Александр Дюма - Сан-Феличе. Книга вторая

• Название: Сан-Феличе. Книга вторая
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: АРТ-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-7287-0038-1

Одно из самых выдающихся произведений Дюма, роман «Сан Феличе» — история трогательной любви молодой неаполитанки из семьи, близкой к королевскому двору, и французского офицера-республиканца, итальянца родом, — разыгрывается на фоне революции 1798 — 1799 гг. в Королевстве обеих Сицилии.

---

Александр Дюма Сан-Феличе Книга вторая

LXXVIII. СУД БОЖИЙ

Утром 22 декабря 1798 года, то есть на другой день после только что рассказанных событий, многочисленные группы людей с первыми лучами солнца собирались перед афишами с королевским гербом, расклеенными ночью на стенах Неаполя.

Эти объявления содержали указ, возвещавший, что князь Пиньятелли назначается наместником королевства, а генерал Макк — военным наместником.

Король обещал вернуться из Сицилии с мощным подкреплением. Страшная истина открылась наконец неаполитанцам: король, по обыкновению трусливый, покинул свой народ, как прежде оставил армию. Только на этот раз, спасаясь бегством, он ограбил столицу, увезя с собой все шедевры искусства, собранные в течение века, и все деньги, какие он нашел в казне.

Народ в отчаянии бросился к гавани. Суда английской флотилии, удерживаемые встречным ветром, еще стояли на рейде. По вымпелу, развевающемуся на мачте, можно было узнать судно, на котором находился король. Как мы уже говорили, это был «Авангард».

К четырем часам утра, как и предполагал граф фон Турн, ветер действительно немного утих и море стало спокойнее. Проведя ночь в доме смотрителя гавани, где невозможно было даже обогреться, беглецы снова пустились в путь и с трудом достигли флагманского судна.

Юные принцессы проголодались и поужинали солеными анчоусами с черствым хлебом, запивая их водой. Принцесса Антония, младшая из дочерей королевы, упомянула об этом в своем дневнике 1, который лежит сейчас у нас перед глазами, и описала страх свой и своих августейших родителей, пережитый ими в ту ужасную ночь.

Хотя море все еще гневно бурлило и в гавани было небезопасно, архиепископ Неаполитанский, бароны, магистраты и посланцы от народа разместились в лодках, за большие деньги договорившись с наиболее отважными гребцами, чтобы те доставили их к королевскому судну: они хотели умолять короля вернуться в Неаполь, обещая ему защищать город до последнего карлино, до последней капли крови.

Но король согласился принять одного лишь архиепископа монсиньора Капече Дзурло, который, несмотря на горячие просьбы, сумел добиться от короля только одной фразы:

— Я доверяюсь морю, потому что земля меня предала. Среди множества лодок была одна, несущая одинокого пассажира. Этот человек, весь в черном, сидел, опустив голову на руки; время от времени он приподнимал бледное лицо и устремлял растерянный взгляд в сторону корабля, служившего убежищем королю, как бы соразмеряя разделявшее их расстояние.

Королевское судно, как мы говорили, было окружено лодками, но этой лодке с единственным пассажиром все уступали дорогу, так что перед ней возникало подобие коридора.

Однако нетрудно было заметить, что не излишняя почтительность, а, напротив, глубокое отвращение было тому причиной.

Лодка с одиноким пассажиром приблизилась к нижней ступеньке трапа, спускавшегося с корабля. Там стоял часовой в форме английского флота, имевший приказ никого не пускать на борт.

Но человек настойчиво просил, чтобы ему даровали милость, в которой отказывали другим. Его упорство привлекло внимание одного из офицеров.

— Сударь, — крикнул тот, кому отказали в просьбе позволить ему взойти на корабль, — не будете ли вы так добры передать ее величеству королеве, что маркиз Ванни просит о чести быть принятым на несколько минут!

Ропот возмущения поднялся со всех лодок.

Если король и королева, только что отказав в приеме магистратам, баронам и выборным от народа, примут Ванни, это будет оскорблением для всех.

Офицер передал просьбу Нельсону, и тот, знавший фискального прокурора, по крайней мере, по имени и осведомленный об отвратительных услугах, оказанных королевской власти этим чиновником, передал королеве эту просьбу.

Через минуту офицер снова подошел к трапу и крикнул по-английски:

— Королева больна и не может никого принять. Ванни, не понимавший по-английски или делавший вид, что не понимает, продолжал цепляться за трап, от которого караульный снова и снова его отталкивал.

Подошел другой офицер и повторил ему отказ на ломаном итальянском.

— Тогда попросите короля! — крикнул Ванни. — Не может быть, чтобы король, которому я так преданно служил, отказался меня выслушать!

Офицеры стали советоваться, как им поступить, но в эту минуту на палубе появился Фердинанд, провожавший архиепископа.

— Государь, государь, — вскричал Ванни, завидя короля, — это я! Я, ваш верный слуга!

Король, не отвечая Ванни, поцеловал руку архиепископу. Архиепископ спустился по трапу и, поравнявшись с Ванни, отстранился, стараясь не коснуться его даже своей одеждой.

Это проявление отвращения, в котором было столь мало христианского, было замечено людьми в лодках, встретившими его гулом одобрения.

Король мгновенно уловил это настроение и решил извлечь из него пользу для себя.

Это было еще одной низостью, но Фердинанд уже перестал считаться с такими вещами.

— Государь, — повторил Ванни, обнажив голову и простирая к королю руки, — это я!

— Кто это «я»? — спросил король гнусавым голосом, каким он обычно произносил свои плоские шутки, что придавало ему сходство с пульчинеллой.

— Я, маркиз Ванни.

— Я вас не знаю, — отвечал король.

— Государь! — вскричал Ванни. — Вы не узнаете своего фискального прокурора, докладчика Государственной джунты?

— Ах, да! Так это вы говорили, что спокойствие в королевстве установится не раньше, чем будут арестованы все аристократы, все бароны, все магистраты и, наконец, все якобинцы? Это вы требовали казни тридцати двух человек и хотели подвергнуть пыткам Медичи, Кассано и Теодоро Монтичелли?

Пот выступил на лбу Ванни.

— Государь! — пролепетал он.

— Да, — продолжал король, — я знаю вас, но только по имени. Я никогда не имел с вами никаких дел, или, лучше сказать, вы никогда не имели никаких дел со мной. Давал ли я вам когда-нибудь лично хоть один приказ?

— Нет, государь, это правда, — ответил Ванни, качая головой. — Все сделанное мною совершалось по приказанию королевы.

— Что ж, в таком случае, если у вас есть какая-то просьба, просите королеву, а не меня.

— Государь, я уже обращался к королеве.

— Прекрасно! — сказал король, который видел, как был одобрен всеми его ответ, и, ценою неблагодарности хоть на минуту восстанавливая свой утраченный авторитет, вместо того чтобы оборвать разговор, старался его затянуть. — И что же?

— Королева отказалась принять меня, государь.

— Гм, это печально для вас, мой бедный маркиз! Но подобно тому как я не одобрял королеву, когда она вас принимала, так не могу не одобрить ее теперь, когда она вас не приняла.

— Государь! — взмолился Ванни с отчаянием человека, потерпевшего кораблекрушение и чувствующего, что последний обломок, за который он цеплялся в надежде спасти свою жизнь, выскальзывает из его рук. — Государь, вы хорошо знаете, что после услуг, оказанных мною вашему правительству, я не могу оставаться в Неаполе… Отказать мне в убежище, которое я прошу у вас на одном из судов английского флота, — значит осудить меня на смерть: якобинцы повесят меня!

— Что ж! Признайтесь, вы это вполне заслужили!

— О государь, государь! В довершение несчастий ваше величество покидает меня!

— Мое величество, дорогой маркиз, имеет здесь не больше власти, чем в Неаполе. Подлинное величество — и вы это хорошо знаете — королева! Королева царствует. Я же, я занимаюсь охотой и забавляюсь — но не в данную минуту, прошу вас поверить! Это королева, а не я призвала Макка и назначила его главнокомандующим, это она вела войну, это она решила ехать на Сицилию. Всем известно, что я хотел остаться в Неаполе. Уладьте с королевой. А я ничего не могу сделать для вас.

Ванни в отчаянии схватился за голову.

— Ну, если на то пошло, могу дать вам один совет, — произнес король. Ванни поднял голову: луч надежды скользнул по его мертвенно-бледному лицу.

— Я могу дать вам совет попытать счастья на «Минерве». Там герцог Калабрийский со своим двором. Попросите адмирала Караччоло взять вас. Что до меня, дорогой маркиз, то примите мои наилучшие пожелания. Счастливого пути!

И король заключил свою речь, издав губами комичный звук, до удивления напоминавший тот трубный глас, что изобразил из зада дьявол, о котором рассказывает Данте.

Раздались отдельные взрывы смеха, несмотря на серьезность положения; послышались отдельные возгласы: «Да здравствует король!» Вслед же отплывающему Ванни понеслись дружные свистки и улюлюканье.

Сколь мало шансов на успех ни заключалось в совете короля, это была последняя надежда. Ванни ухватился за нее и дал приказ грести к фрегату «Минерва», который грациозно покачивался на волнах в стороне от английской эскадры; флаг на грот-мачте указывал, что на борту фрегата находится наследный принц.