Роберта Джеллис - Нежный плен

• Название: Нежный плен
• Автор: Роберта Джеллис
• Издательство: Попурри
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 985-6190-54-1

Эта юная пара — красавица Джоанна и храбрый лорд Джеффри — самой судьбой была обречена на взаимную всепоглощающую страсть. Звезды милостивы к ним: этого брака желают не только могущественные родители, его ждет вся Англия. Остается одно, последнее препятствие: найти путь к сердцу друг друга…

---

Значит, они ждут от Иэна, что он сообщит Джеффри новости, которые могут рассказать ему и сами, но боятся. Правда окажется гораздо ужаснее того, о чем они твердили Джеффри все это время. Иэн взглянул на Джеффри и отдал должное жене и падчерице. Глаза зятя ожили, лицо обрело нормальный цвет, а движения стали легкими. Он все еще был чувствителен, мог легко расстроиться до слез, но это вскоре должно пройти.

Иэн пододвинул к креслу Джеффри другое кресло, устроился в нем и вытянул ноги.

— Выпей вина, — предложил он, улыбнувшись, и наполнил два кубка. Иэн показал Джеффри глазами на кубки и кувшин, но тот с тревогой смотрел на дверь.

Иэн усмехнулся. Женщины правы: Джеффри не терпится вернуться к нормальной жизни. Он смотрит на дверь, словно заключенный, который боится, что вот-вот придет надзиратель и прекратит этот желанный визит.

— Расслабься и выпей вина! — сказал Иэн и улыбнулся еще шире.

Джеффри перевел взгляд на кубки и кувшин, на которые указывал Иэн. Он с недоумением посмотрел на них, но, поняв, что к чему, вдруг побагровел, в глазах его сверкнули опасные огоньки.

— Вот этого не нужно! — Иэн засмеялся еще громче. — Не нужно терять самообладания. Кувшин вина и два кубка — всего лишь маленький намек для нас, а не намеренная тактика, призывающая к откровенному разговору. Ты предпочел бы, чтобы Джоанна прямо сказала, что оставляет нас наедине ради правдивых новостей, которые ты услышишь от меня? Джеффри, не нужно так злиться! Это бесполезно и препятствует хорошему пищеварению. — Иэн вдруг перестал смеяться и стал серьезным. — К тому же я должен сказать тебе такое, для чего нужно иметь крепкий желудок.

— Этого я и боялся! Все эти медоточивые речи, правдивые истории о том, какое наказание понес король… все это теперь разгладилось, как шелк… А она говорила так убедительно! Так непринужденно!

— Джеффри, ты верил, ибо нуждался в вере, а Джоанна лгала, ибо ты нуждался в ее лжи. К тому же, готов поклясться, это была даже не ложь. Наши женщины не лгут нам. Они кое-что пропускают или делают ударение не на тех словах, чтобы мы додумались сами. Ты был очень болен, Джеффри. Чтобы поправиться, тебе был необходим покой. И ты получил его. Теперь ты достаточно окреп, чтобы снова нести свою ношу, которую тебе возвращают. Пойми правильно: после того, как ты умирал на глазах Джоанны, после того, как она уже поверила, что ты погиб, ей очень тяжело снова уступить тебя кипучей жизни.

Пока Джеффри переваривал услышанное, в комнате стояла тишина. Глаза его все время перебегали с одного кубка на другой. Наконец недовольство исчезло с его лица. Джеффри протянул руку, взял один из кубков и усмехнулся.

— Возможно. Но мысль, что я в кои-то веки добился того, чего хотел, а она все равно поступает по-своему, мне совершенно не нравится.

— Привыкнешь, — коротко сказал Иэн. Он вздохнул и продолжил: — Что касается короля, то Джоанна не лгала тебе. По крайней мере, внешне Джон ведет себя спокойно и скромно. Не бесчинствует, но… будь он трижды проклят, поступает как идиот! Возвращается домой, словно побитая шавка, поджавшая хвост… хотя, правда, в случившемся виноват не он… Джон вел себя как мужчина и вполне хорошо планировал сражения. Мы покорили бы весь запад Франции, если бы не предательство баронов Пуатье. Тем не менее, чья бы ни была в том вина, мы вернулись домой не только с пустыми руками, но и потерпев полное поражение. И не успев еще вступить на эту землю, король уже потребовал уплаты налогов.

— Что ж, это его право. Его вассалы обязаны ему служить, и если…

— Я не отрицаю, что это его право. У нас с тобой тоже есть глупейшее право — бить наших жен ради развлечения. Что мы можем за это получить?

— Скорее всего нож, — ответил Джеффри, усмехнувшись, хотя и понимал, что этот риторический вопрос отнюдь не смешон.

— Скорее всего именно его и получит Джон. Подумай об этом! Кто не отозвался на его призыв? Преданные ему бароны откликнулись, даже те из них, кто сомневался, но надеялся заполучить добычу и поразвлечься в местах, где их землям ничто не угрожает. Кто остался позади, пребывая в мрачном настроении? Только бунтовщики и их приверженцы. И теперь Джон требует от них уплаты налога в три марки.

Джеффри провел рукой по лицу, поглаживая светлую щетину, уже порядком выросшую со вчерашнего дня.

— Они уже взялись за оружие? — спросил он.

— Нет, и я не думаю, что бунта стоит ждать в этом году. Они осторожны и умны. По правде говоря, я нахожу, что кто-то ими руководит…

* * *

Джеффри стал быстро поправляться, и уже скоро совсем окреп, так что отправился на королевский совет в Бери-Сент-Эдмендс. Он прекрасно выглядел, если не считать необычной походки — то короткий, то длинный шаг — и того, что быстро уставал. Чтобы обеспечить своего шурина действенной и надежной парой рук и ног на случай нападения или чего-либо еще, вместе с ним отправился Адам. Когда они вернулись, то с искренним восторгом принялись рассказывать о письменной хартии и сдержанном поведении людей. На семейном совете Адам сообщил, что ни одно решение не принималось поспешно. Леди Элинор смотрела на сына и не верила своим глазам. Он стал настоящим мужчиной, ибо уже понимает цели и необходимость политической стратегии.

Джеффри рассказал, что король спокойно отнесся к жалобам, предъявленным ему делегацией, и даже согласился, что претензии обоснованны, ибо, возможно, он был несправедлив к тем или иным людям. Король обещал обдумать предложения знати и дать ответ.

Однако в мае положение резко изменилось — в стране разгорелся бунт, грозивший перерасти в настоящую войну. Джеффри отправился ко двору, а Джоанна осталась в Роуз-линде, поскольку появилась надежда, что она забеременела. Джоанна не расплакалась, узнав, что вот-вот начнется гражданская война, но боялась глядеть на себя в зеркало, ибо знала, какое отражение ее там ждет. Она твердо приказала старику Бьорну отобрать людей для ее сопровождения в течение последующих нескольких дней. Да, она должна объехать своих вассалов и подготовить их к войне, которую они с радостью проигнорировали бы. Эта неприятная задача легла на ее плечи потому, что Элинор снова уехала на север с Иэном. Он уже не надеялся сплотить своих людей и повести их на поддержку королю, но пытался хотя бы заставить их сохранять нейтралитет.

Однако вызова от короля так и не последовало. Джоанна получила от Джеффри обнадеживающее письмо, в котором говорилось, что Джон игнорировал бунт. Похоже, Джон снова обрел власть над королевством, и настала пора раздавить всех мятежников в железных тисках.

Джоанна вынуждена была готовить людей и собирать провизию. Очередное письмо Джеффри остановило ее. Он просил ее прислать лишь деньги. «Не знаю, прав король или нет, — писал Джеффри, — но он призвал на помощь наемников, вместо того чтобы собрать армию своего королевства. На это есть причины, однако, боюсь, это до добра не доведет и породит новую волну негодования. Все бунтовщики, что бы о них ни говорили, живут на этой земле… Ты писала мне, что наша надежда на ребенка угасла, ибо у тебя началось истечение, — продолжал Джеффри. — Я искренне сочувствую тебе, поскольку знаю, как ты хочешь иметь малыша. Мы молоды, и у нас еще много времени впереди. К тому же я получаю столько удовольствия, пытаясь зачать ребенка, что не имею причин переживать из-за необходимости продолжать свои попытки. Возможно, я зря шучу, Понимаю, как ты огорчена. Но иначе мне пришлось бы сказать тебе, что я трясусь от страха при мысли о будущем невинном ягненке, который окажется в стае волков, окружающих нас».

Опасения Джеффри вскоре подтвердились. Лондон, страшась иноземных наемников, открыл свои вррота бунтовщикам и готовился теперь к упорной обороне против фламандских войск, которые вел граф Солсбери. Чтобы заставить Лондон пасть, понадобилась бы огромная армия, бесчисленное множество осадных машин и непомерные запасы провизии. К тому же из-за наличия реки город нельзя было взять осадой. Граф Солсбери отступил. Сердце королевства, откуда текла большая часть золота и товаров, поддерживавших ритм его жизни, захлопнуло свои ворота перед королем Джоном.

Положение казалось безвыходным: бунтовщики не могли выйти из города, а король не мог попасть в него.

На десятый день июня король подошел к Виндзору. Переговоры начались заново. Поскольку все знали, что Джеффри предан королю, хотя по понятным причинам и питает к нему антипатию, его сочли идеальным кандидатом на роль посредника. Многие из тех, кто боялся идти непосредственно к Лэнгтону, который выступал в качестве выразителя намерений бунтовщиков, не причисляя себя к ним, а также и не пожелавшие принять королевского посла, согласились говорить с Джеффри.

Он метался между Виндзором и Лондоном и настолько часто ездил по этой дороге, что вскоре мог свободно спать на своем коне: тот сам хорошо знал путь. Это было Джеффри на руку, ибо он почти не имел другого времени для сна. Стоило ему только снять одежду и улечься где-нибудь, как его тотчас же вызывал какой-нибудь секретный посланник, который вел его к своему сюзерену, сообщавшему новые предложения или жалобы. Бедро Джеффри безжалостно ныло, но ненамного сильнее его челюсти. Слишком часто приходилось ему стискивать зубы, слушая обе стороны, участвующие в переговорах, и не высказывать собственного мнения.