Иван Бларамберг - Воспоминания

• Название: Воспоминания
• Автор: Иван Бларамберг
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Красивое здание конторы было весьма просторным и обставленным с большим комфортом. При нем находились оранжерея и большой сад с великолепным павильоном на озере, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Мы осмотрели дамбу, очень солидную, которая перегораживала реку и образовывала озеро; затем побывали в музее, где были выставлены замечательные образцы минералов и кристаллов. Мне, как гостю, предложили оставить запись в книге, где уже имелись автографы многих геологов и ученых, побывавших на золотых приисках Миасса. В книге имелась и запись А. Гумбольдта, который останавливался здесь в 1830 г. во время своего путешествия через Алтай в Сибирь. Кроме того, мне показали недавно добытые самородки и золотой песок. Общая добыча достигает здесь около 50 пудов в год. Отсюда меня повели в школу, в госпиталь и в аптеку, и везде я видел образцовые порядок и чистоту; вообще, я убедился в том, что горные инженеры здесь, в Миассе, хорошо устроились. Во время наших прогулок мой чичероне сообщил мне, что он приходится двоюродным братом моему бывшему спутнику в путешествии по Туркмении поручику Михаилу Фелькнеру, который является теперь начальником Кусинского металлургического завода, в 30 верстах севернее Златоуста, и ждет моего прибытия. Затем он добавил: "Вы, дорогой полковник, уже давно всем известны в нашем горнодобывающем районе по рассказам моего двоюродного брата о ваших путешествиях в Турцию, на Кавказ и особенно в Туркмению, а также о вашем пребывании с ним в Астрахани в 1835-1837 годах. Я уже сообщил ему о вашем приезде".

9-го мы отправились на золотые прииски в Каскино, которыми заведовал поручик Мостовенко. В уютной квартире поручика нас радушно встретила его молодая красивая супруга.

Здесь я впервые наблюдал процесс промывки золота. На тачках песок подвозится к деревянным лоткам, которые поставлены с некоторым наклоном для стока воды. Лотки огорожены с трех сторон рамкой (стенкой) высотой от 6 до 8 дюймов; по открытой наклонной стороне стекает вода с гравием и крупным пескам. Над каждым лотком находится медный кран, струя воды из которого льется на высыпаемый песок. Струю можно регулировать по желанию золотопромывщика. Под навесом, открытым со всех сторон, в два ряда установлено около ста таких лотков; между ними находится желоб, по которому отводятся гравий и песок. Оба ряда лотков расположены, естественно, друг против друга и наклонно к желобу, с тем чтобы могла стекать вода с гравием и песком. Над каждым лотком устроены к тому же грабли с длинными вогнутыми зубьями, приводимые в действие простым механизмом. Они быстро двигаются взад и вперед, разрыхляя гравий и песок на лотке. В это время рабочий натравляет на гравий струю воды, регулируя ее подачу. Таким способом смываются крупные куски породы, и в конце промывки на дне лотка остается лишь черный лесок, в котором находятся крупицы золота, определяемые по блеску. Черный песок теперь осторожно смывают, а крупицы золота передают стоящим тут же чиновникам, которые осыпают их в большие железные копилки. Эти копилки устроены так, что из них не высыпается ни крупицы золота, если их даже перевернуть. Вокруг промывочных лотков стоит многочисленная охрана, следящая за тем, чтобы рабочие не утаили даже мельчайшую крупинку золота. После окончания работы рабочих обыскивают; однако еще нередко случается, что они очень ловко утаивают мелкозерье, которое потом продают подпольным скупщикам за полцены. Краденое золото, как уже говорилось выше, перевозится затем контрабандой в Бухару. Промывкой золота здесь занимаются и зимой - в просторных утепленных помещениях. В окрестностях каждого такого золотого прииска насыпаны целые холмы промытого гравия и песка, в которых, возможно, еще остаются крупинки золота. Ежедневно вечером намытое золото приносят в контору управляющего, где его тщательно взвешивают, а потом ссыпают в большие железные сосуды, хранящиеся в закрытых и хорошо охраняемых помещениях. Каждую зиму из Миасса в Петербург в сопровождении горного офицера отправляется караван с золотом, добытым на всех уральских золотых приисках. Там оно поступает в императорскую казну.

Из Каскино мы отправились на золотые прииски в Александровскую. Здесь в память императора Александра I воздвигнут столб на том месте, где государь в 1824 г. копал лопатой золото (лопата сохранена) и нашел немало самородков. Это произошло в районе, называемом Гороховым полем, потому что там было обнаружено большое количество золотых самородков размером с горошину или с орех. В 1842 г. один рабочий нашел здесь под фундаментом старого деревянного дама огромный самородок весом 2 пуда 8 фунтов и 24 золотника; слепок его из позолоченного гипса я видел в музее Миасса. Из Александровской мы поехали на золотые прииски в Атландскую, где нас радушно встретил управляющий, капитан Герберт, также офицер горного корпуса (офицер-подрывник). Эти золотые прииски расположены в очень живописной местности. Построенные здесь железнодорожные ветки для вывоза больших вагонеток с золотым песком к промывочным лоткам приносят большую пользу; золотой песок залегает здесь на небольшой глубине под трясиной и черноземом.

После осмотра приисков и механизмов капитан Герберт проводил нас в свой просторный и уютный дом и угостил замечательным обедом. За столом собрались горные офицеры со всей округи. Это было образованное и веселое общество. Эти господа рассказали мне много интересного о строении Уральских гор и о здешних золотых приисках, которые располагаются на восточном склоне этих гор, точнее, в седловине между двумя горными цепями. Прежде в Миассе был и медеплавильный завод, но его забросили, чтобы заняться более доходным делом - промывкой золота.

Металлургические заводы на Урале. В 4 часа дня я распрощался с моими любезными хозяевами и поехал по живописной местности, через густой лес, вверх, на главный Уральский хребет. Дорога, построенная в 1823-1824 гг. к приезду покойного императора Александра I, была хорошая. Вдоль западного склона Уральских гор я опустился к Златоусту, который расположен в глубокой и обширной котловине. Город перерезает река Ай. Запруженная, она образует здесь большое озеро. Гора Таганай ("таган" - треножник, "ай" - луна), что значит "Основание луны", самая высокая здесь горная вершина, примерно в 4 тыс. футов, сверкала в лучах заходящего солнца, и я был поражен открывшимся видом. Мой легкий экипаж необходимо было притормаживать, потому что спуск вдоль западного склона тянется на 10 верст. Когда я наконец добрался до озера и поехал вдоль него к городу, мимо высоких скал, находившихся справа от дороги, мне встретилась кавалькада молодых амазонок, которые совершали прогулку за город и с любопытством поглядывали на меня. Вскоре я познакомился ж этими молодыми дамами поближе.

Мне бросились в глаз чистые улицы, опрятные дома, величественные присутственные и фабричные здания. Я очутился как бы в немецком городе, ибо здесь во времена правления Екатерины II была создана большая колония оружейников из Золингена, потомки которых не забыли языка, обычаев и привычек, а также мастерства предков. Златоуст и его окрестности представляют собой поистине золотое дно, так как здесь ежегодно переплавляется много железной руды. Город этот знаменит своими саблями, кирасами, шлемами, ножами и кинжалами. Я остановился у хозяина пивоварни Хассе. Мне отвели уютную комнату с видом на две улицы. Кормили меня прекрасно. Мне казалось, что я нахожусь в Германии, а не на Западном Урале, недалеко от восточной границы Европы.

10-го я нанес визит начальнику казенной фабрики полковнику горного корпуса Ахматову. Он любезно принял меня и показал свой музей с минералогическими сокровищами, а также колоссальную коллекцию оружия, которое было выставлено в просторных залах в больших faisceaux{*61} и в живописном беспорядке разбросано на стендах или развешано вдоль стен. После, во время обеда у него, я познакомился с горными офицерами майором Дэви и капитанами Перетц и Кириаковым, образованными и солидными людьми, которые жили здесь со своими семьями, не тяготясь службой. Майор Дэви, близкий родственник поручика Фелькнера, послал нарочного в Кусу; Фелыкнер прибыл 11-го, и мы сердечно обнялись, ибо не виделись с января 1837 г. Вместе с ним мы побывали на фабриках и в мастерских. Здесь очень остроумно, хотя и просто, изготовляют кирасы. Раскаленную заготовку прямо из печи кладут на плиту, поверхность которой вырезана в форме кирасы. На нее из-под крыши мастерской с силой опускают металлический блок с выпуклой нижней стороной. От удара он входит в углубление плиты - и вот заготовка превратилась в кирасу. Затем к ней приваривают тонкую медную пластинку, испытывают на прочность, стреляя в нее из кавалерийского пистолета. И, наконец, полируют, отделывают и подбивают сукном. Сабли испытывались следующим образом: рабочий со всей силой три или четыре раза ударял клинком плашмя по вертикально стоящей круглой балке, и клинок должен был, так сказать, огибаться вокруг балки, но не ломаться. Потом мы осмотрели прокатный стан, где раскаленные железные и медные полосы прокатывали между двумя цилиндрами; кузницы, где в огромных цехах было установлено двадцать горнов. Пол, чтобы не скользили ноги, был выложен рифленым железом. Эти обширные мастерские рассчитаны на 3 тыс. рабочих и мастеров и содержатся в хорошем состоянии.