Филип Дик - Симулакрон

• Название: Симулакрон
• Автор: Филип Дик
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он увидит, что ожидает нацизм, увидит самого себя на скамье подсудимых в Нюрнберге, и наконец станет очевидцем своего собственного самоубийства с помощью яда, принесенного в геморройной свече. Это, конечно, подействует на него. Сделку эту будет совсем несложно обстряпать. Нацисты, даже в обычных условиях, были большими доками в заключении различных сделок.

Несколько видов чудо-вооружений из будущего, появившихся в конце Второй мировой войны - и эра варварства продлится не тридцать лет, а, как клялся в том Гитлер, - тысячу. Лучи смерти, лазерное оружие, водородные бомбы мощностью в сто мегатонн… все это самым решительным образом изменит военное положение в пользу третьего Рейха. Плюс, разумеется, А1 и А2 или, как их называли союзники, "Фау-1" и "Фау-2". Теперь у нацистов будут и "А-3" и "А-4" и так далее, до бесконечности, если понадобится.

Гольц нахмурился. Ибо, в дополнение к этим, другие возможности, мрачные, не очень-то ясные, распространялись в мистической тьме будущего.

В чем будут заключаться эти менее вероятные варианты будущего? Опасные, и тем не менее, безусловно, более предпочтительные, чем то, что просматривалось совершенно отчетливо, - путь, вымощенный сверхмощным оружием…

- Эй, кто это там? - окликнул один из НП-охранников Белого дома, неожиданно обнаружив Гольца, стоявшего почти незаметно в углу комнаты с болотными орхидеями.

Охранник мгновенно выхватил пистолет и прицелился. Совещание между Николь Тибо, Герингом и четырьмя военными советскими неожиданно прервалось. Все повернулись в сторону Гольца и охранника из НП.

- Фрау, произнес Гольц, пародируя Геринга.

Он уверенно вышел вперед: как-никак он предвидел это с помощью своей фон-лессинджеровской аппаратуры.

- Вы знаете, кто я. Призрак на пиршестве.

Он самодовольно рассмеялся.

Но, разумеется, Белый дом также имел в своем распоряжении аппаратуру фон Лессинджера. Они предвидели ситуацию также ясно, как и он. Этот его выпад был обычным проявлением фатальности. Здесь не просматривалось никаких запасных путей… таких, во всяком случае, которые были бы желательны Гольцу. Он давным-давно уже знал, что в конечном счете для него не существовало будущего, если он и дальше будет оставаться в бездействии.

- Как-нибудь в другой раз, Гольц, - попыталась остановить его Николь.

- Сейчас, - произнес Гольц, направляясь прямо к ней. Охранник из НП повернулся к ней, ожидая распоряжений. Казалось, он был совершенно сбит с толку происходящим.

Николь раздраженно отмахнулась от него.

- Кто это? - спросил Рейхсмаршал, изучающе глядя на Гольца.

- Всего лишь жалкий еврей, усмехнулся Гольц. - Не то, что Эмиль Старк, которого я что-то, не нахожу, несмотря на все ваши заверения, Николь. Здесь много бедных евреев, рейхсмаршал. В нашем времени их не меньше, чем в вашем. Правда, у меня нет никаких ценностей или собственности, которую вы могли бы конфисковать, нет произведений искусства, нет золота. А жаль.

Он присел за столом совещания и налил себе стакан ледяной воды из стоявшего поблизости графина.

- Этот ваш зверек, Марси, он злой?

- Нет, - ответил Геринг, ласково поглаживая животное.

Он сидел, поместив львенка на стол прямо перед собой; тот послушно свернулся калачиком, полузакрыв глаза.

- Мое присутствие, продолжал Гольц, - мое еврейское присутствие здесь нежелательно. Не по этой же причине здесь отсутствует Эмиль Старк? Почему его нет, Николь - он взглянул на нее в упор. - Вы боитесь обидеть рейхсмаршала? Странно… ведь Гиммлер имел дело с евреями в Венгрии - при посредничестве Эйхмана. Есть даже генерал-еврей в опекаемом рейхсмаршалом люфтваффе, некто генерал Мильх. Не правда ли, рейхсмаршал? - он подвинулся к Герингу.

- Знать ничего не знаю такого о Мильхе, - раздраженно парировал Геринг. - Это прекрасный человек, я могу сказать об этом совершенно официально.

- Вот видите, - обратился Гольц к Николь. - Герру Герингу не впервой якшаться с жидами. Верно, герр Геринг? Вам совсем не обязательно отвечать на этот вопрос - я уже сделал для себя соответствующий вывод.

Геринг бросил в его сторону злобный взгляд.

- А теперь поговорим об этом соглашении… - начал Гольц.

- Прекратите, - грубо перебила его Николь, - убирайтесь отсюда!

Скажите спасибо, что я позволила вашим штурмовикам шататься по улицам, когда им вздумается. Я велю всех их арестовать, если вы мне станете мешать. Вы знаете цель, которую я преследую на этом совещании. Кому-кому, а вам следовало бы одобрить мои действия.

- Но я их не одобряю, - твердо заявил Гольц.

- Почему? - бесцеремонно вмешался один из военных советников.

- Потому что, - ответил Гольц, - стоит нацистам победить с вашей помощью во Второй мировой войне, и они все равно вырежут всех евреев до единого. И не только тех, что живут в Европе, но также и тех, что обитают в Америке.

Говорил он совершенно спокойно. Ведь как-никак, он уже видел это, обследовал с помощью своей аппаратуры фон Лессинджера несколько тех самых жутких альтернативных будущих.

- Не забывайте о том, что целью войны для нацистов является полнейшее искоренение мирового еврейства. Это не просто побочный результат войны.

Наступила тишина.

Обратившись, наконец, к своим людям из НП, Николь приказала:

- Схватите его!

Один из агентов НП прицелился и выстелил из пистолета в Гольца. Но тот, с большой точностью рассчитав время, в то же самое мгновение, когда дуло пистолета совместилось с целью, вошел в контакт с обволакивавшим его полем фон Лессинджера. Все окружающее вместе с теми, кто в этот момент находился помещении, затуманилось и исчезло. Он остался в той же самой комнате, вокруг красовались все те же болотные орхидеи, но людей в ней уже не было. Он присутствовал здесь один, теперь уже в качестве неуловимого призрака будущего, вызванного полем, вырабатываемом аппаратурой.

Перед его мысленным взором промелькнули в совершенно беспорядочной последовательности картины, связанные с Ричардом Конгросяном, вовлеченным в какие-то загадочные события, сперва связанные с ритуалами его очищения, а затем с Уайлдером Пемброуком. Уполномоченный НП что-то сделал, но Гольц не смог разобрать, что именно. А затем он увидел самого себя, сначала обладавшего огромной властью, а затем вдруг - что было уже совершенно непостижимо - мертвого. Николь также проплыла в поле его зрения, но какая-то совершенно иная, чего он также не смог постичь. Смерть казалось, существовала повсюду в будущем, она потенциально поджидала всех и каждого.

Что это могло обозначать? Может быть, это всего лишь игра воображения?

Крах уверенности неизбежно навел его на мысли о Ру Конг-у. Все это было следствием его психокинетического дара, искажением фактуры будущего, обусловленным парапсихическими способностями этого человека.

Знал ли об этом сам Конгросян? - задался вопросом Гольц. Могущество такого рода - может составлять тайну даже для того, кто им обладает.

Конгросян, заблудившийся в лабиринте собственного душевного расстройства, по сути не является дееспособным, и тем не менее он все еще способен непредсказуемым образом воздействовать на свое окружение, все еще угрожающе нависает над пейзажем всех альтернативных будущих, над всеми грядущими днями. Если бы я только смог постичь это, - подумал Гольц. Постичь этого человека, который станет главнейшей загадкой для всех нас… тогда я справился бы. Будущее больше уже не состояло бы из трудно различимых теней, сцепленных в такие конфигурации, которые обычной логике - моей, во всяком случае, - никогда не удается раскусить.

***

В своей палате в нейропсихиатрической клинике "Франклин Эймс" Ричард Конгросян громко провозгласил:

- Я теперь абсолютно невидим.

Он поднял руку, провел ею в воздухе, но ничего не увидел.

- Вот оно и наступило, - добавил он, и не услышал собственного голоса: он перестал воспринимать и звуки. - Что же мне теперь делать? спросил он у четырех стен своей палаты.

Ответа он не услышал. Конгросян был совершенно один. Теперь он был лишен малейшей возможности связываться с внешним миром.

Мне необходимо выбраться отсюда, решил он. На поиски помощи - здесь он не получал никакой помощи; медики оказались не в состоянии приостановить дальнейшее развитие его заболевания.

Я вернусь в Дженнер. продолжал размышлять он, - повидаться со своим сыном.

Не было никакого смысла разыскивать д-ра Саперба или любого другого врача, независимо от того, ориентирован он на химиотерапию или нет. Время подыскивать способ лечения безвозвратно прошло. Теперь болезнь его вошла в новую стадию. В чем она будет заключаться? Этого он пока еще не знал.

Однако со временем узнает. При условии, что переживет ее. Только как это ему удастся, когда он уже и так во всех отношениях мертвец?

Вот так, отметил он про себя. Я умер. И все же я еще жив. Это было дня него загадкой. Он никак не понимал этого.