Натали де Рамон - Червонный король

• Название: Червонный король
• Автор: Натали де Рамон
• Жанр: Современные любовные романы

Архитектор Софи Норбер талантлива и успешна, однако, как всякая творческая личность, испытывает определенные трудности в общении с окружающими, даже с собственным женихом.

Софи и Анри вместе уже полтора года, но их отношения на грани разрыва, потому что Софи уверена: она не создана для семейной жизни.

Однажды Софи, проводив жениха в очередную командировку, познакомилась с интересным блондином. На первый взгляд все банально, но только на первый взгляд. Головокружительного развития дальнейших событий не мог предположить никто. Впрочем, накануне отъезда Анри раскладывал пасьянс, но Софи не верит карточным гаданиям...

---

Я опустила левую руку, потому что правый глаз, естественно, следует закрывать правой рукой, Виктор опять был один, но кто же тогда тыкался чем-то влажным в мою левую руку и тоненько говорил: «у-у-у-у»? Я посмотрела вниз и влево, там был кто-то в черном. Конечно, у Виктора черный смокинг, но не мог же второй Виктор поместиться под стулом первого, даже если принять во внимание, что моя левая рука лианой достает почти до пола и этот из-под стула ее лижет? Какая я глупая! Это же Шено!

— Иди сюда, малыш, — позвала я и длинной левой рукой погладила щенка.

Он был мягко-мохнатый и, цепляясь за мое платье растопыренными когтями, неуклюже полез ко мне на колени, одновременно норовя лизнуть в лицо, а потом положил лапы на стол и принялся поглощать все, до чего мог дотянуться языком и мордой.

«Так не годится, — сказал золотой павлин с тарелки и гневно распустил хвост. — Тоже мне кормящая девушка! Два на три!»

«Она вовсе не два на три, — обиделась я, а восемьдесят сантиметров на метр двадцать, я точно знаю, потому что оформляла квартиру Маршана, а девушка была без рамы».

«Я тоже была без рамы, — сказала русская прабабушка сквозь дымку, — а теперь у меня золотая! Шла бы ты спать, милочка'«

«Я не могу, мне нужно разузнать все про сервиз и про замужнюю даму. Я же не виновата, что свет от люстры не долетает до пола, рассыпаясь по пути на палочки и зигзаги, и все тонет в вязком тумане...»

Я поняла! Они качаются нарочно, чтобы разогнать туман... А если мне просто сказать им:

«Это мой сервиз!», они же поверят, они всему верят и наивно думают, что Маршан даст денег для колдунов. А он не даст, потому что я разрушу эту лестницу! Я сейчас заберу сервиз и пойду домой работать, только сначала немножко посплю на теплой спине Шено...

Глава 12, в которой Шено жарко дышал

Шено жарко дышал и осторожно прикасался к моей груди и к плечам влажным мягким горячим носом. Это нехорошо, когда у щенка горячий нос, подумала я, придется идти к ветеринару. Но не сейчас же! Сейчас я хочу спать и еще пить, я даже не знаю, чего в данный момент я хочу больше. Нет, все-таки спать, а он все тычется своим носом.

— Отстань, Шено, — пробормотала я, чувствуя, как сильно пересохло у меня во рту. — Спи, к ветеринару мы пойдем завтра.

Он фыркнул, а я облизнула губы и попыталась перевернуться на другой бок.

— Софи, это не Шено, это я, — весело прошептал Виктор. — Пить хочешь?

— Да. — Я открыла глаза. Полная темнота! Я ослепла! — Я ничего не вижу! — От испуга я проснулась окончательно.

— Я сейчас включу свет.

Над изголовьем мягко зажглись два ажурных круглых голубоватых ночника, волосы Виктора загадочно засеребрились в их лучах, а глаза показались мне совсем черными, как и треугольник волос на его груди, мягкой дорожкой уходящий по плоскому животу вниз.

— Ты красивая, Софи.

Он провел пальцами по моему подбородку и по шее. На его руках от края тыльной части ладони примерно до локтя тоже росли редкие черные волоски. Скульптурные предплечья, сами плечи и широкая грудь на фоне темно-голубого шелка постели выглядели очень впечатляюще.

— Красивая и смешная.

— Где мы? Почему здесь нет окон? Где все?

Он смотрел на меня и улыбался уголками своих невероятных губ. Я невольно облизнулась и с отвращением вытерла рукой пересохший рот.

— Ты мне дашь пить? И вообще, почему ты голый?

— Будут еще вопросы, миледи?

Я промолчала, пытаясь разглядеть тонувшую во мраке обстановку комнаты. Он отвернулся, продемонстрировав мне не менее шикарную, чем его грудь, выпуклую сильную спину, и извлек откуда-то из темноты

бутылку минеральной.

— А сока у тебя нет?

— Нет. Пей, что есть, — Виктор усмехнулся, — мне тоже оставь.

Я сделала несколько глотков и вернула ему бутылку.

— На столе были апельсины, мог бы выжать сок из них.

Он опять усмехнулся и даже пролил на себя воду.

— Это предложение уже поступало, причем ты называла меня Анри и просила прощения!

— Правда?!

— Правда, правда, миледи. Хорошо хоть, что не при всех, а когда я укладывал тебя в постельку. Ты и без того вогнала меня в краску, заявив всем на прощание, что... Ладно. — Он махнул рукой и потянулся ко мне. — Давай снимем твое платье и займемся делом. Я ведь живой человек...

— Подожди, живой человек. — Я отпихнула его, хотя мне уже очень хотелось чувствовать и целовать его лицо, губы, крепкие рельефные плечи и эту темную шелковистую дорожку на груди... — Так что такого ужасного я сказала?

— Софи, ну не упрямься. Иди ко мне!

— Нет, я должна знать!

— Ты сидела в обнимку с Шено, кормила его из своей тарелки и что-то толковала про лестницу Маршана, периодически засыпая. Я предложил тебе пойти в спальню. Ты жалобно потребовала, чтобы я отнес тебя туда на ручках, но не пожелала расстаться со щенком. Хорошо, я взял тебя на руки, несу к двери, а ты тут громко: «Вы не, думайте, я ему вовсе не любовница и никогда не буду!»

— Всего-то?

— Если бы. — Виктор обиженно почесал горбинку носа. — Все развеселились, а Сиси ехидно так спрашивает: «Это еще почему?» Тут-то ты ее и порадовала: «Потому что он несуразный, как лестница Маршана!» Чего ты смеешься? Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Ни вот на столько? — Он показал кончик мизинца.

Мне стало даже жаль Виктора. Только зачем он напомнил про эту распроклятущую лестницу? Она опять бесцеремонно замаячила перед моими глазами, как какое-то наваждение!

— Софи, ну посмотри же на меня! Неужели я действительно такой несуразный? Ну скажи честно!

— Виктор, у тебя красивая фигура. — Я с удовольствием погладила его давно манившие меня плечи, силясь отогнать видение лестницы. — Выразительные огромные глаза...

— А нос? Тебе не нравится мой нос?

— Да нравится мне твой нос!

— Так в чем же дело? Почему мы до сих пор не стали любовниками? Я целуюсь не так?

— Виктор. — Я вздохнула. — Ты действительно хочешь предложить Маршану эту идиотскую идею про колдунов?

— Иными словами, по-твоему, я похож на идиота?

— Ты как ребенок. — Я погладила его по волосам и зарылась в них пальцами. Убирать свою руку мне не хотелось. — Я говорю не о тебе, а о вашем несуразном проекте.

— У тебя все несуразное! — Он сбросил с себя мою руку. — Все, что связано со мной! Спокойной ночи! — Виктор выключил ночник и, резко упав в кровать спиной ко мне, потянул на себя одеяло.

От мгновенно наступившей темноты лестница воодушевилась, как и подобает настоящему привидению. Меня бы не особенно удивило, вздумай она могильно захохотать или, напротив, разрыдаться.

— Виктор. — Я подобралась к нему поближе и дерзко обняла за пояс. — Ты обиделся?

— Обиделся, — довольно согласился он и прижал к себе мою руку.

Его тело было горячим и веселым. Лестница погрустнела.

— Но ведь ваша затея действительно глупая.

— Глупая. — Моей рукой он погладил себя по животу. Я почувствовала нежное прикосновение волосков и слегка пощекотала его живот пальцами. — Очень глупая. — Виктор сжал мою кисть. — Не надо, я боюсь щекотки.

— Ты ревнивый? — Я потерлась щекой о его спину и легко коснулась шеи губами. Лестница все равно занимала мои мозги, но не все, а только, скажем так, их профессиональную часть.

Приватные же регионы мозга размышляли лишь о Викторе, не мешая профессионалам делать их дело. — Чего молчишь?

— Я думаю.

— Включать или не включать свет?

— Свет?.. — Он выпустил мою ладонь, заворочался, и я почувствовала его дыхание на своем лице, а его рука легла мне на плечи. — Софи...

Понимаешь, ты, конечно, права. Проект идиотский, но ведь можно придумать что-то действительно актуальное и достойное...

— Например, поцеловать меня.

— Да, конечно, я тебя поцелую, я давно этого хочу, — сказал Виктор, но не предпринял никаких действий, а задумчиво продолжил:

— Знаешь, это потрясающая идея: продать Пикассо и вложить деньги в искусство! То есть искусство поможет родиться новому искусству. Ты меня понимаешь?

— Конечно, Виктор. Когда-то Пикассо получал за свои картины гроши, это потом он стал известным. А сначала за них практически ничего не платили, и они как бы копили в себе цену искусства.

Я не видела ни единой черточки Виктора, лишь чувствовала жар его тела. Он молчал, а я поймала себя на мысли о том, как странно в темноте заниматься разговором об искусстве, сгорая от желания! На какое-то мгновение я тоже затихла, испугавшись неуместности своих рассуждений, но по напряженному дыханию Виктора я радостно поняла, что для него в эту минуту гораздо важнее услышать от меня то, что я думаю про Пикассо и Маршана, нежели просто по-человечески внять голосу физиологии, как давно бы поступил Анри, да и любой из знакомых мне мужчин.

И это даже хорошо, что сейчас вокруг нас темнота, потому что она убирает все лишнее, она освобождает и одновременно изолирует, лишая всего внешнего. В темноте каждый такой, какой он есть, и очень одинокий. Но сейчас, именно это-то и было самым удивительным, я была не одинока, я была с ним вместе. Подаренное темнотой уединение, а вовсе не одиночество, принадлежало нам обоим. Я никогда не думала, что «одиночество вдвоем» не литературная метафора, а оно возможно, но еще меньше я подозревала, что оно столь изысканно простодушно.