Кристина Додд - Древнее проклятие (Грешный и влюбленный)

• Название: Древнее проклятие (Грешный и влюбленный)
• Автор: Кристина Додд
• Жанр: Исторические любовные романы

В старинный замок приезжает очаровательная сестра милосердия ухаживать за младшим братом герцога, искалеченным о битве при Ватерлоо. Она искренне верит, что сможет вылечить молодого человека, обреченного врачами на неподвижность... Однако в замке происходят странные вещи... Не то призрак, не то человек бродит по ночам, замышляя недоброе...

---

— Сами возьмите.

Вся ее растерянность улетучилась как дым — он, стало быть, исцелил ее в один миг. Встав на ноги, она подошла к его креслу и только наклонилась, чтобы взять туфлю, как он поймал ее за руки и усадил к себе на колени. Силван снова попробовала вырваться, но он цепко держал ее запястья, и, воюя за свободу, она в негодовании выпалила:

— Вы — мошенник, жулик, вы, сэр, — уголовник, на вас пробы ставить некуда, и я…

— Поцелуете меня?

— С чего это вдруг? В порядке поощрения за ваши безобразия?

— Нет, в порядке выкупа. Вам же нужна обувь?

Вывернувшись, она опять потянулась за туфлей, а он дождался, пока она ее возьмет, и лишь тогда попытался опять схватить Силван. Краска залила ее щеки, стоило ей распознать коварный замысел Ранда.

— Ваши мальчишеские выходки, сэр, не производят на меня впечатления.

— Зато ваши прикосновения меня очень даже впечатляют. — Он наклонился к ней. — Один поцелуй.

— Ни в коем случае. — Она попробовала вырваться.

И на этот раз Ранд удержал ее:

— Тогда — два поцелуя.

Конечно, он должен был это предвидеть, но в тот момент ему и в голову не пришла возможность такой реакции. Одна рука Силван оставалась свободной, и вот этой-то свободной рукой она съездила его по физиономии. И до того крепко, что у него аж в ушах зазвенело. Обхватив своей рукой ее голову на манер циркового борца, он притянул ее лицо к своему и рассмеялся прямо ей в глаза.

— Тяжела же ваша карающая десница, о моя госпожа, и вы задолжали мне уже три поцелуя, коль уж вы позволили себе пустить ее в ход.

Силван увернулась от первого поцелуя, а когда он поцеловал ее во второй раз, осталась холодной, безучастной, недвижной, но уже третий.., ах, как же не хватало постели, того мрака и той близости, что смогли вызволить ее из пут сдержанности в прошлый раз. Но он все же попытался доказать себе и ей, что способен вызвать у нее отклик и тут, на ветру и под жарким солнцем. И ему это, кажется, удалось. Разжав, наконец, объятия, Ранд ласково провел рукой по ее щеке и прошептал:

— Если бы вы пришли ко мне как-нибудь ночью, я бы показал вам, что такое настоящее удовольствие.

Ее веки упали вниз, а ресницы у Силван были такими длинными, что отбрасывали заметные тени на скулы. Она отвечала тоже шепотом:

— А что, вы способны на удовольствия?

— Не знаю. Но даже если я сам ни на что не годен, вы удовольствие получите, это я вам обещаю.

Он так и не понял, не смутил ли ее опять, да и не знал, правильно ли она поняла его слова, но, прежде чем он решился задать следующий вопрос, вдруг возле самого уха прозвучало:

— А что это вы делаете, дядя Ранд?

Силван и Ранд испуганно отпрянули друг от друга и увидели Гейл. Девочка стояла неподалеку, склонив голову набок, и наблюдала за возней взрослых, озадаченно наморщив лоб. Силван только с ужасом вздохнула и, схватив туфельку, вскочила с колен Ранда. На этот раз он и не пытался ее удержать.

— Несчастное дитя, — обратился Ранд к девочке. — Ты тут давно?

Поджав губы и мастерски копируя чопорные манеры тети Аделы, Гейл ответила:

— С того самого времени, как вы начали бороться.

— А почему ты ничего не сказала? — Силван, судя по голосу, по-настоящему разозлилась, хотя, может быть, оттого, что ей никак не удавалось нацепить на ногу свою туфлю.

— Я вас звала, но вы не услышали.

— Силван смерила взглядом Ранда, потом со вздохом воздела глаза к небу, словно решение всех проблем следовало искать там, наверху, меж кудрявых облаков.

— Это, верно, потому, что я слишком громко визжала, да?

— Дядя Ранд зато смеялся. Тоже громко. А потом с чего-то вдруг поцеловал вас, а я не поняла — за что это.

Ранд решил предупредить дальнейшие расспросы на столь щекотливую тему и подумал, что откровенное признание может пойти на пользу.

— Я просто решил показать мисс Силван, как она мне нравится.

— И потому вы так себя вели? — Девочка неодобрительно покачала головой.

Ранд вообразил, как должны выглядеть со стороны его приставания к Силван, и понял, что не всякому такое зрелище придется по вкусу. Не удивительно, что девочке это их развлечение показалось странным и что в голосе ее такое неудовольствие — сам он, помнится, испытал отвращение, впервые увидав нечто подобное. Было ему тогда лет десять, примерно столько же, сколько сейчас Гейл.

— А ты что тут делаешь, ветреница Гейл? — решил он сменить тему.

— Да я на фабрику хотела пойти. Только одной нельзя. — Голубые глаза Гейл, почти такие же, как у него самого, широко распахнулись, выражая терпение и смиренную просьбу.

Ранд усмехнулся. Он узнавал в ней себя самого — та же смекалистость, умение быстро соображать И придумывать всякие затейливые ходы. Он очень надеялся, что судьба будет милостива к этому ребенку. Пока жив он, Ранд, у Гейл одним защитником больше, но кто знает, сколько ему суждено прожить? Он молился о каком-то щите, способном отразить те стрелы бессердечной жестокости, на которые так щедр этот мир, если речь идет о незаконнорожденных.

— Так ты хотела, чтобы мы тебя туда отвели?

— А вы можете? — Она даже подпрыгнула. — Какая замечательная мысль.

— Я согласна, — суховато сказала Силван. — Мысль действительно замечательная.

— Хотя мне и чрезвычайно жаль расставаться с нашим уединенным местечком. — Ранд лукаво скосил глаза на Силван и шутливо втянул голову в плечи, встретив ее свирепый взгляд, — но я полагаю, что нам стоит поторопиться. Не то, не ровен час, мисс Силван вновь окажется во власти необоримого желания.

— Желания врезать вам по физиономии, — выпалила Силван.

— Еще раз. — Он провел рукой по своему до сих пор пылающему лицу. — Ну что, пошли?

Они не стали выдерживать свой привычный маршрут и свернули с тропы, ведущей к господскому дому, на дорогу, которая, виляя между скал и утесов, должна была привести их на фабрику. Силван толкала кресло-коляску сзади, а Ранд изо всех сил старался помочь своей сиделке провести этот экипаж через то и дело попадающиеся на пути, поросшие густой травой кочки. Один крутой подъем вообще казался непреодолимым, но Гейл поспешила на помощь, и они сумели взобраться на холм. Оттуда уже была видна фабрика.

Море в этом месте глубоко врезалось в берег, и там образовалась небольшая бухточка, окруженная холмами, но фабрика, безусловно, господствовала над окрестностями. Мощное сооружение из местного камня под шиферной крышей сотрясалось от грохота и выбрасывало черный дым из паровой машины, в топку которой закидывали уголь. Работник, стоявший на лестнице, белил стены, но его труд был заведомо обречен на неудачу. Пепел плавал в воздухе, трава кругом была засыпана шлаком, что как будто ничуть не смущало женщин, решивших перекусить под открытым небом.

Ранду пришлось бороться со своими чувствами: инстинкт велел ему прятаться или бежать прочь. Женщины-то с фабрики все были ему знакомы. Это их лорд Ранд Малкин приветствовал в церкви, им он помогал в суровые зимы, их он веселил шутками и розыгрышами на святочных гуляниях. Он был для них господином и благодетелем, а вот теперь они увидят его прикованным к инвалидной коляске.

Он боялся увидать жалость к себе или услыхать перешептывания за спиной.

Гейл убежала далеко вперед, радостно приветствуя знакомых, а Силван, видимо почувствовав состояние Ранда, ласково коснулась его плеча. И Ранд немного успокоился: все равно рано или поздно придется через это пройти.

Но когда при виде его приближающегося кресла-коляски сидящие на траве женщины дружно вскочили на ноги и уставились на него, на мгновение зажмурился, призывая на помощь всю свою смелость. Когда же Ранд опять отважился взглянуть на мир, он увидел вокруг себя дюжину сияющих лиц.

— Лорд Ранд, как это хорошо, что вы выходить стали. — Лоретта вылезла из толпы вперед. Ширококостная, с большим животом, она часто выступала от лица деревенских жителей и хорошо была знакома с Рандом. — Мы о вас весь прошлый год непрестанно молились.

И Лоретта от души приложилась к его руке. Наина, двор которой стоял на отшибе от деревни, как всегда, держалась в стороне. Роз и Чарити взяли за руки Гейл, и девочка, воспользовавшись возможностью пошалить, стала весело прыгать, поджимая ноги и звонко хохоча. А вот Ребекка, Ширли, Сузан и все прочие женщины, которых Ранд знал по именам и о которых ему случалось заботиться, старались подойти поближе. На их губах вспыхивали смущенные или радостные улыбки, и все они норовили поцеловать ему руку или приложиться к плечу. Он даже покраснел, растрогавшись, — очень уж искренне они ему обрадовались, и теперь как-то не понимал даже, чего это он от них так старательно прятался.

— Очень мы скучали без вас в это Рождество, лорд Ранд, — сказала Ширли. — И выпивка, и закуска у нас имелись, но вот ухажера ни единого.

— Ага, а когда кавалеров не видать, муженьки наши совсем уж спесивыми делаются, — подхватила Роз.