Шона Делакорт - Аукцион холостяков

• Название: Аукцион холостяков
• Автор: Шона Делакорт
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современные любовные романы

Богатые тоже страдают… Кэтрин Фэрчайлд, внучка промышленного магната, в детстве была обделена любовью. Поэтому она так дорожит этим чувством сейчас — идет ли речь об осиротевшей девочке, оказавшейся под ее опекой, или о мужчине, в которого Кэтрин влюбилась…

---

Шона ДЕЛАКОРТ АУКЦИОН ХОЛОСТЯКОВ

Глава 1

— Мистер Блейк, там в приемной сидит мисс Фэрчайлд. Она трижды звонила сегодня, а теперь явилась самолично. Я сказала, что вы не примете ее без предварительной договоренности, а она заявляет, что будет ждать хоть до вечера.

Скотт Блейк с трудом оторвал взгляд от залива Сан-Франциско, панорама которого открывалась из окна его офиса, расположенного на одном из верхних этажей Пирамид-Билдинг. Не вставая с вращающегося кресла, он развернулся лицом к секретарше, Амелии Ламберт. На строгом лице немолодой женщины снова — в который раз — было написано недовольство.

— Она очень настойчива, мистер Блейк. Боюсь, и вправду не тронется с места, пока не переговорит с вами.

Безнадежно вздохнув, Скотт взял письмо со стола. Фирменный бланк принадлежал “Обществу по спасению детей от жестокого обращения”, благотворительной организации, весьма уважаемой за свои успехи на этом поприще. Внизу стояла подпись Кэтрин Фэрчайлд, главы комитета по сбору денежных средств.

— Ну что ж, Амелия… — Он ослабил галстук и привычным движением расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Никак ему не, привыкнуть к официальной форме одежды. Прошло уже пять лет с тех пор, как его отец скончался от обширного инфаркта и ему пришлось взять в свои руки, довольно для себя неожиданно, дела компании “Блейк Констракшн”, но и сейчас, в свои тридцать четыре года, Скотт терпеть не мог костюмы и галстуки.

Во время учебы в Калифорнийском университете в Беркли он, бывало, подрабатывал летом в строительных бригадах отца. Надо сказать, его специальностью была экология, в ней он видел свое будущее, а вовсе не в бизнесе. Еще в детстве он мечтал стать лесничим. Но после учебы отец уговорил его остаться в семейном деле и даже разрешил, уже в бытность его вице-президентом, работать старшим мастером в бригадах, на свежем воздухе, а не в душной конторе.

— Неужели нельзя было просто попросить о пожертвовании? Я с радостью подписал бы ей чек. А тут… — Он помахал письмом, оттолкнулся ногами, и кожаное кресло вернуло его к восхитительному виду залива, над которым возвышались холмы полуострова Мэрин. — Придется разбираться. Впустите ее, но, если через десять минут эта надоеда будет еще здесь, дайте звонок. Да, Амелия, — он улыбнулся через плечо и заговорщицки подмигнул секретарше, — сначала пусть она отдохнет еще минут пятнадцать.

Он снова пробежал глазами письмо. Даже типично женский росчерк внизу действовал ему на нервы. Кто не знает имени Фэрчайлд? Фамильный капитал, шесть поколений в Сан-Франциско, сливки общества, посты в правлениях самых престижных компаний, интерес к искусству, сильное политическое влияние и широкое участие в многочисленных благотворительных затеях и городских проектах.

Имя Кэтрин Фэрчайлд, или Кэт, как ее называли друзья, не сходило с газетных страниц. Она была единственной внучкой престарелого Р. Дж. Фэрчайлда, который в ней души не чаял, и младшей из четверых детей Эдварда Фэрчайлда. Мать ее умерла, когда ей было десять лет, эта смерть до сих пор окутана завесой тайны — поговаривали о самоубийстве, замятом семьей.

Его раздражали женщины вроде Кэтрин. Такие ему встречались — избалованные, высокомерные, ограниченные, тщеславные эгоистки. Вот еще одна. Он взглянул на письмо, где говорилось что-то об аукционе холостяков для сбора средств на благотворительные цели. Неужели она всерьез рассчитывает, что он, облаченный в смокинг, предстанет перед публикой и прессой, чтобы пресыщенные жизнью богачки выкрикивали цены, торгуясь за право провести с ним вечер, словно он какой-то товар? Эта идея его ни в малейшей степени не прельщала.

Звонок внутренней связи прервал его мысли. Скотт поднялся с кресла навстречу непрошеной гостье.

Газетные фотографии лгали: в жизни она оказалась гораздо миловиднее. Точеные черты лица (он цинично прикинул, нет ли тут следов пластической хирургии) оттенялись черными, как ночь, блестящими волосами, тщательно завитыми и собранными на макушке — лишь несколько локонов падало вдоль щек. Большие бирюзовые глаза были умные и выразительные, а ресницы — не правдоподобно темные и длинные. Макияж был безупречен, улыбка ослепительна. Дождавшись, когда она подойдет к столу, Скотт протянул руку.

— Мисс Фэрчайлд? Я Скотт Блейк. Очень рад вас видеть. Похоже, нам стало скучно друг без друга. Чем могу служить?

Их ладони сомкнулись в твердом рукопожатии. Ее грудной женственный голос звучал с обворожительной мягкостью, но слова совсем не соответствовали тону.

— Не мисс, а миссис. Вряд ли мы скучали друг без друга. Вы же сами избегали меня. Не ответили на письмо, шесть раз отказывались брать трубку. Вы не оставили мне иного выбора, кроме как прийти без предупреждения и настоять на встрече.

Он нахмурился и выпустил ее руку. Так вот в чем дело — эта леди из тех бесцеремонных феминисток, которые недовольны своей женской участью и стремятся доказать, что они лучше мужчин. Его не раз упрекали в пренебрежении к женщинам, он и правда не отказывался лишний раз съязвить в их адрес.

— Присаживайтесь, миссис Фэрчайлд. — Он выделил слово “миссис” и не без удовольствия отметил, что это, по-видимому, ее задело.

С минуту она молча изучала его. Высокого роста, футов шесть, а то и выше, длинноногий и широкоплечий. Светлые, чуть рыжеватые волосы, местами выгоревшие на солнце, оттеняли глубокий загар. Ясные серые глаза смотрели настороженно, не упуская ни одной детали, и легко, без тени смущения выдерживали ее пристальный взгляд. Конечно, она видела мужчин и покрасивее, но все же, без сомнения, он был в числе первых. Она обнаружила в нем лишь один недостаток — небольшой бугорок на носу, в том месте, где, очевидно, он был когда-то сломан. Если бы за ней водилась привычка выставлять мужчинам оценки, то по десятибалльной шкале он заслуживал бы никак не меньше девятки.

— Я перейду прямо к делу: ваше время, полагаю, драгоценно, а уж мое тем более. — Она заметила, как его глаза почти неуловимо сузились и потемнели, став из серебристых стальными. Больше он ничем не выдал своего раздражения. — Нам хотелось бы, чтобы вы приняли участие в нашей благотворительной акции, которая состоится в последнюю субботу октября. Вашей задачей будет подготовка программы, присутствие на рекламных съемках, интервью, время которых мы заранее согласуем, участие в самом аукционе, ну и, конечно, свидание с той, кому улыбнется удача.

Скотт откинулся в кресле, машинально взял со стола карандаш и принялся рассеянно водить им в блокноте.

— Вы всерьез думаете, что какая-то женщина откроет кошелек и выложит наличные лишь за то, чтобы побыть со мной в компании? А что, если никто на меня не позарится? — Его губы тронула усмешка. — И, по правде говоря, миссис Фэрчайлд…

— Если вам так трудно произносить “миссис”, зовите меня Кэтрин.

Он поднял голову и оценивающе взглянул на нее.

— Или Кэт — так ведь вас называют газеты?

— Если это доставит вам удовольствие, пожалуйста.

— Так вот я о чем, Кэт, — он игриво улыбнулся ей, — не смахивает ли все это на неприкрытую половую дискриминацию?.. И даже проституцию? Вы ведь хотите, чтобы я продал себя как товар той, которая даст наивысшую цену. Не будет ли все это воплощением того, с чем вы, феминисты, столь яростно боретесь? — Карандашные линии на бумаге начали явно складываться в подобие портрета Кэтрин Фэрчайлд.

Она никак не отреагировала на выпад, и Скотту едва удалось скрыть разочарование.

— Совсем нет. Мы вовсе не предполагаем и не ставим условием, чтобы в программу вечера входил интим. Я уверена, что и приглашенные женщины не рассчитывают на.., вашу благосклонность, скажем так. Все же это благотворительная акция, и к тому же с такой благородной целью.

Скотт уловил на лице собеседницы выражение стойкой решимости. Похоже на то, что она всерьез воспринимает свою роль. Пожалуй, положением детей в трудных семьях эта леди искренне озабочена и даже воспринимает свои хлопоты как миссию.

Пока Кэтрин говорила, спокойная и уверенная, Скотт внимательно ее рассматривал. Она сидела, положив ногу на ногу, край юбки чуть приоткрывал колени. Костюм ее, разумеется, стоил баснословных денег, возможно, был сшит на заказ, но Кэтрин и носила его умело, хотя смотрелась бы в любой одежде. Она явно была темпераментна, но не позволяла себе провоцирующих слов или жестов: деловая женщина — и только. Руки небрежно лежали на коленях, длинные накрашенные ногти говорили о том, что с физическим трудом она незнакома.

— Если вас беспокоит, что дамы могут счесть свои деньги выброшенными на ветер, то уверяю вас: ни одной из них это не нанесет финансового урона. Видите ли, — ее губы раздвинулись в лучезарной улыбке, — деньги-то, по правде говоря, не их. Весь этот аукцион — скорее реклама, не сбор средств, а раскрутка на будущее. Для этого вечера деньги уже собраны. Конечно, аукцион будет открытым, и если кто-то захочет внести свою лету, приняв в нем участие, мы будем только рады.