Сьюзен Джонсон - Серебряное пламя

• Название: Серебряное пламя
• Автор: Сьюзен Джонсон
• Жанр: Исторические любовные романы

Неотразимый в своем физическом совершенстве главный герой этого остросюжетного любовного романа в двух книгах Трей Брэддок-Блэк и так сводил с ума всех женщин, с которыми сталкивала его судьба, но еще привлекательнее в глазах светских красавиц его делали золото и огромные земельные угодья. Надо ли говорить, как были потрясены все его обожательницы, когда узнали, что их кумир добивается взаимности девушки из… публичного дома…

---

Без единого слова Хэзэрд отпихнул Ку и вошел в комнату, спокойно прикрыв дверь за собой. Он был мокрый от дождя, его твидовая куртка пахла сыростью, длинные волосы прилипли к голове, шее и горлу. Откинув их, он пристально всматривался в полутьму, сердце колотилось от страха, который не отпускал его всю дорогу. Слова Ку немного успокоили — его сын был жив. И поэтому он вознес краткую молитву индейским духам.

Глаза Трея приоткрылись, когда он услышал слабый звук открываемой двери, и, посмотрев на отца, он улыбнулся.

— Здравствуй, папа.

Хэзэрда шокировал вид Трея, но, когда он заговорил, голос не выдавал волнения.

— Как ты? — спросил он, не замечая тела посреди комнаты, весь во власти ошеломляющей радости, что сын жив.

Трей заметно похудел, кожа обтянула лицо, подчеркивая большие глаза, блестевшие в свете жаровни. Он раскинулся с босыми ногами на подушках кушетки, как будто никто не угрожал ему недавно смертью, и совершенно не обеспокоенный мертвым телом в ярде от него.

— Прекрасно, — ответил Трей, слабая улыбка приподняла уголки рта. — Ты не хотел бы попробовать средства Ку и забыться?

Хэзэрд не двинулся, но тряхнул головой, отказываясь, темные волосы блеснули от этого движения.

— Твоя мать хочет увидеть тебя, она очень беспокоится и просит, чтобы ты вернулся домой.

Плавно повернувшись, Трей вытащил листок бумаги, лежавший под роскошной кушеткой.

— Я не безнадежен с точки зрения выздоровления, ты знаешь, — сказал он, снова улегшись, губы растянулись в полуулыбке. — Здесь, — добавил Трей, протягивая лист бумаги, — я дал себе неделю, чтобы избавиться от всех злых демонов. — И увидеть Импрес в опиумных грезах, подумал он, настолько реальных, что он мог коснуться ее шелковистых волос и теплой кожи. Найти утешение в изнурительной борьбе с самим собой. — Я бы приехал домой завтра.

Взяв предложенную бумагу, Хэзэрд пробежал ее глазами и положил на стол, стоящий рядом.

— Думаю, лучше, если ты приедешь сегодня. — В его спокойном глубоком голосе слышалась властность, хотя слова он выбирал самые дипломатичные.

Перехватив выразительный взгляд отца, брошенный на тело Джейка Полтрейна, Трей сказал тихо:

— У меня не было выбора… он был готов убить меня.

— Я на твоем месте сделал бы то же самое, — ответил Хэзэрд, посмотрев на своего единственного сына. Трей был жив, а ради этого он продал бы душу и убил бы дюжину Джейков Полтрейнов.

— Я никогда не убивал человека голыми руками, — голос Трея перешел почти на шепот, теперь, когда все было кончено, когда ярость и ревнивый гнев прошли.

Жизнь стала более сложной, философски подума Хэзэрд, слыша колебание в голосе Трея, чем в его молодые годы. В те дни отомстить нападающему было делом чести.

— Некоторые живут дольше, чем должны, — пробормотал мягко Хэзэрд, подумав, что законы белых людей иногда позволяют людям жить, хотя они вовсе не заслуживают этого.

— Он говорил об Импрес, — сказал Трей. В памяти вспыхнули обрывки слов Джейка, и он глубоко затянулся, чтобы успокоить нервы.

— Ты скучаешь по ней. — Это не было вопросом. Губы Трея искривились в печальной улыбке.

— Больше, чем ожидал. До сих пор я никогда не скучал по женщине.

Первым импульсом Хэзэрда было спросить: «Хочешь, я привезу ее обратно?» Похищение женщин всегда было в обычаях племени Абсароки. Но он подавил импульс как анахронизм, хотя, как человек действия, считал быстроту и решительность заслугой. По крайней мере, раз и навсегда был бы выяснен вопрос, почему она молчала. За прошедшие годы, подумал Хэзэрд печально, он научился приспосабливаться к «цивилизованным» манерам, похищение, может быть, как экзотическая форма ухаживания, была бы осуждена окружающими. И в этом смысле его вмешательство выходит за пределы отцовских прерогатив.

Двинувшись вперед, он перешагнул через тело Джейка и, дойдя до сына, положил руку на плечо Трея.

— Поедем домой, — сказал он мягко. — Твоя мать ждет.

Трей переоделся в кожаные брюки и полосатую рубашку и, когда через несколько минут они вышли, вежливо поблагодарил Ку, который ожидал в холле.

Глаза Хэзэрда были холодны, выражение лица замкнутое.

— Если вы будете так добры присмотреть за тем, чтобы все было убрано, я был бы очень благодарен.

Почтительно кивнув, Ку понял, что может назвать цену и она не будет оспариваться, но ожидается, что он будет помалкивать. Сама тактичность, он огветил:

— Считайте, что все выполнено, мистер Блэк.

На следующий день Трей вместе с семьей отправился в летний лагерь, и в горах, окруженный друзьями, занятый охотой, скачками и всеми летними развлечениями, все реже грустил об Импрес. Через неделю он поехал на Медвежью гору и попросил духов помочь ему найти успокоение. Там перед глазами у него появились символические образы: он увидел духов, которые летали на огромных краснохвостых ястребах, внезапно превратившихся в горных пони; Импрес, одетая в ковбойскую одежду, но с огромными бриллиантами в ушах, сидела рядом с ним у костра, и, когда он протянул руку, чтобы коснуться ее, она исчезла, а на ее месте появилась Валерия. Духи взяли его за руку и успокоили, когда он закричал от ярости, придали ему силу, напоминая о предках, наследии и вере. Они мелькали перед его глазами в мистическом танце жизни, убеждая при свете дня и под звездным небом на Медвежьей горе, что сущность человека в нем самом. И как времена года сменяют друг друга, так и в сердце тоску сменяет радость.

Обновленный и освеженный, Трей спустился с горы с мыслью, что время — лучшее лекарство. Он провел все лето в горах, помогая управлять отцовскими табунами лошадей, которых перевели на свежие пастбища в предгорья. Как и раньше, он выигрывал все скачки на Рэлли и находил удовольствие в победе. И хотя он проводил время с Рэлли больше, чем обычно, его клан понимал, что он нуждается в одиночестве.

К концу лета Трей был в отличной форме. От соли его лицо стало совсем бронзовым, он был здоров как никогда.

Глава 17

В середине сентября Трею сообщили, что Валерия родила девочку. Ребенок был полукровкой. Увидев ее, Валерия отказалась прикоснуться к нему и известила, что отправляет ребенка на ранчо. Возникла суматоха, обзвонили весь город, чтобы разыскать кормилицу, а Блэйз торопливо оборудовала детскую комнату к тому времени.

На следующий же день, когда Трей приехал домой из летнего лагеря и впервые увидел крошечную инфанту, лежащую в розовой колыбели, он был сразу же очарован. Глядя на него огромными глазами, она гукала и пускала пузыри, и улыбалась ему неясной блуждающей улыбкой.

— Она такая развитая, — гордо прошептала Блэйз, стоя рядом с Треем. — Большинство детей начинают улыбаться гораздо позже.

— Ты говоришь как любящая бабушка, — поддразнил Трей.

— Она нуждается в нас, — спокойно ответила Блэйз, намекая на отказ Стюартов воспитывать ребенка.

— Ей понравится у нас, говорю тебе. Какая очаровательная! — Трей нежно коснулся покрытой пухом головки. — Как ее назвали?

— Никак… мы думали, что подождем твоего приезда.

— Разве Валерия… Блэйз покачала головой.

— Вот стерва, — пробормотал Трей.

В последующие дни и недели он проводил по нескольку часов в день в детской и учился ухаживать за приемышем.

По настоянию Хззэрда ее назвали Бэлли[4].

— Мы не согласны с тобой, хотя бы потому, что ты так настойчив, — стала дразнить мужа Блэйз, когда впервые стал обсуждаться вопрос об имени.

— Разве ты не знаешь, мама, — сказал Трей с улыбкой, — как он сердится, если не может настоять на своем. Очень смешно, — ответил Хэзэрд в притворной обиде. — Но это в самом деле прекрасное имя.

— Для театральной звезды, — сказала Блэйз.

— Или для победительницы в женском роде, — добавил Трей с ухмылкой.

— Вы, двое, можете выбрать девочке второе имя, — любезно предложил Хэзэрд.

— Какое великодушие, — сказал Трей, подняв брови.

— Одно из самых поразительных черт характера твоего отца.

Но Хэзэрд в самом деле проявил настойчивость, хотя, если бы жена и сын спорили с ним не просто для того, чтобы показать независимость своих суждений, они бы так легко не уступили.

Хэзэрд заказал специальный детский сервиз из серебра, на котором было выгравировано имя девочки, и начал тренировку крепкого горного пони для ее первых поездок. Блэйз полностью переделала детскую комнату и выписала из Франции детские вещи, в то время как Трей обнаружил массу приятного в том, чтобы уговаривать малышку съесть кашку и протертые фрукты.

Таким образом, Бэлли Джулия (Джулией звали героиню из любимой поэмы Трея) стала всеобщей любимицей на ранчо.

Восемь месяцев обязанностей Трея по брачному контракту истекли, когда Бэлли исполнился месяц, и день в день Трей попросил у Валерии развода.

Чтобы наверняка застать ее дома, Трей навестил ее ближе к вечеру, выбрав время после чаепития и перед обедом, на который Валерия могла быть приглашена.