Лэйси Дансер - Мы так не договаривались

• Название: Мы так не договаривались
• Автор: Лэйси Дансер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Ни одна секретарша не задерживалась в приемной молодого бизнесмена Макса Силвера дольше трех дней — такие высокие требования он предъявлял к девушкам и такой несносный имел характер!

Леора Сент-Джеймс — робкая тихоня, и не рассчитывала на большее, но неожиданно для всех ей удалось смягчить сердце босса.

Если каждому человеку суждено искать в этом мире свою половину, кто знает, может, в Максе и нашла свою Леора?

---

— Я не боюсь, — сказала Леора и прикоснулась к его лицу, будто подтверждая этим жестом свои слова. — Не тебя. Честно, — быстро добавила она в ответ на его недоверчивый взгляд. Не увидев в его лице облегчения, она сделала то, чего никогда не ожидала от самой себя. Взяла его руку, оторвав ее от себя и стараясь не обращать внимания на озноб, пробежавший по телу, когда его тепло исчезло. А потом, поймав его ладонь, опустила на свою грудь. — Я н-не тебя б-боюсь, Макс. Притронься ко мне. Я п-просто хочу чего-то м-мне неизвестного. Я н-не знаю, как д-доставить тебе радость.

Макс вглядывался в ее повлажневшие глаза, свидетельствующие о том, что слезы уже близко.

— Как доставить радость мне? — Он провел по ее груди нежными, теплыми пальцами, а потом поднес ладонь к ее лицу, к губам, слегка припухшим от его поцелуя. — Ты доставляешь мне радость уже тем, что разрешаешь обнимать тебя. Ты доставляешь мне радость всякий раз, когда улыбаешься. Когда твой голосок спотыкается, говоря о том, что ты нервничаешь и напугана, но все равно стараешься быть храброй. В тебе нет ничего, что не доставляло бы мне радость.

Леора улыбнулась. Его слова тронули ее до слез. Никогда больше она не будет испытывать рядом с ним страха! Просто не сможет. У этого человека слишком чуткая душа, слишком любящее сердце, чтобы он мог обидеть ее или причинить ей зло.

Макс не хитрил и не преувеличивал в том, что сказал Леоре. Он был бы счастлив даже ее пассивной реакции на его близость. Сейчас, видя в ее глазах вспыхнувшее желание, он вдруг осознал, что ее страх был извечным женским страхом перед первым в ее жизни мужчиной. Но она хотела, чтобы он научил ее не только получать, но и дарить удовольствие.

— Ты самое настоящее чудо.

— Это означает — »да» или «нет»?

Макс рассмеялся и приподнял ее подбородок кончиком пальца.

— «Да», но не на сегодня. — Он прильнул к ее губам в поцелуе, позволив языку проскользнуть между ее полураскрытыми губами сладким обещанием ожидающей их страсти. Она следовала за ним, сначала очень робко, но с готовностью, которую он ощущал не только губами, но и всем телом. Когда Макс поднял голову, они оба тяжело дышали.

— Зачем ждать? Я хочу сейчас.

Он провел пальцем по ее губам, дразняще задержался в приподнятых уголках.

— Я хочу быть уверенным. Если завтра ты проснешься с тем же желанием, если не будешь жалеть об этих словах, тогда, значит, это нужно и тебе, и мне. — Макс остановил протест, приложив к ее губам палец. — Я хочу тебя. Я ни одну женщину в жизни не хотел так, как тебя. Я тебя не обижу. Неважно, чего требует мое тело. Я не согласен взять сейчас то, что ты предлагаешь только потому, что впервые узнаешь вкус секса. Мне нужно больше. Очень нужно. Как и тебе. — Не отрывая взгляда от Леоры, он приложил ладонь к ее щеке. — Ты понимаешь, о чем я говорю? Я верю тебе так, как не доверял ни одной женщине — и очень немногим мужчинам. И я не стану рисковать этой верой ради одного мгновения страсти. — Макс смолк, испытывающе глядя в лицо Леоры. Он никогда еще не говорил таких слов женщине, никогда не открывал своей души так, как сделал это сейчас. И никогда бы не пошел на это ни с кем, кроме Леоры.

Леора уловила его напряжение, созвучное ее собственному. Если она просто отдавалась своим ощущениям, то Макс думал за двоих. Она доверилась физически сильному человеку, но даже представить себе не могла щедрость его души. Любой другой на его месте воспользовался бы подвернувшимся случаем, не задумываясь о последствиях.

— Как ты думаешь, шоколад еще не остыл? — спросила она, пытаясь как-то разрядить обстановку.

— Сейчас узнаем, — сказал он и, приподняв Леору, усадил ее рядышком, подоткнув поудобнее подушки. А потом наполнил обе чашки.

— Пойду принесу миску для поп-корна, — пробормотала, отрываясь от подушек, Леора.

Макс одобрительно кивнул.

— Я всегда знал, что ты умница, моя маленькая фея.

Она мягко рассмеялась, испытывая необыкновенный душевный покой. Завтра утром она проснется, и сожалений не будет — ни о том, чего между ними не произошло, ни о том, что произойдет в будущем.

Глава 8

— Я вижу, наши вкусы совпадают, — отметил Макс. Откинувшись на подушки, он следил, как Леора с удовольствием поглощает воздушную кукурузу. — Наверное, твоя семья была похожа на мою.

Пальцы Леоры замерли на полпути ко рту, и она, пряча от Макса лицо, чуть заметно наклонила голову.

— Вряд ли. Во всяком случае, не моя родная семья, — глухо отозвалась она.

Макс нахмурился, уловив внезапное напряжение в ее голосе. И такую реакцию он замечал не впервые. Он подался вперед, накрыл ее ладонь своею.

— Посмотри на меня, Леора. — Он дождался, пока она исполнит его просьбу. — Скажи, что не так? Всякий раз, когда я заговариваю о твоей семье, ты уходишь в себя. Что происходит? Я задаю вопросы, которых, на твой взгляд, не имею права задавать, или же я задеваю за живое?

Леора смотрела в глаза Макса и думала о том, что хочет, чтобы он все знал. Если они стремятся к близости, между ними не должно оставаться никаких тайн.

— Ты задеваешь за живое, — медленно, стараясь не заикаться, произнесла она. Леора высвободила руку и стряхнула упавшие на одежду зерна поп-корна. — Это связано с теми двумя приступами паники, которые ты видел. И это относится к раннему детству, до моего удрчерения. — Она искоса взглянула на него и отвернулась. До сих пор выпадали моменты, когда Леора гадала — не сделала ли она чего-нибудь ужасного, чем заслужила физическое насилие, ставшее нормой ее жизни до того, как на ее пути появились приемные родители. Конечно, она и сама понимала, что это не так, и все же… Макс нахмурился, чувствуя, как тяжело дается ей это признание. Ему всегда была ненавистна жестокость в любом проявлении, но, направленная на невинных, беззащитных детей, она превращалась в преступление, которому не смог бы найти оправдание ни один разумный человек. Он вглядывался в ее милое лицо, пытался прочитать, что скрывается за этим грустным взглядом; он искал нужные слова, а самому хотелось лишь одного — обнять ее покрепче и заставить поверить, что больше никто и никогда не причинит ей такую боль, не вызовет в ней такой страх.

— Это был твой отец, твой родной отец? — спросил Макс наконец. — Это он научил тебя бояться мужчин? — Он запнулся, сам ужасаясь вопросам, что срывались с его языка. — Отец обидел тебя?

Леора кивнула и, кинув на него еще один быстрый взгляд, снова отвернулась.

Максу удалось обуздать свою ярость. В ее глазах он заметил стыд, опасение, что он может обвинить ее.

— Меня забрали у родителей, когда мне было двенадцать. С тех пор я с ними не встречалась. — Она подняла голову. — Я не хочу их видеть. — В ожидании приговора Леора собрала всю свою волю в кулак.

— А мать не попыталась тебя защитить? Попросить у кого-нибудь помощи?

Леора покачала головой, на этот раз даже не взглянув на него. Его бесстрастный тон так отличался от полного чувств голоса, к которому она привыкла.

Макс, только ради Леоры усмиряя свой гнев, осторожно потянулся к ней, обхватил ее хрупкие плечи, прижал к себе. Ее напряжение он ощущал каждой своей клеточкой.

— У тебя нет причин искать встречи с ними. Судя по тому, что ты рассказывала о приемных родителях, тебе и не нужен больше никто из родственников, кроме Лоррейн с Джеффри и твоих сестер. — Макс приподнял ее лицо, заставив посмотреть себе в глаза. Он не хотел, чтобы она сомневалась в его словах или пряталась от них. — Такие люди, как твой отец, не заслуживают иметь детей, и мне чертовски жаль, что тебе пришлось из-за них перенести столько страданий.

— Но он был болен, — возразила Леора, повторяя то, в чем пытался ее убедить врач.

— И что? Это его извиняет? — Он убрал с ее лба шелковистую прядь. — По мне, так ничуть. Болен человек или здоров, но он не имеет права оскорблять и терроризировать другого человека, тем более ребенка. Ничто, никакая болезнь не может оправдать подобной жестокости. Ты не в силах забыть того, что случилось, и не в силах с этим жить. — Макс нежно коснулся ее щеки.

Леора смотрела на него, не отрываясь. Его слова, в которых было столько правды, поразили ее. Казалось, он сумел заглянуть внутрь ее и прочитал ее мятущиеся мысли. Но он понял. Леора не знала, как ему это удалось, но он понял то, что она не сумела объяснить ни врачу, ни своим родным.

— Что же мне делать?

— Солнышко, у меня нет на это ответа. Я бы многое отдал, чтобы его иметь. Но я точно знаю, что самые ужасные вещи в моей жизни обретали ценность, если мне удавалось взглянуть на событие со стороны и понять, что оно значит для меня или для близких мне людей.

— И что тогда?

— Тогда я мог направить свою боль, свой гнев или разочарование в другое русло. А когда я занят, когда я делаю что-то, я уже не страдаю от того, чего нельзя изменить. А значит — ад в моей душе постепенно исчезает. Я не забываю, но я учусь. И потеря становится моим приобретением.