проходящим с течением времени совершенно бесследно. Отношения у них с Павлом были такие… несовременные. Андрею некогда было вдаваться в подробности, по чьей именно инициативе, но то, что отношения были именно такими, он знал. И боялся, что это будет мешать Павлу работать, но нет… Он был со стержнем, этот парень.

Павел был первым инструментом, который Андрей изготовил себе самостоятельно. Потом были другие, но Павел – всегда оставался первым. Хотя и не самым главным… И, только начав работать над оговоренным уже в самых мельчайших деталях планом, в полной мере осознал Корабельщиков потрясающие удобство и прилаженность к руке остальных инструментов, которыми так щедро, «не чинясь и не мешкая», одарил его Майзель. (Андрей, в общем, свыкся уже с этим именем, и по-другому старинного друга называть-то и не поворачивалось как-то…) И связь, и машина, и фонд-посольство, и Галочка Геллер, и он сам, – функционировало слаженно, в едином ритме, без суеты и шараханий. С неизбежными коррективами, вносимыми то и дело действительностью, но четко, по-военному. Политика, выстроенная по правилам военной операции, только такой и могла быть.

Андрей учился пользоваться своими инструментами, применяя. Научился не экономить связь. Научился анализировать данные и делать выводы. Научился не уставать, не вылезая сутки из-за баранки… Он носился по всей стране, и разговаривал с людьми, убеждал, доказывал, втолковывал. Он научился давить минских и провинциальных чинодралов и казноедов, боявшихся всего на свете, а больше всего на свете – остаться без своего махонького, но такого привычного ясачка. Научился намекать, что президент далеко, Бог – высоко, а он, Корабельщиков, – совсем близко, и с кнутом, и с пряником… Научился работать с ментами, которых держал на связи Богушек – людей, на собственный порыв неспособных, но на чужой – куда как отзывчивых. Научился видеть и понимать свой народ, с которым жил бок о бок столько лет и которого, оказывается, так слабо себе представлял и чувствовал. Научился ловить это чувство душевного стержня в другом человеке, замешанного иногда и не разбери-пойми на чем, – то ли на вере, так до конца и не выдавленной, то ли на любви к своей семье, к детям, к земле, на которой живешь… Он изменился, – повзрослел, и в глазах такое у него появилось, что люди прислушивались к нему. И потихоньку начинали ему верить.