Роберта Джеллис - Рыцарская честь

• Название: Рыцарская честь
• Автор: Роберта Джеллис
• Издательство: Континент-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994

Англия XII века, переломный момент ее истории. Свободный рыцарь, верный и бесстрашный, вступает в политический заговор за утверждение на престоле Генриха Плантагенета. Повседневная жизнь внутри средневековых замков и за их стенами: любовь и ее крушение, мужская дружба и черное предательство, семейное счастье и злой рок судьбы. В событиях далекой старины видится хорошо знакомое, многократно читанное и виденное. Эти благородные разбойники, придворные негодяи и альковные заговорщики легко узнаваемы, а потому интересны, а их приключения занимательны.

Предначертания судьбы, интриги политической жизни рушат розовые планы и неприступные крепости, а ум и мужество героев вознаграждаются счастьем любви и радостью побед.

---

Она решила приказать дворецкому принести такой стул и обратилась к вещам Роджера. Собственно, особой нужды в том не было. Под отличным управлением леди Херефорд хорошо обученные женщины ткали, шили и даже искусно украшали вышивкой одежду Херефорда, и он был всегда прекрасно одет. У него была личная служанка, которая следила за его бельем, чистила и гладила верхнее платье, помогала одеваться, когда по каким-то причинам мать или сестры к нему не допускались или он не хотел их беспокоить. Элизабет решила, что больше никакой личной служанки не будет. Она сама станет помогать ему при купании и одевании, да и в других подобных делах. Добровольно принимая эти обязанности, она не питала сентиментальных идей сделать себя необходимой и нужной, она просто не желала свободного доступа прислуги в свои покои. Элизабет ясно предвидела, что им с Роджером не обойтись без стычек, и не важно, на чьей стороне будет победа, лишь бы знать, что это не будет разноситься по дому. Вот почему она довольно резко откликнулась на стук в дверь.

— Кто там?

— Леди Элизабет, можно мне войти?

Элизабет подняла голову от сундука. Женский голос принадлежал не служанке. Она выпрямилась и проговорила вежливее:

— Прошу. Как, Анна? Входи.

— Могу я с вами поговорить минутку, леди Элизабет?

— Конечно! — улыбнулась хозяйка, но улыбка сразу сошла, как только она увидела лицо Анны. — Что с тобой, милая? Что случилось?

— Леди Элизабет, помогите мне, я так несчастна!

Обняв дрожащую и плачущую Анну, удивляясь, но без сочувствия, Элизабет думала, что Роджер, пожалуй, был прав, когда так вольно отзывался о сестре утром.

— Если смогу, конечно…

— Вы сможете! Роджер вас так любит и сделает для вас все, я знаю! Меня или маму он слушать не станет, а вас послушается. Я не хочу замуж! — зарыдала девочка. — Я не хочу отсюда уезжать! Попросите Роджера, чтобы он оставил меня здесь. Пусть он отошлет Раннулфа.

— Анна, сколь бы ни любил он меня, не думаю, что мне удастся убедить его, тем более без видимых причин. Ради Бога, что случилось? Мне казалось, что ты шла замуж охотно, и Раннулф тебе как будто нравился.

— Раннулф тут не виноват. Я не гожусь для замужества. Не могу этого вынести! Он… сделал мне больно. Я боюсь его.

— Что ты, Анна! — воскликнула Элизабет, сразу поняв, в чем дело. — Тебе уже шестнадцать лет, тебя не должны смущать такие вещи. Ты не видела, как спариваются животные? Тебе мама не говорила ничего об этом?

— Да, говорила. Но я… — Анна снова разрыдалась. — Я думала, что это очень приятно. Наверное, у меня все не так устроено. Я не подхожу к роли жены… — Она горько плакала на руках Элизабет. — А мне так хотелось…

Элизабет была огорошена, но ей все стало ясно. Роджер был, конечно, прав в оценке сестры. Она оставалась ребенком и либо не помнила, что говорили ей мать и другие женщины, наставляя перед свадьбой, либо, оберегая ее, те ничего ей не открыли, а сама она никаких выводов из того, что наблюдала, не сделала и осталась полной невеждой в интимных делах супружества. Элизабет готова была держать пари, что и Раннулф в этом отношении не лучше. Его опыт едва ли выходил за круг общения со шлюхами и крепостными девками. Элизабет спрятала улыбку, осознав себя в странной роли проповедницы послушания, терпения и смирения, уговаривая девочку быть уступчивей любовным домогательствам мужа. Милая роль! Но в том сумбуре чувств и мыслей она испытала горячую благодарность Роджеру за относительную легкость, с которой они миновали этот этап.

— Не реви, Анна. Пойдем присядем. — Усевшись на кровати, Элизабет привлекла к себе Анну. — Ничего неправильного в тебе нет. У всех девиц устроено все одинаково… Да, не удивляйся, и у меня так же. Твоя мама выходила замуж давно, возможно, забыла, а может быть, не хотела тебя пугать. А может, Раннулф подошел к тебе слишком поспешно, но ты должна радоваться этому, значит, он тебя любит.

Тут голос Элизабет слегка дрогнул, она не была уверена, что говорит правду, а лгать ей не хотелось.

— Это правда, леди Элизабет? Или вы только успокаиваете меня?

— Правда! — твердо ответила Элизабет. «Роджер был совершенно прав. Люди — разные. Анна довольно-таки глупа, так что, поверив в любовь мужа, даже если он и не любит ее, будет счастлива. А если и Раннулф не станет особенно мудрствовать, то любовь и верность жены заставят его заботиться о ней, даже если она поначалу безразлична».

— О Боже, — Анна стала всхлипывать с новой силой, — Боже, что я наделала!

— Что такое, Анна?

— Я… Я не поняла этого… Я оттолкнула его, не позволила ему поцеловать себя… Не разговаривала с ним. Он так рассердился, я думаю…

«Ничего страшного. Роджер, конечно, успокоит Ран-нулфа, тактично объяснит ему неопытность Анны. Его только надо перехватить сразу, как вернется. Бедняга Роджер, ему только этой заботы не хватало!» — подумала Элизабет, а вслух сказала:

— Вот это плохо, Анна, ты не должна была так поступать. Но ошибки можно исправлять. Оденься в самое красивое платье и, когда Раннулф вернется, встречай его с лаской. Если он пойдет с тобой, извинись, постарайся объяснить, почему ты оказалась такой глупенькой.

— А что если он не подойдет ко мне, не будет со мной разговаривать?.. Он был таким сердитым. Роджер никогда не бывает таким злым.

Элизабет снова сдержала улыбку. У Роджера не было такого повода злиться на сестру, но он может приходить в ярость, Элизабет это знала, когда его хорошенько уколоть.

— Тебе надо запастись терпением. Вы ночью будете одни. — Тут Анну передернуло. — Не повторяй своей ошибки, Анна. Принимай его с готовностью. Это… Знаешь, очень трудно жить с сердитым мужчиной. Ну, хватит, нельзя весь день лить слезы! — Тон Элизабет стал строгим. — И не ходи жаловаться кому попало. Я — твоя сестра и буду держать язык за зубами, а другие не станут, и ты выставишь себя смешной. А кроме того, ты портишь свой вид, покажешься мужу дурной, мужчины не любят, когда женщины льют слезы. Пойдем, покажешь, где лежат вещи Роджера и что он предпочитает надевать.

Эта просьба пришлась Анне по душе, и в ободряющей компании Элизабет к ней вернулась обычная жизнерадостность. Вскоре к ним присоединились Кэтрин и леди Херефорд, и они провели остаток дня в кругу других дам за разговорами возле очага, где жарились орешки и происходил обмен наблюдениями жизни. Для многих женщин подобные события — едва ли не единственная возможность выехать из своих замков, обменяться новостями, пообщаться с женщинами своего класса. Мужья обычно не посвящали жен в свои дела, не брали их с собой, когда ездили ко двору или на другие общественные мероприятия. От этого интерес женщин к политической жизни только возрастал, и они с жаром расспрашивали тех, мужья которых придерживались более либеральных взглядов.

Тут на Элизабет легло главное бремя расспросов, поскольку все знали ее как главного советчика своего отца. По мере того как она отвечала на вопрос за вопросом, скрашивая свои ответы то пикантной подробностью, то веселой шуткой, она все больше убеждалась, что очутилась в этой неуютной позиции из-за собственной гордыни и тщеславия. Ей хотелось, чтобы весь мир знал, как высоко ее ценит отец, и теперь должна была соответствовать той модели, которую для себя придумала. Она не могла не позавидовать леди Сторм, в положении которой были одни только преимущества. С первого момента выхода в общество Ли повела себя как хорошенькая, невинная простушка. Таким путем ей удавалось многое разузнать, потому что никто не таился перед ней, считая, что она все равно ничего не понимает. С другой стороны, она могла подпустить слушок, полезный мужу. Она даже пыталась, не обращая внимания на насмешки, представить дело так, что муж безразличен к ней, лишь бы посодействовать планам лорда Сторма, правда, здесь у нее успеха не было, потому что в этом отношении муж оказался плохим партнером. Сторм был без ума от своей женушки и не пытался это скрывать, не отходя от нее ни на шаг, ревнуя и всячески оберегая. Вот этому, думала Элизабет, она не завидовала: в таком внимании она бы задохнулась. Роджер может восхищаться, но никогда не теряет от любви голову.

Элизабет несколько насторожило замечание мачехи, что Роджер пренебрегает необходимым отдыхом, что может подорвать репутацию жены, его самого или их обоих, и с облегчением вздохнула, когда вбежавший паж сообщил, что охотники возвращаются. Известие вызвало легкий переполох, и тема разговоров переменилась. Элизабет с интересом следила за тем, как повели себя после этого сообщения разные женщины. Леди Солсбери и леди Варвик остались совершенно безразличными и продолжали свою беседу как ни в чем ни бывало; леди Ланкастер была в меру довольна и заинтересована, а леди Глостер — просто раздражена: чем дольше муж отсутствовал, тем для нее было лучше. Леди Сторм сразу же поднялась, готовая побежать к двери или даже выскочить во двор, чтобы увидеть поскорее своего милого. Можно было подумать, что с таким нетерпением встречают красивого, тонкого и, может быть, не очень здорового человека, а не большущего детину, надменного, неприятного внешне, да еще и покалеченного.