Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 2

• Название: Абсолютная Энциклопедия. Том 2
• Автор: Гордон Диксон
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-000563-6, 5-7921-0320-8

Грандиозная эпопея завершается. Волею судьбы юный Хэл Мэйн оказывается главным участником грандиозной битвы, ставка в которой — судьба человечества, рассеянного по космосу и отчаянно сопротивляющегося безжалостным Иным...

Том 2

---

— Все, — ответил Хэл.

Прошло несколько минут. Наконец дверь открылась, и Хэл встал с кресла.

— Вот мы и пришли, Блейз Аренс... — послышался голос Чуни, и в комнату вошел Блейз и вслед за ним секретарь. Он остановился сразу же за порогом, кивнул Хэлу и тотчас вышел, закрыв за собой дверь.

Блейз сделал три шага вперед и остановился. Высокий и сухощавый, он был одет в короткую черную куртку и узкие серые брюки, заправленные в сапоги. Его грубоватое, словно вырубленное из камня, лицо с пронзительными карими глазами под прямыми черными бровями изучающе смотрело на Хэла.

— А ты повзрослел, — произнес он.

— Такое случается, — отозвался Хэл.

Без каких-либо видимых причин на него вдруг накатило чувство горечи: стоящий перед ним человек совершенно парадоксальным образом оказался единственным, что осталось от его прошлого, единственным, кто связывал его с тем временем, когда еще были живы его учителя.

Блейз повернулся, подошел к рабочему столу Хэла и присел на его край, как будто это Хэл, а не он был гостем.

— Такие перемены и всего за один год. — Блейз продолжал пристально смотреть на Хэла.

— Самая большая перемена произошла в милицейской камере в Аруме через день или два после твоего посещения. — Хэл опустился в кресло. — У меня было время, чтобы немного привести в порядок свои мысли.

— В столь непривычных условиях, — покачал головой Блейз. — Этот капитан умышленно исказил мои указания.

— Эмит Барбедж, — напомнил Хэл. — Ты что, забыл, как его зовут? Как ты потом с ним поступил?

— Никак. — Блейз сидел, спокойно глядя на него. — Он поступил так сообразно своей натуре. Если кого винить, то меня за то, что не сумел вовремя разглядеть его. Но в любом случае я не занимаюсь людьми. Мой удел — история.

— Ты не занимаешься людьми? Даже такими, как Данно?

Блейз удивленно приподнял брови, затем покачал головой.

— Даже такими, как Данно. Как большинство людей, которые любят власть, Данно сам себя уничтожил. Все, что я сделал, это предложил Иным альтернативный план; и, отказавшись рассмотреть его, Данно сам создал условия, приведшие к его гибели, но от других рук, не моих. Как я уже сказал, я работаю с более достойной материей, нежели отдельные личности.

— В таком случае что привело тебя сюда? — На него вновь снизошла ослепительная почти до боли, кристально чистая ясность ума, подобная той, что посетила его за длинным обеденным столом в Форали во время встречи с Серыми Капитанами.

— Я прилетел сюда, потому что ты представляешь для нас потенциальную проблему. — Блейз улыбнулся. — Потому что я ненавижу терять хорошие умы — спроси любого из моих соратников Иных — и потому что я чувствую себя перед тобой обязанным.

— И потому что тебе не с кем больше поговорить, — добавил Хэл.

Улыбка Блейза стала еще шире. Он секунду помолчал, затем продолжил:

— Весьма проницательно с твоей стороны. Но, видишь ли, у меня никогда не было, с кем поговорить, и поэтому, боюсь, я даже не знаю, чего лишился. Что до причин, приведших меня сюда, то я хотел бы, если это возможно, спасти тебя. В отличие от Данно, ты можешь принести пользу человеческой расе.

— Я как раз и намереваюсь это сделать, — произнес Хэл.

— Нет, — возразил Блейз. — То, что ты намереваешься сделать, это уничтожить себя — почти так же как Данно. Ты понимаешь, что схватка, в которую ты решил ввязаться, практически уже закончена, все остальное лишь пустое сотрясение воздуха? Твое дело не только проиграно, но скоро о нем вообще никто даже и не вспомнит.

— И ты хочешь спасти меня? — Хэл внимательно посмотрел на него.

— Я могу позволить себе эту прихоть, — ответил Блейз. — Но сейчас дело не в том, хочу ли я спасти тебя, а в том, хочешь ли ты сам спасти себя. Через несколько стандартных лет неумолимая лавина поглотит все, ради чего ты собираешься сейчас сражаться. Поэтому, если ты сложишь оружие прямо сейчас, абсолютно ничего не изменится.

— Похоже, ты считаешь, что мне пришло время остановиться? — спросил Хэл.

— Либо ты остановишься сам, либо, извини меня, тебя остановят. Исход сражения, в которое ты собираешься ввязаться, был предрешен еще до того, как ты родился.

— Нет, — медленно произнес Хэл. — Я так не считаю.

— Насколько мне известно, ты собирался стать поэтом, — сказал Блейз. — Я тоже когда-то испытывал тягу к искусствам, пока не понял, что это не для меня. Но для некоторых людей поэзия может стать делом всей их жизни. Почему бы тебе не стать поэтом? Выбрось из головы все лишнее. Пусть случится то, что должно случиться, и не трать свое время на попытки изменить ход истории.

Хэл покачал головой:

— Мне было суждено заняться этим делом, и только этим делом, задолго до того, как тебе это могло прийти в голову.

— То, о чем я говорю, абсолютно серьезно, — продолжал Блейз. — Остановись и подумай. Ну какой прок в твоей бессмысленной гибели? Разве не лучше будет и для тебя самого, и для многих других мужчин и женщин на разных планетах, если ты будешь жить долго и заниматься своим любимым делом — поэзией или чем-нибудь еще. Например, будешь делиться с согражданами плодами своих размышлений, и таким образом какая-то часть тебя станет всеобщим достоянием и будет и дальше служить на благо всей расе, даже когда тебя уже не станет. Разве это не лучше, чем совершить самоубийство лишь потому, что все складывается не так, как тебе хотелось бы?

— Мы говорим на разных языках. То, что тебе представляется неизбежным, мне таковым вовсе не кажется. То, что ты считаешь абсолютно невозможным, я полагаю вполне вероятным, — ответил Хэл.

Блейз покачал головой:

— Ты слишком увлечен своего рода поэтической иллюзией относительно жизни. Но это всего лишь иллюзия, хотя и поэтическая; потому что даже поэты, и притом хорошие поэты, приходят к пониманию жестких рамок реальности. Можешь не верить мне на слово. Помнишь слова, которые Шекспир вкладывает в уста Гамлета в одном из его монологов:

«...каким докучным, тусклым и ненужным мне кажется все, что ни есть на свете»?

Хэл неожиданно улыбнулся.

— Ты знаешь Лоуэлла[6]? — спросил он.

— Лоуэлла? — переспросил Блейз. — Вряд ли.

— Джеймс Рассел Лоуэлл, — сказал Хэл, — американский поэт девятнадцатого века.

И он продекламировал:

Когда в суровом детстве
Я жил в сырой дыре,
Лишь Лампа Аладдина
Была утехой мне...

Он сидел, глядя Блейзу прямо в глаза.

— Ну что ж, ты читаешь стихи гораздо лучше меня. — Блейз поднялся. Хэл последовал его примеру. — Вынужден признать, что я не в состоянии спасти тебя. Так что я пойду. Могу я поинтересоваться, что ты нашел здесь, на Энциклопедии, если, конечно, что-нибудь нашел?

Хэл смотрел на него, не отводя глаз.

— Как сказал бы один из моих учителей, Уолтер, — это глупый вопрос.

— Ясно, — буркнул Блейз.

И он направился к выходу. Он уже был почти у самой двери, когда услышал за спиной вопрос Хэла и остановился.

— Как это случилось?

Блейз обернулся.

— Ну, разумеется, — мягко сказал он, — откуда тебе было узнать? Мне следовало бы подумать об этом раньше. Ладно, я расскажу тебе сейчас. Люди, которых мы в подобных ситуациях обычно пускаем впереди себя, обнаружили двух твоих учителей, дорсайца и Уолтера, на террасе. Третьего квакера они доставили туда же минуту спустя. Кстати, твой экзот, похоже, обожал поэзию, и в тот момент, когда я появился перед ними, он цитировал отрывок из драмы Алфреда Нойеса «Шервуд», как Робин Гуд спас одну из фей от того, что Нойес называл Мрачной Старой Тайной. Я в качестве примера более сильной поэзии процитировал ему песнь Блондена из того же произведения. Потом я спросил его о том, где ты; он сказал, что не знает, но на самом деле он, конечно же, знал. Они ведь все знали, не так ли?

— Да, — кивнул Хэл.

— Их ответ заинтриговал меня. Почему они так старались скрыть тебя? Я сказал им, что никому из них ничего не грозит, а они должны были прекрасно знать — я свое слово держу.

Он на секунду замолчал.

— Во всяком случае, — продолжал Блейз, — я попробовал расположить их к себе, но они были людьми старой закалки, и мои попытки не увенчались успехом. Это еще больше подогрело мой интерес — отчего это они так упорствуют; я уже было собирался попробовать подобрать к ним другие ключи, которые вполне могли бы подойти, когда Уолтер в прямом смысле атаковал меня — довольно странный поступок для экзота.

— Но не при данных обстоятельствах, — услышал Хэл собственный голос.

— Естественно, это послужило сигналом для дорсайца и квакера. Втроем они расправились с моими людьми, за исключением только одного, и естественно все трое при этом были убиты. Как раз в это время приехал Данно, и у меня не было времени обшаривать усадьбу в поисках тебя.

— Я был в это время на озере, — сказал Хэл. — Уолтер и Малахия Насуно, дорсаец, догадавшись о вашем вторжении, дали мне сигнал. У меня было время спрятаться в прибрежных кустах. А потом... я пробрался на террасу и увидел вас с Данно через окно библиотеки.