Елена Басманова - Автомобиль Ионна Крестителя

• Название: Автомобиль Ионна Крестителя
• Автор: Елена Басманова
• Издательство: Нева
• Жанр: Детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-7654-2197-0

Петербург потрясен загадочным и ужасным преступлением. В съемной квартире найден труп неизвестного мужчины, лицо его залито чернилами, тело усыпано обрывками книги Конан Дойля «Автомобиль Иоанна Крестителя». Причина смерти не установлена. Следствие по делу начинает проницательный Вирхов. В это время в детективное агентство Муры Муромцевой обращается вдова издателя Филиппова, муж которой погиб полгода назад при таких же странных обстоятельствах… Кто быстрее доберется до истины – опытный Вирхов или находчивая Мура?

---

– Она и была, господин, – заверил старик, – я все кусты облазил, ничьего духу не учуял. Да кто в такую непогодь сюда увяжется? Все чисто и спокойно.

– Погоди, – прервал его властный баритон. – Девушка открывает глаза. Она в беспамятстве. Ей срочно нужна помощь. Несите ее в дом.

– Но, господин д'Ассейн, присутствие посторонних при проведении ритуала нежелательно, – недовольно заметил кто-то.

– Вы же видите, жертва наводнения ничего не понимает, не видит и не слышит, – возразил баритон. – А если мы не поможем ей, она умрет, и мы нарушим наши правила – оказание помощи больным и немощным. И она слишком красива и молода, чтобы умереть.

Брунгильде в отчаянии хотелось крикнуть, что она жива, но язык, заледеневшие губы и руки не слушались ее. Тщетно напрягающееся сознание вновь погасло.

Дальнейшее запечатлелось урывками. Ее куда-то несли, укрывали чем-то сухим и теплым, вливали в приоткрытые губы жгучий напиток. Потом ей казалось, что она лежит в кресле, на террасе, а над ней хлопочет старик и бормочет, что в доме ей оставаться нельзя, барин боится, вдруг умрет, а при мертвом теле ритуал вести нельзя.

Она вновь впала в забытье. То ли от разлившегося по телу тепла, то ли от разлившегося по жилам чудодейственного напитка, но и сон ей приснился теплый, согревающий, даже горячий.

Она видела, как площадка вокруг террасы осветилась факелами, и ее медленно заполнили цепочки черных фигур. Слившись воедино, они трижды обошли по периметру.

Она видела, как в центре площадки появился человек в длинном темном одеянии, его грудь и плечи поблескивали, будто покрытые металлом. Он воздел вверх правую руку, у ног его заметалось темное пятно, и тут же вспыхнул огонь – зажглись костры. Высокое пламя металось под порывами ветра, рассыпало тысячи фиолетовых искр – так горит ельник.

Затем, как всегда бывает во сне, картина переменилась. Прямо перед Брунгильдой возникло несколько фигур, и кто-то поднес к ее лицу факел.

– Она не умрет?

– Ей дали достаточно эликсира, она могла бы провести ночь в ледяной пещере.

– Лейтенант, господин д'Ассейн, – новый голос был знаком, но во сне она не могла вспомнить его, – я знаю эту девушку.

– В самом деле?

Чернобровый мужчина в латах приложил руку в железной перчатке к выпуклой груди, на которой светлела восьмиконечная звезда, и поклонился.

– Главное, чтобы она не узнала вас, господин новициант…

Слева появилась маленькая женщина с глубокими провалами вместо глаз и рта. Ее длинное черное платье так же украшала белая восьмиконечная звезда – но уже на плече, над личиком возвышался черный клобук с таким же покрывалом.

Брунгильда смотрела на чернобрового мужчину, за спиной которого стоял кто-то, кого она боялась больше всего.

– Я позабочусь о ней, – произнес со значением новициант.

И Брунгильда поняла, что она оказалась в полной власти Ильи Михайловича Холомкова…

Глава 14

Весьма недовольный завершением разговора с приятной во всех отношениях госпожой Малаховской следователь Вирхов стремительно выскочил на улицу. За ним поспешал кандидат Тернов.

Даже если господину Короленко едва ли не в полночь заблагорассудилось разыскивать какого-то писаку Ивана Каретина, Вирхов решительно не мог взять в толк, какое это имеет отношение к смерти издателя Сайкина. Он недовольно озирался на юного помощника, а тот бормотал о своих разысканиях вокруг дома Рымши – удача была немилостива к юному юристу, никто ничего предосудительного не видел. Да и кто мог сообщить что-либо полезное: когда таинственный визитер проник в логово Сайкина, нормальные люди спали, а если кто-то и не спал, то темень кромешная, поди разбери…

– Нашел я одного старичка, мучился он в ту ночь бессонницей, – торопливо вещал Тернов, почтительно подсаживая Вирхова за локоток в экипаж, доставивший кандидата к особняку Малаховской, – вроде видел он странную фигуру: одеяние длинное черное, сверху не то капюшон, не то платок…

– А как старичок во тьме, да еще слабыми глазами, разобрал, что одеяние черное? – Вирхов, натягивая полость, прервал помощника. – Черное сливается с черным, во мраке цвета не различить.

– Я ему и говорил, дело не в цвете, – льстиво согласился Тернов, – а в половой принадлежности.

– Что?

Вирхов вцепился в фуражку, чтобы от ветра не слетела с головы. Бросил взгляд на улицу – в отдалении маячил скукожившийся городовой, в окнах домов, несмотря на поздний час, горел свет. Из подвальных этажей текли быстрые предательские ручьи, заливая тротуар и мостовую, извозчик не решался гнать лошадь, и та медленно и неуверенно шлепала по воде.

– Надо же выяснить, подозреваемый – мужчина или женщина? – неумолчно тарахтел Тернов. – А то с места не сдвинуться. Надо сузить круг подозреваемых.

– Ну-ну, правильно мыслите, Павел Миронович, – пробурчал Вирхов, прикидывая, что ни Варвара, ни Манефа Сайкина не убивали.

– Карл Иваныч, не возражаете, если завтра прямо с утра я займусь нотариусом?

– К которому Варвара бегала? – Поеживаясь, утомленно спросил Вирхов.

– Да, хочется взглянуть на завещание, а заодно на ее почерк, в редакционных бумагах ее руки нет. А некоторые рукописи вообще напечатали на машинке. Например, госпожи Малаховской.

Они выехали на набережную, холодный ветер заметно усилился, вода в Неве поднялась еще выше. Вирхову хотелось быстрее очутиться дома и отдохнуть, и он сердечно посоветовал:

– Вам, дружок, не мешало бы выспаться хорошенько, теплое убежище, а там горячий чай, диван…

– Я спать не смогу, – кандидат обиделся, – такое случается раз в жизни, стихия не спит, бушует, веет смертью…

– Попрошу без мистики, дорогой Павел Миронович, а то и я не засну, – с добродушной насмешкой ответил Вирхов и тут же, тыча пальцем в сторону парапета, возопил: – Черт знает что! Сколько бездельников в мире! Сколько дураков, желающих поиграть со смертью!

Тернов уставился в направлении начальственного перста: на парапете замер высокий статный мужчина. Фалды его длинного пальто развевались. Голова незнакомца была обнажена, пышной шевелюрой играл безжалостный ледяной ветер, что не мешало ему любоваться зловещей красотой разгулявшейся водной стихии.

– Подумать только! Цивилизованные люди! А ведут себя как дикари! – От негодования Вирхов высунулся из коляски и заметил, как за угол свернули мужчина и девушка, в зыбком свете фонаря он узнал их лица.

– Ну, милостивый государь, – злобно прошипел он Тернову, – судьба идет вам навстречу. Ни вам, ни мне отдохнуть не удастся. Догони и стой! – последняя фраза, произнесенная властным тоном, была обращена к извозчику.

Следом за Вирховым Тернов соскочил на мокрый тротуар и бросился к парадному крыльцу астраханкинского дома, где безуспешно колотили в дверь давешние прохожие.

– Что вы здесь делаете, господа? – недовольно поинтересовался Вирхов у профессора Муромцева и его младшей дочери. – Уже за полночь…

– Нас не пускают в эту крепость, здесь удерживают доктора Коровкина, – гневно ответил профессор, ничуть не удивляясь внезапному появлению Вирхова.

– Да, мы звонили Полине Тихоновне, она в величайшем беспокойстве, ей был отсюда телефон от Клима Кирилловича. Он прервался на фразе: «Смерть близка», – стуча зубами, подхватила профессорская дочь.

– Сейчас мигом разберемся, – заявил Вирхов, без надобности барабаня в дверь: швейцар и так отпирал ее.

Через минуту в беломраморный холл спустился сам доктор Коровкин. Мура бросилась к нему.

– Милый Клим Кириллович, вы живы, слава Богу! Что случилось?

– Здоровехонька была девочка, ангел наш чистый, – за спиной доктора причитала, утирая обильные слезы, дородная женщина в белоснежном фартуке с оборками и таком же чепчике, – к окошку бегала, все глазыньки на Неву просмотрела. Так уж хотела наводнение видеть! Торопилась выздороветь от оспочки. Все микстурочки принимала, порошочки, что велены.

– Что вы выписали девочке? – Вирхов подошел к доктору. – Надеюсь ничего суперсовременного?

– Что вы, при ветрянке зеленка да от жара аспирин. Все разъяснил нянечке, матери, и все записал на бумаге. В порошках всего лишь ацетил салициловая кислота.

– Так хотела бедняжка моя выздороветь, так хотела посмотреть реку, – голосила нянька, – утром проказница вытянула ключик у меня из кармана, открыла ларчик с лекарствами, пять порошков сразу и проглотила.

– Я же вам говорил, голубушка, прячьте лекарства от детей! – хмуро оборвал нянькины рыдания доктор.

– Я и прятала. – Нянюшка снова залилась слезами, готовая повалиться доктору в ноги. – Да разве за этаким бесенком уследишь?

Непривычно резкий тон доктора поразил Муру, смертельная бледность покрыла ее лицо, она уцепилась за отцовский рукав и едва выговорила:

– Девочка умерла?

– Аспирин – очень опасное лекарство, – по-прежнему хмуро пояснил доктор, – особенно для детей, одного порошка в день достаточно, а тут сразу пять! Девочку едва откачали, сейчас спокойно спит, она в безопасности. – Он с изумлением обвел глазами своих друзей: – Но почему вы-то здесь?