Понсон дю Террайль - Смерть дикаря

• Название: Смерть дикаря
• Автор: Понсон дю Террайль
• Издательство: Ставропольский фонд культуры
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-88530-116-6

---

Понсон дю Террайль Смерть дикаря (Полные похождения Рокамболя-6)

* * *

Граф Артов был одною из тех северных натур, одаренных удивительным самообладанием и скрытностью.

Несколько минут он стоял неподвижно, устремив глаза на конверт, который казался ему надписанным рукою его жены. То был действительно растянутый и несколько крупный почерк.

«В этом конверте, — подумал граф, — заключалось письмо к Роллану де Клэ, то есть к человеку, который, по словам графини, преследовал ее своими несносными любезностями и хотел даже пробраться к ней в Гейдельберг, в ее виллу на берегу Неккара».

Граф сейчас же вспомнил о насмешливых взглядах за игорным столом, о победоносном виде Роллана при получении этого письма, о неделикатном ожесточении, с которым он старался обыграть его, об угловатости речи, с которой он принял его благодарность, и, наконец, о поспешности, с какою Фабьен вырвал из его рук письмо и сжег на свече. Последнее-то обстоятельство приняло в глазах графа всю важность открытия. Он сложил конверт вчетверо, хладнокровно положил его в карман и вышел, не обратив внимания на маркиза де Шамери, который казался углубленным в чтение Times.

Но Рокамболь следил за ним, и когда граф ушел, то он посмотрел на часы и пробормотал:

— Теперь полночь, если не случится только чего-нибудь непредвиденного, все идет пока очень хорошо. Баккара, конечно, ждет своего мужа, если только она воротилась от своей сестры. Можно предполагать, что этот барин разразится припадком горячки и, пожалуй, убьет ее без всяких объяснений.

На губах Рокамболя показалась улыбка.

— Эта развязка, — прошептал он, — будет коротка, а вообще самые короткие мелодрамы считаются всегда лучшими… Если же, напротив того, графини еще нет дома, то граф, вероятно, отправится к нему… И тогда выйдет преуморительная история… Ребекка не посмеет нарушить моих приказаний, она, наверное, уехала уже теперь от Роллана, и объяснение его с графом выйдет презабавное.

И Рокамболь опять принялся за чтение Times.

В это время граф Артов мчался во весь опор в улицу Пепиньер. На дворе отеля стоял заложенный купе графини; пар, валивший от лошадей, прикрытых попонами, свидетельствовал, что она только что приехала.

— Давно ли ты здесь? — спросил граф, выходя из фаэтона.

— Ее сиятельство приехали сию минуту, — ответил ему кучер.

Граф молча поднялся по лестнице.

Баккара действительно сейчас только приехала от сестры, с которою провела целый вечер. Когда муж ее вошел, графиня сидела на кушетке в своем будуаре. Ее спокойное лицо осветилось радостью, столь чистой и целомудренной, когда вошел граф, что он почувствовал себя как бы завороженным этим спокойствием.

— Здравствуй, друг! — сказала она, протягивая ему руку. — Какой ты милый, что возвращаешься домой всегда аккуратно.

Граф взял руку графини и сел подле нее. Он был очень бледен, но ни малейшая молния гнева не сверкала в его глазах, и графиня, несмотря на свою проницательность, не заметила сначала его мучительной тоски.

— Какой, однако, ты серьезный! — заметила она. — Ты, верно, проигрался?

Граф молча пожал плечами.

— Уж не разлюбил ли ты меня? — тихо спросила она. У графа потемнело в глазах; он провел рукою по лбу, как будто его преследовало какое-то страшное видение. Однако ж он сейчас же оправился.

— Милая моя Луиза! — проговорил он. — Позволь мне приложить мою руку к твоему сердцу.

Графиня не понимала его, но немедленно взяла своего мужа за руку и сама прижала ее к своему сердцу.

Оно билось совершенно спокойно и ровно; улыбка не сбегала с ее уст, а взгляд выражал обычную меланхолию.

— Но что с тобой, мой возлюбленный Станислав? — спросила она. — К чему все эти глупости?

— Луиза! — сказал он. — Позволь задать тебе несколько вопросов.

— Сделай одолжение, господин пристав! Какое же я сделала преступление?

— Не знаю, — проговорил он холодно. Графиня посмотрела на своего мужа.

— Господи, не помешался ли он? — прошептала она.

— Кажется, — ответил ей граф тоном глубокого убеждения.

Баккара вздрогнула и невольно взволновалась.

— Ты только что приехала? — спросил он.

— Да, сию минуту.

— Ты была у сестры?

— Разумеется, у сестры.

— А! — прошептал граф и задумался.

Баккара мгновенно поняла, что ее муж находится в припадке ревности.

Быть может, другая женщина, более молодая, более гордая, не столь любящая и, главное, не столь опытная в житейских треволнениях, возмутилась бы при одном намеке на подозрение… Но графиня называлась прежде Баккара; она знала, что воображение поддается предвестникам несчастия слишком скоро для того, чтобы самый доверчивый и самый благородный человек мог бы постоянно быть огражден от подозрительности.

Она ограничилась тем, что посмотрела на своего мужа и сказала ему, улыбаясь:

— Бьюсь об заклад, что ты ревнуешь меня?

— Это правда, — ответил граф, невольно побежденный спокойствием жены.

— Ну, так исполни же свой долг — употреби права мужа и спрашивай меня, мой дорогой Станислав.

— Ты, кажется, говорила мне, — пробормотал граф с некоторым замешательством, — что Роллан де Клэ ухаживает за тобой?

— Сначала в Бадене, а потом в Гейдельберге. Он вытащил меня из воды, когда я и не воображала тонуть, потому что умею плавать, и счел необходимым назвать себя моим избавителем.

— Именно так.

— Я знаю только то, что де Клэ отъявленный фат, он способен хвастаться своими любовными удачами, даже и такими, каких у него никогда не бывало. Поэтому-то я и не принимала его… Однако ж, так как я все-таки считаю себя обязанной ему, мне хочется просить тебя об одном позволении.

— Говори, — сказал граф, решившись выслушать жену до конца.

— Завтра вечером у нас будут некоторые из твоих друзей, между прочими д'Асмолль, ты ведь, кажется, приглашал его, без церемонии, на чай!

— Да, что же?

— Ну, так позволь мне пригласить этого де Клэ. Мы поблагодарим его; через неделю он привезет нам свою визитку, ты пошлешь ему взамен свою, — тем дело и кончится.

— И больше ничего?

— Положительно ничего.

— Ты не видала его по возвращении?

— Не видала!..

— Странно!.. — проговорил граф, полуубежденный спокойствием жены.

Но Баккара нахмурилась.

— Послушай, милый Станислав! — сказала она, взяв его за руку. — Объяснимся, пожалуйста. Ты такой добрый, такой благородный человек, ты слишком хорошо знаешь мою любовь к тебе, чтобы обижать меня без всякой причины.

— Вы справедливы, — пробормотал граф.

— Теперь моя очередь допрашивать, — сказала Баккара с внезапной требовательностью в голосе, — отвечайте же мне!

Граф молчал.

— Где ты был, что слышал, что тебе говорили?

— Я был с Шато-Мальи в клубе и встретил там этого де Клэ, который обходился со мной чрезвычайно дерзко.

— Это не должно удивлять тебя, так как он осмелился писать ко мне любовные письма. И больше ничего?

— Нет. С де Клэ было несколько мальчуганов — его приятелей, которые хвастались его любовными интригами и бросали на меня насмешливые взгляды.

— Это становится серьезнее. Де Клэ способен компрометировать меня. В таком случае я беру на себя труд хорошенько проучить его… Ну-с, дальше?..

— Дальше, — продолжал граф дрожавшим от волнения голосом, — пока де Клэ играл в карты, ему принесли письмо, которое, как он объявил во всеуслышание, писала ему таинственная дама под вуалью. Эта дама, которую он имел претензию считать аристократкой, ждала его в его квартире. И, — добавил граф с возрастающим волнением, — он бросил конверт под стол, а письмо подал маркизу де Шамери, который, как кажется, в дружбе с ним, но в эту минуту виконт д'Асмолль вырвал записку из его рук и сжег ее.

— Но ведь это настоящий скандал! Ну, что дальше?!.

— Эти господа уехали… движимый любопытством, я почти машинально поднял этот конверт… вот он — прочтите его!..

— Дай сюда! — проговорила живо графиня, протягивая свою руку.

Граф в волнении смотрел на свою жену. Но вдруг Баккара побледнела, вскрикнула и вскочила со своего места, как бы укушенная ядовитою змеей.

— О, это невозможно!.. — вскричала она вне себя. — Это просто безумие, затмение рассудка… это положительно мой почерк… и так хорошо подделанный, что можно подумать, что это я сама писала…

И Баккара опустилась на стул… Но порыв ее негодования был так велик, голос звучал так правдиво, а испуг выразился так наивно, что граф не выдержал и упал перед ней на колени.

— О! — вскрикнул он. — Прости меня, Луиза, что я осмелился усомниться в тебе!

Графиня обвила руками его шею и поцеловала его черные кудри.

— Да и кто не усомнился бы, — прошептала она. Вдруг граф Артов поднялся с места.

— Графиня, — сказал он так серьезно, что заставил бы содрогнуться самых храбрых, — Роллан де Клэ есть презренный негодяй, и потому он умрет завтра же…